Трейси Уоррен - Ловушка для мужа

– Стюарта Фицхью, – тихо подсказал ей архиепископ.

– …Стюарта Фицхью, – послушно повторила Вайолет и продолжала более уверенным тоном: – Себе в мужья.

Архиепископ произносил строчка за строчкой слова супружеской клятвы, и Вайолет старательно воспроизводила текст:

– …отныне и навсегда жить вместе в горе и радости, в богатстве и бедности…

Вайолет подняла глаза на Адриана, и их взгляды встретились.

– …в болезни и добром здравии…

Слова клятвы произвели на нее глубокое впечатление, она говорила их искренне, от всего сердца:

– …любить, заботиться и повиноваться, пока смерть не разлучит нас…

Вайолет не трудно было дать слово до конца дней заботиться о нем, это было ее заветным желанием. Что же касается обещания повиноваться… Пожалуй, она уже нарушила его, но надеялась, что в будущем загладит вину перед мужем.

– …согласно священному установлению и воле Божьей, даю тебе в этом свое слово.

Архиепископ заговорил снова, обращаясь на этот раз к Адриану. Жених взял левую руку невесты, которую уже украшал перстень с массивным изумрудом и бриллиантами, и надел золотое кольцо на ее безымянный палец.

– Этим кольцом я сочетаю тебя браком… – произнес Адриан глубоким торжественным голосом, – плотью моей я почитаю тебя и наделяю тебя всеми принадлежащими мне мирскими благами – во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

–Давайте помолимся.– Архиепископ раскрыл молитвенник.

Чувствуя, как у нее дрожат ноги, Вайолет опустилась на колени рядом с человеком, который отныне был ее мужем. Опустив голову, она закрыла глаза и стала молить Господа о том, чтобы он простил ее. Вайолет поддалась слабости и пошла на обман, но ведь она безмерно любила Адриана. Возможно, ее ложь была не таким уж большим грехом, ведь она питала к этому человеку искренние, глубокие чувства и была бесконечно предана ему. И Бог, казалось, подал ей знак, что простил ее, – церемония бракосочетания завершилась без всяких происшествий.

– Тех, кого соединил Господь, не в силах разлучить человек, – произнес архиепископ.

Адриан помог Вайолет встать на ноги и обнял ее за талию. От его прикосновения дрожь пробежала по ее телу.

– Вы можете поцеловать новобрачную, ваша светлость, – с улыбкой сказал архиепископ.

Несколько мрачноватое лицо Адриана с точеными чертами хранило непроницаемое выражение. Он потянулся к ней, и у Вайолет перехватило дыхание.

За всю ее предыдущую жизнь мужчине удалось лишь однажды сорвать поцелуй с ее губ. Это произошло в саду, под раскидистой яблоней. Вайолет в ту пору было всего двенадцать лет, и за ней ухаживал один из ее кузенов. Сам факт того, что это случилось, так взволновал девочку, что в ее памяти не отложилось воспоминаний об ощущениях, которые она при этом испытывала.

Теплые губы Адриана нежно коснулись ее уст, и Вайолет поняла, что до этого момента она не знала, что такое поцелуй. В ушах у нее зазвенело, кровь быстрее побежала по жилам, внешний мир словно исчез. Не существовало ни архиепископа, ни гостей, ни родственников. Вайолет разомкнула губы навстречу Адриану, и его поцелуй стал более жарким и трепетным. У нее оборвалось сердце.

Но Адриан внезапно отстранился, и Вайолет пришла в себя. Он предложил новобрачной взять его под руку и двинуться к выходу.

– Улыбайтесь, моя дорогая, – тихо промолвил Адриан. – Вы бледны как смерть, и только этот поцелуй снова вернул вас к жизни, заставив ваши щеки немного порозоветь.

От упоминания о поцелуе Вайолет еще больше зарделась. Выполняя просьбу мужа, она широко улыбнулась, глядя на собравшихся гостей. Новобрачные двинулись по длинному проходу к выходу из храма.

«Ты должна светиться от счастья, – внушала себе Вайолет. – Выглядеть радостной и веселой, как Джанет». Она шла, держа мужа под руку и стараясь не споткнуться, вдоль рядов резных дубовых скамеек, на которых сидели улыбающиеся гости, туда, где собралась толпа желающих поздравить новобрачных.

Вайолет была благодарна судьбе за то, что в эту трудную минуту рядом с ней находился сильный мужчина, на руку которого она могла опереться. Она заставляла себя улыбаться и обмениваться любезностями с гостями, хотя с радостью убежала бы отсюда куда глаза глядят.

Тут к новобрачным подошел один из служителей храма и что-то негромко сказал герцогу. Молодожены направились за ним. Он привел их в небольшое помещение и, вежливо сообщив, что сейчас к ним выйдет архиепископ, удалился. Адриан и его молодая жена остались одни.

Вайолет осторожно взглянула на герцога из-под длинных густых ресниц, стараясь понять по выражению его лица, что случилось и почему служитель храма привел их сюда. Адриан не был рассержен или чем-то недоволен. Впрочем, он прекрасно умел скрывать чувства и мысли.

Неужели он обо всем догадался? Или это архиепископ узнал правду о ней и теперь хочет разоблачить ее перед мужем? У Вайолет ладони стали влажными от страха. Она опустилась в ближайшее кресло, стоявшее напротив массивного стола из орехового дерева, на ножках которого были вырезаны изображения ангелов и херувимов. Однако ей было не до прекрасной резьбы, взор заволакивала пелена, мысли путались. Она плохо видела без очков, перед глазами все расплывалось.

При других обстоятельствах она непременно надела бы очки и, присев на корточки, внимательно разглядела бы затейливые изображения. Но этим утром Вайолет вынуждена была отдать очки Джанет, хотя ее сестра в них не нуждалась.

Без помощи сильных линз Вайолет, обожавшая искусство, не могла по достоинству оценить все великолепие роскошной мебели, которой был обставлен этот кабинет. Ее восхищало все прекрасное. Плоды творчества человеческого гения – живопись, скульптура, архитектура – не оставляли Вайолет равнодушной. По ее мнению, изобразительное искусство, музыка и литература поднимали человека над собой и делали его добрее и духовно богаче. Впрочем, сейчас ей было не до того. Вайолет боялась, что ее уличат в обмане.

– Как же тут жарко! – заговорила она в несколько развязной манере, свойственной ее сестре.

– Я предупреждал вас о подобных неудобствах, когда мы обсуждали дату свадьбы, – сказал Адриан. – Однако вы настояли на том, чтобы церемония бракосочетания состоялась в середине июля.

Джанет действительно, несмотря на возражения домашних, добилась своего, доведя мать чуть ли не до истерики.

– Выходить замуж в июне слишком банально, – заявляла она. – Многие назначают свадьбы в этом месяце. Но только первая красавица Лондона может позволить себе перенести свадьбу на середину июля и заставить представителей аристократического общества задержаться в столице на две недели после закрытия великосветского сезона.