Пегги Уэйд - Сильнее всего

– Если мне не изменяет память, однажды вы спрятались в охотничьем домике вашего отца во время большой охоты. Я уверен, вы увидели и услышали той ночью много интересного.

– Это совсем другое, мне тогда было восемь лет.

– Хм-хм! – Пожав плечами, Адам проследовал в гардеробную, больше не обращая внимания на ее причитания. Когда он вернулся в комнату, Ребекка насвистывала непристойную матросскую песенку, которую он когда-то слышал от ее отца.

Адам поскреб свое заросшее лицо и откинул упавшие на глаза волосы.

– А вы, случайно, не считаете, что мне нужно принять ванну?

Ребекка обернулась, скрестив руки на груди, и свирепо уставилась на него.

– Похоже, что нет. – Адам снова забрался в постель, откинулся на подушки и жадно набросился на еду.

– Что вы делаете? – спросила она.

– Подождите минутку. – Отправив в рот кусок ветчины, он закрыл глаза и наслаждался божественным вкусом. Адам еще раз пригубил чай, содрогнулся, но затем все же допил до конца. Потом приступил к хлебу и жевал его медленно, смакуя каждый кусочек.

Ребекка, облизывая губы, заворожено смотрела, как он ест. Адам покачал головой:

– Пожалуйста, сядьте и тоже поешьте, а то я чувствую себя совершенным хамом. Здесь еды больше, чем я могу осилить. А если нам понадобится еще еда, мы можем совершить набег на кладовую.

– Это подводит нас к очень важной части разговора, – сказала Ребекка. Она балансировала на краю постели, затягивая потуже пояс своего халата и одновременно пытаясь дотянуться до пирога. – Что вы собираетесь делать? Я ведь не могу прятать вас до бесконечности. И, кстати, я все еще жду объяснений!

Ребекка была права, Адам вынужден был это признать. Однако сам он знал слишком мало. А он проклял бы себя, если бы подверг опасности ее жизнь. Ему нужна информация и время подумать. Он налил себе еще чаю и начал медленно пить, поглядывая на Ребекку поверх чашки. Дело осложнялось тем, что она обладала ослиным упрямством. В сочетании с природным любопытством, несдержанностью и страстью к приключениям это составляло взрывоопасный коктейль. Если вулканические страсти вырвутся наружу, пострадает в первую очередь она сама.

– Ну? – напомнила Ребекка.

Она слизнула языком крошку в уголке губ. Адам представил себя этой крошкой и вообразил, как он исследует этот восхитительный рот. Черт возьми, что с ним происходит? Он заставил себя сосредоточиться.

– Почему вы считали меня мертвым?

– Моего отца известили об этом два месяца назад.

– Кто?

– Я не знаю и не стану больше отвечать на ваши вопросы, пока вы не удовлетворите мое любопытство.

– Это не слишком хорошая идея.

– Я не то хотела сказать. Я не...

Громкий стук в дверь заставил ее замолчать.

– Немедленно откройте дверь, юная леди!

Глаза Ребекки расширились.

– Одну минуточку, тетушка Дженет! – Она повернулась к Адаму. – Это моя тетя, – прошептала девушка. Схватив чашку и тарелку, она поставила их на стол и взглянула на него. – Чего вы ждете? Прячьтесь!

Адам бесшумно выскользнул из постели. Он на цыпочках прокрался к шкафу и нагнулся, чтобы взять свой кожаный ранец.

– Куда это вы собрались? – прошипела Ребекка. – Уходите тем же путем, которым пришли.

– На это нет времени, я вряд ли смогу снова открыть дверь.

– С кем это ты разговариваешь? – нетерпеливо поинтересовалась тетушка Дженет через закрытую дверь.

– Так, сама с собой, – ответила Ребекка и поспешила вслед за Адамом, помогая ему подобрать его разбитые сапоги и рваную рубашку. Она принюхалась к его источавшей ужасный запах куртке и, невзирая на его изумленное восклицание, выбросила ее в окно. Когда Адам, гримасничая, умудрился втиснуться в узкое пространство шкафа, она сунула ему в руки его вещи и захлопнула дверцу, едва не прищемив молодому человеку нос. Потом она затолкала испачканные бинты под кровать и накрыла полотенцем окровавленную воду в кувшине. Удовлетворенная результатом, Ребекка осмотрела комнату, глубоко вдохнула и с безразличным выражением лица открыла дверь.

Тетя показалась на пороге, одетая в ярко-желтое платье, покрытое атласными рюшами, что увеличивало и без того внушительных размеров фигуру. Тщательно завитые огненно-рыжие локоны обрамляли лицо с щечками херувима и блестящими карими глазами.

– Входите, тетушка, – пригласила Ребекка.

– Молли сказала, что ты больна. Почему ты заперлась?

– Ничего не понимаю. – Ребекка несколько раз повернула дверную ручку, пока Дженет сверлила ее взглядом. Тетушка была не из тех, кого легко одурачить. – Странно.

– Вот именно! – Дженет пощупала ее лоб. – Жара у тебя нет, а кухарка сказала, что ты вчера почти ничего не ела. Что же у тебя болит?

Ребекку внезапно осенило. Недавно кухарка провела два дня в постели, мучаясь желудочными коликами. Она легко могла бы изобразить все симптомы. Девушка обхватила руками живот и направилась к кровати:

– Ничего страшного, не беспокойся.

– Гм-м... – Дженет первой подошла к постели и отдернула одеяло. Кусок ткани выпал на пол. Она наклонилась поднять его, выпрямилась – в руке у нее был один из окровавленных бинтов Адама. На ее лице появилось выражение понимания и сочувствия. – Почему ты просто не рассказала мне, дитя? Твоя мать никогда не упоминала, что твои месячные так болезненны. Здесь нечего стесняться.

– Мои что?! – пискнула Ребекка.

– Не смущайся, у меня у самой две дочери.

Сидя на краешке постели, Ребекка мечтала только об одном – зарыться под одеяло и спрятаться. Наверняка ее лицо могло сейчас соперничать цветом с пылающим закатом. Разумеется, тетушкины ошибочные выводы были подарком, удачно объясняющим появление окровавленной тряпки, но, черт побери, Ребекка предпочла бы боль в животе. Адам уж наверняка не упустит возможности посмеяться над этим. Если он осмелится сказать хоть слово, произнесет хоть один звук – она за себя не отвечает! Она просто обязана выдворить его из своей спальни. И как можно скорее. Опустив голову, Ребекка застонала.

– Бедняжка, теперь я все поняла. Почему ты ничего не сказала? Иногда тяжело быть женщиной. – Тетя взбила подушки, не переставая говорить – ее губы двигались быстрее, чем грешник убегает от священника. – Боли уменьшатся, когда ты родишь. А до этого придется потерпеть. До того, как я родила Тревора, я каждый месяц по нескольку дней не вставала с постели. А многие женщины используют это как единственную возможность уклониться от супружеских обязанностей. Трудно поверить, но есть женщины, которые предпочитают, чтобы у их мужей были любовницы. Возьмем, к примеру, эту глупышку, леди Вейксфилд. Она фактически наняла своему мужу первую любовницу. А после того как он вошел во вкус, имеет наглость плакаться. По-моему, поделом ей. Слава Богу, Реймонд был более тактичен, иначе я бы его просто пристрелила. Тем не менее...