Мелоди Томас - Ангел в моей постели

Эсма подняла брови:

– Находясь в вашей семье, он, вероятно, полагал, что ему здесь рады.

Вместо ответа Виктория уткнулась в кружку. Дэвид мог бы околдовать даже ядовитую змею. Виктории не нравилось, что вся ее семья очарована им.

– Только не забывайте, он здесь чужой, хотя и приходится мне родственником. Не следует ему особенно доверять. К тому же я давным-давно его не видела.

– Он пришел вам на помощь, не так ли? – возразила экономка.

Виктория промолчала, а молчание, как известно, знак согласия.

– Он красивый мужчина, мэм, – произнесла она со вздохом, который трудно было ожидать от этой милой старушки. – И еще он настоящий джентльмен. Помог принести уголь для плиты и поблагодарил меня за кашу. Он понравился Бетани, она такое влюбчивое дитя. – Эсма усмехнулась. – Однако в нем есть что-то знакомое.

В очаге рухнуло полено, рассыпая вокруг искры, и Виктория вздрогнула.

– Господи, дитя мое. – Эсма отложила ложку и подбоченилась. – Вы пугливы, как наш Зевс. Он все утро прятался под кроватью сэра Генри. Наверное, слышал, как рано утром лаяли собаки.

– Вы слышали лай собак?

– Перед рассветом. – Эсма поправила огонь под закопченным горшком. – Жаль бедное животное, которое они учуяли.

Виктория, нахмурившись, посмотрела в окно на затянутое облаками небо.

– Где Бетани?

Эсма ответила, что Бетани в конюшне, ухаживает за кобылой, которую в прошлом месяце покалечили люди Стиллингза. Накануне конюшню не запирали и Виктория не видела необходимости делать это в грозу, но она никогда не была уверена, что ночью в конюшню никто не придет. Собаки обычно появлялись, когда поблизости были контрабандисты.

– Лет сорок назад имя Манро имело вес. – Эсма бросила большой кусок бекона на железную сковороду. – Никто бы не посмел украсть лошадь для такого гнусного дела. – Она разбила пару яиц и вылила их в шипящий жир. – Дошло до того, что порядочные люди не чувствуют себя в безопасности. Нам нужен человек, который бы заботился об этих землях и их арендаторах, как это делаете вы, мэм, не такой, как Неллис Манро. – Она шмыгнула носом и поставила перед Викторией тарелку с яичницей.

К сожалению, и не такой, как Дэвид.

Да, вопреки тому, что он разрушил и превратил в хаос ее жизнь, она чувствовала себя в большей безопасности от его присутствия.

Виктория подошла к окну. Ветер не утихал. Дорога к дому превратилась в потоки грязи. Потребовались бы часы, чтобы засыпать рытвины землей.

– Надо поехать на церковный двор, навестить мистера Дойла. Он так печется о своих цыплятах, как будто они его дети.

– Бетани была там вчера, мэм. Вам не стоит так беспокоиться.

Но Виктория беспокоилась. Погода нисколько не улучшилась, накануне температура упала ниже нуля.

– Вы точно знаете, что Бетани носила ему еду в мое отсутствие?

– Я сама укладывала корзину, – ответила Эсма. – Отнесите ему наш джем из бойзеновой ягоды [1]

Им еще надо раздать его другим арендаторам.

Виктория не забыла о тех корзинах, которые укладывала в тот вечер, когда сюда явился шериф Стиллингз. Отвернувшись от окна, она прислонилась к буфету и тут заметила плетеную корзину, стоявшую за его выступом.

– Эту корзину? – указала Виктория.

Эсма повернулась и ахнула:

– Ничего не понимаю.

Виктория вспомнила, что Бетани вчера встретила Дэвида на кладбище.

– Куда вы собрались, мэм? – спросила Эсма, когда Виктория вошла в прихожую за плащом Дэвида, сушившимся на стене. Она взяла его из комнаты Дэвида накануне перед возвращением домой вместо своего, который потеряла.

– Кто-то же должен проверить, как там мистер Дойл, – сказала она, надев шляпу. – С Бетани поговорю, когда вернусь.

– Она старается, мэм.

– Плохо старается. – Виктория накинула на плечи плащ Дэвида.

Под теплым платьем у нее были надеты шерстяные чулки, и она не должна была замерзнуть по пути к домику мистера Дойла.

– Я пойду короткой дорогой через лес и вернусь раньше, чем проснется сэр Генри.

Она также хотела, пока будет находиться там, взглянуть на кладбище. Виктория зашнуровывала свои полусапожки, а Эсма стояла в дверях между прихожей и кухней. Ее раскрасневшееся лицо выражало некоторое беспокойство. То самое беспокойство, которое овладело ею, когда этой ночью Виктория пришла к ней и попросила, чтобы ее сын, когда погода улучшится, поехал в город и отправил письмо Натаниелу. В настоящее время Натану было спокойнее оставаться с родственниками Бетани. Она же разберется со своими чувствами потом, когда это коснется сына.

– Не волнуйтесь, Эсма. – Виктория застегнула плащ. – Если сэр Генри проснется, согрейте воду, чтобы сделать ему ванночку для ног. И не давайте ему есть, пока он ее не сделает.

Ветер чуть не сорвал с нее плащ. Она нырнула поддеревья, надеясь, что мистер Рокуэлл не заметит ее исчезновения, поскольку предпочитала, чтобы он оставался с ее семьей. Виктория никогда не ездила без крупнокалиберного пистолета, и этот день не был исключением. Она могла защитить себя. А ее семья нет.

Дорога через лес заняла не более пятнадцати минут. Мистер Дойл очень любил бойзеновый джем, держал кур вместо домашних животных и кормил голубей, гнездившихся на колокольне сгоревшей церкви. Он десятки лет служил сторожем в старой церкви. Когда Виктория впервые приехала в Роуз-Брайер, Дойл показался ей старым. С тех пор он почти не изменился. В прошлом году умерла его жена, с которой он прожил сорок лет, и теперь Виктория регулярно посещала его. Родственников он не имел. Зима наступила рано, и Виктория хотела проверить, достаточно ли у него топлива. Как и другие арендаторы, оставшиеся на земле Манро, за которых она несла ответственность, мистер Дойл оказался на ее попечении, когда заболел сэр Генри.

Не за горами и снег, думала она, натягивая на шляпу капюшон, чтобы укрыться от ветра. С корзинкой в руке она чувствовала себя Красной Шапочкой. Виктория вышла из леса на поле с развалившимся сараем, напоминавшим о славных днях, когда фермеры складывали в него сено. Пушистая рыжая белка выглянула из кучки мокрых листьев и, увидев Викторию, взлетела на дерево.

Домик Дойла находился в пятидесяти ярдах от дома священника, и Виктория направилась к нему с затаенной тревогой. Постучала в дверь, приоткрыла ее, заглянула в темную комнату:

– Мистер Дойл?

Никакого ответа. Она вошла, заглянула в спальню, где среди беспорядочно разбросанных вещей стояла неубранная кровать. Виктория вышла на задний двор. Курятник разрушен. Повсюду валяются перья. Наверняка здесь побывали эти проклятые собаки.

Виктория внимательно посмотрела на церковь и дважды окликнула мистера Дойла. Вспышка молнии осветила верхушки деревьев, за ней последовал раскат грома. Прикрыв рукой глаза, Виктория пожалела, что пришла сюда одна.