Джоан Смит - Опасный флирт

– Признаюсь, другого ответа я и не ожидал, – ответил он, бросив на Кервуда торжествующий взгляд.

– Думаю вашему отцу было бы приятно это слышать. Его смерть наша общая трагедия, в Уайт-Холл все очень переживают эту утрату. Он бы гордился вами, если бы был жив.

Он поклонился и пошел попрощаться с миссис Ловат и Банни. Фарфилду предстояло ехать с ним в Лондон. Кервуд проводил их до экипажей. Вернувшись, он сослался на дела на голубятне. Взглядом он пригласил меня подняться с ним.

– Я, пожалуй, поскачу домой, – заявил Банни.

– Маме будет интересно знать о визите лорда Каселри. Могу я сказать, что он приезжал к вам? Все остальное, разумеется, строгий секрет. Кервуд проводил его до двери и что-то энергично ему внушал на ходу. Я поняла, что он предупреждал Банни, что он не должен передавать ни слова из того, о чем здесь говорилось и что он наблюдал. Другая проблема была, как заставить молчать слуг. Мы не пытались называть лорда Каселри вымышленным именем, или выдать его за проезжавшего мимо друга дома, либо родственника.

– Хедер, не заглянете ли со мной на голубятню? – спросил Кервуд, вернувшись в гостиную.

Тетушка даже бровью не повела, напротив, расплылась в довольной улыбке, что означало, что она абсолютно не против нашего уединения.

– Да, конечно, – согласилась я.

– Я решила более серьезно заняться птицами, чтобы продолжать дело папа. Может быть, даже смогу время от времени помогать вам.

Кервуд предложил мне руку, мы направились к лестнице. Пока тетя могла нас слышать, разговор не выходил за рамки данной темы.

– Будет очень великодушно с вашей стороны, мисс Хьюм. Иногда и мне не помешает небольшая передышка, – говорил Кервуд. Однако когда мы удалились несколько выше, он добавил:

– И небольшая компания. Мне бывает очень одиноко на этой галерее, совсем под облаками. Даже не знаю, чье еще общество доставило бы мне большее удовольствие.

– Мы вам пришлем еще помощников, сколько вы скажете, одним конюхом можно легко пожертвовать.

– Я имел в виду не конюха, плутовка, – засмеялся он, ущипнув меня за руку.

Мы, наконец, пришли, он пропустил меня вперед, галантно придерживая дверь.

– Наконец-то мы одни! – вздохнул он. Закрыв дверь, он заключил меня в объятия.

– Мне казалось, Каселри никогда не уедет. Его губы слились с моими, мы крепко обнялись там под облаками, а вокруг одобрительно ворковали голуби. Я боялась, что теперь, когда Сноуд стал Мейтландом и абсолютно респектабельной партией, и когда страх запретного греха больше не сковывал нас, может исчезнуть и острота переживаний. Действительно, тот особый ореол опасного приключения, который я испытала раньше, больше не появился, но сознание, что меня страстно целует мой будущий муж, было достаточной компенсацией. Опасности и волнения нам еще предстояли в изобилии.

– Давайте подойдем к южному карнизу, – предложила я. Это было более романтичное место.

Вдали черненным серебром поблескивал океан, легкий ветерок доносил рокот морских волн. Мы немного полюбовались морем и обнялись снова. То, что мы были вместе, казалось одновременно и естественным, и необычайным.

– Как все же вас зовут? – спросила я и засмеялась абсурдности вопроса.

– Кервуд. Я знал, что Фарфилд все равно проболтается, поэтому не скрыл своего настоящего имени, тем более что здесь по первому имени меня никогда не называли. Фарфилд бывал в Брэнксэмхолле несколько раз. Он знал, что я работаю здесь, но не знал, что у меня другое имя. Я не хотел, чтобы он знал правду.

– Вот почему вы придумали версию, что работали слугой в Брэнксэм Холл. Ваше имя Кервуд Сноуд?

– Милвертон, моя фамилия.

– Кервуд Милвертон. Зачем вы выбрали такое неприятное имя – Сноуд?

Он посмотрел на мои исцарапанные руки и поцеловал каждую царапину.

– Надо чем-нибудь смазать, – сказал он, прежде чем ответить на мой вопрос.

– Почему назвался Сноудом? Мне казалось, что имя подходит для той должности, которую я занимал. Когда я увидел вас, то пожалел, что выбрал такое незавидное положение. Я мог бы назваться ученым – исследователем, вполне джентльменское занятие, да, оно бы мне лучше соответствовало. Мне хотелось переписываться с матерью, положение ученого давало для этого беспрепятственную возможность, поэтому я сделал вид, что продолжаю оставаться у нее в услужении.

– Почему было не остаться самим собой.

– Власти боялись, что мое долгое присутствие в доме вызовет ненужное любопытство и сплетни. Многие знают, что мы с мамой выращиваем домашних голубей. Поэтому Брэнксэм Холл был отвергнут как передаточный пункт. Умелый стрелок мог перехватить голубя по пути домой. Ваш отец выращивал спортивную породу птиц, которых можно легко обратить в почтовых, никто бы об этом не догадался. Поэтому мы специально держали нескольких птиц для кроссов и выставляли их на соревнования. Если бы лорд Мейтланд внезапно поселился в доме, правда вскоре обнаружилась бы.

– Боюсь, что пойдут пересуды по поводу визита лорда Каселри, – сказала я.

Вести серьезный разговор было почти невозможно, так как Кервуд не переставал меня целовать, не выпуская из объятий.

– Это не секрет. Собираюсь даже дать информацию в местной газете.

Я подумала, что он подшучивает надо мной и шлепнула его легонько по руке.

– Но это уже слишком!

Он схватил мою руку и крепко прижал к себе.

– Совсем нет. Он приезжал, чтобы познакомиться с невестой лорда Мейтланда. А, я, кажется, забыл сделать предложение, мисс Хьюм? Вспоминаю ваши обидные слова, что вы выйдете замуж только за джентльмена. Это было единственное препятствие к нашей помолвке?

Мне не понравилась такая заносчивость.

– Разумеется, нет. Еще мне нужен был титул, но полагаю, что потенциальное звание герцога мне подойдет, – осадила я.

– Жаль, что не смогу предложить королевства. Но, по крайней мере, постараюсь завоевать ваше расположение и покорить сердце.

Герцог – сердцеед. Он отвесил игривый поклон.

– Но никто не знает вас как лорда Мейтланда.

– Теперь узнают. Если вы принимаете меня как официального претендента на вашу руку и сердце, это дает мне право находиться в доме под моим настоящим именем. Надеюсь, вы, не будете медлить со свадьбой. Вы должны знать, что тот, кто любит, вызывает всеобщую симпатию. Никто не заподозрит меня в чем-то незаконном.

– Как мы объясним наше знакомство?

– Ну, как же, год тому назад, когда вы сопровождали вашего отца на состязания голубей. Ваша красота поразила меня, я влюбился с первого взгляда и с тех пор сочиняю сонеты в вашу честь, о чем, подозреваю, вам хорошо известно.

– Сонеты? Я приняла их за шифровки.

– Неужели? – оскорбился он. – Я вам их почитаю, они просто великолепны.