Бертрис Смолл - Любовь и опасность

– Никогда не поверил бы, что ты так легко откажешься от Стентона! – удивился Роберт.

– Легко? О нет, Роберт, ты ошибаешься. Но меня два года не было в Стентоне. Дом разрушен, тамошние жители либо ушли искать лучшей доли, либо убиты. Единственное, что осталось от Стентона, который я так горячо любила, – мои воспоминания. Они пребудут со мной до конца дней.

Роберт покачал головой.

– Ты поразила меня, Адэр. Передо мной совсем не та девочка, которая стала женой Эндрю и преданность которой к Стентону была куда сильнее, чем любовь к моему брату, упокой Господь его добрую душу.

Укол был на редкость болезненным. Какое право имеет Роберт Линбридж осуждать ее? И стал бы он ее искать, не явись в Хиллвью посланец короля? Адэр серьезно сомневалась в этом. Пусть Роберт старший брат ее покойного мужа, но у него полно дел в своем поместье. Да она и не хотела его помощи, особенно в том, что касалось Стентона.

– Да, упокой Господь, добрую душу Эндрю, – кивнула Адэр. – Он погиб с честью, и я гордилась им! Но ты прав, многое изменилось с тех пор, как он отправился защищать моего дядю в его последней битве за английский трон.

– Изменилось? Настолько, что ты обвенчалась с шотландцем? – без обиняков спросил Роберт. – Этот союз можно аннулировать, и ты получишь доброго английского мужа и свои фамильные земли. Когда-то имя Радклифф значило для тебя все, Адэр. Вспомни, даже моему брату пришлось взять эту фамилию, чтобы стать твоим мужем.

– Но при всей любви и заботе лорда Джона я никогда не была настоящей Радклифф, не так ли, Роб? – парирована Адэр. – Я была отродьем короля, его бастардом, и ничем больше. Между мной и Коналом есть то, чего никогда не было между мной и Эндрю. У нас общий ребенок.

– Ребенок? – растерялся Роб. С его братом у Адэр не было детей. – И где же он?

– Похоронен на склоне холма. Наша дочь Джейн родилась в конце прошлой зимы и прожила менее дня, – тихо ответила Адэр. – Как видишь, Роб, мы с милордом связаны на всю жизнь. И, с благословения Господа, у нас будут еще дети.

– Простите мои откровенные речи, милорд, – обратился Роб к лэрду. – Когда у мужчины и женщины есть общий ребенок, все действительно меняется. Я не хотел оскорбить вас и прошу прощения. Просто не желал, чтобы жена моего брата оставалась здесь, если она несчастлива. И искренне удивлен, что она готова променять свои земли на мужа-шотландца.

– Вы не хотели никого оскорбить, – жестко ответил Конал, – однако оскорбляете на каждом шагу. Будь Адэр несчастна и знай я, что отъезд в Стентон подарит ей счастье и довольство, немедленно отпустил бы ее. Птичка, запертая в клетке, умирает, если не дать ей свободу. Неужели моя жена выглядит измученной и страдающей? Разве я мешал ей сказать правду? Или оставить ее наедине с вами, чтобы она честно призналась во всем? Но, думаю, ничего не изменится. Я уверен в одном: Адэр любит меня так же сильно, как я – ее.

Адэр едва не заплакала. Конал публично признался в своей любви к ней!

Она встала рядом с мужем, и тот обнял ее за талию.

– Мы будем рады, если ты проведешь ночь под нашим кровом, Роб. И Элсбет придет в восторг! Я позабочусь, чтобы твои люди были накормлены и пристроены на ночлег. А после ужина расскажешь, как там Эллис и твои дети.

Роберт, поняв, что Адэр больше не желает говорить о возвращении в Стентон, учтиво поклонился.

– Я благодарен за ваше гостеприимство, милорд, Адэр.

Настроение Конала так и не улучшилось. Он считал семьей Адэр себя и своих братьев, и визит Линбриджа глубоко его расстроил. Конал не хотел, чтобы у жены оставались какие-то связи с Англией. Он никогда не придавал особого значения тому обстоятельству, что Адэр сама владела землей. Женщина, которую он знал, была его служанкой, любовницей, но никак не высокородной особой, владевшей землями и титулом. Появление Роберта вынудило его признать тот факт, что его жена действительно была побочной дочерью английского короля и единокровной сестрой нынешней королевы. Ему вдруг стало не по себе. Он и понятия не имел, какая благородная кровь течет в жилах жены.

Он вынудил Адэр выйти за него. Конечно, план был хорош… не его, план, а Дункана, разумеется. И все было сделано по закону.

И тут Конал посетила еще одна тревожная мысль: его жена приходилась также очень дальней родственницей нынешнему королю Шотландии. Каково это – быть женатым на кузине шотландского короля и единокровной сестре королевы английской? А ведь он не кто иной, как простой приграничный лэрд. Действительно ли Адэр счастлива с ним, зная, что могла бы сделать куда более завидную партию? Может, ему действительно стоит отпустить ее и аннулировать брак?

Но как он может пойти на это, если любит ее всем сердцем и жизнь в Клайте без его медовой любви станет невыносимой?

Наутро он с облегчением распрощался с Робертом Линбриджем и отметил, что его жена была любезна, но не слишком страдала от разлуки с англичанином.

– Жалеешь, что не уезжаешь вместе с ним на родину? – шепнул он.

Чудесные фиалковые глаза жены рассерженно блеснули.

– Иногда, Конал, ты бываешь настоящим болваном. Как сейчас, например. Клайт – мой дом, и навсегда им останется. А теперь у меня на уме дела поважнее! Нужно срочно шить туалеты для визита в Хейлз! Жду не дождусь, когда мы туда отправимся. Как приятно будет вновь увидеться с королем и Патриком! И нужно приготовить тебе приличную одежду! – Она повернулась и направилась в замок.

– Не стану я наряжаться как чертова цыганская обезьяна! – пробурчал Конал, следуя за ней. – Я приграничный лэрд, а не какой-то надушенный придворный!

– Да, приграничный лэрд, но это не значит, что ты должен являться в Хейлз в обличье бродяги или разбойника и пахнуть при этом коровьим навозом, – отрезала Адэр. – Я намереваюсь сшить тебе опушенную мехом куртку, и ты наденешь ее, Конал!

Конал поймал руку Адэр, повернул к себе и, сжав ладонями ее лицо, заглянул в глаза.

– Ты действительно счастлива со мной? – спросил он, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Если нет… если хочешь вернуться в Англию и предъявить права на земли, я пошлю за Линбриджем. Если тебе плохо в Клайте, я не вынесу этого. Пойми, моя медовая любовь, я никогда не изменюсь. И навсегда останусь неотесанным шотландским лэрдом. А в твоих жилах течет королевская кровь. Ты была графиней в своем праве и богатой землевладелицей. Что я могу предложить тебе? Убогий замок, немного скота и овец? Мы не будем богатыми и знатными людьми. Ты уверена, что сумеешь остаться довольной и счастливой с человеком, который так мало может предложить тебе?

– Ты любишь меня, Конал? – спросила Адэр, глядя в его грубое лицо и серые глаза цвета штормового моря, с золотистыми искорками, глаза, которые с такой надеждой смотрели на нее.