Сьюзен Виггз - Клятва над кубком

Толпа взвыла от смеха.

Между тем палач разложил на потрескивающих дровах толстые мешочки с порохом. Один из них с шипением вспыхнул. Повалил густой желтый дым, который бархатным занавесом опустился перед глазами Оливера. Старая ведьма и вся остальная толпа постепенно исчезли из виду.

В глазах сильно защипало, перехватило дыхание, и внезапно начался приступ удушья. Так. Значит, в конце концов болезнь все же убьет его. Почему он думал, что сможет обмануть ее?

Оливер почувствовал, как все дальше и дальше скользит по темному узкому туннелю. Он уже бывал здесь раньше. Только в прошлый раз еле заметные вспышки света освещали путь назад. Сейчас туннель был совершенно темный и пустой. Оливер собрал последние силы, чтобы прошептать одно-единственное слово:

– Ларк!

Скользнув под заграждения, Ларк бросилась в гущу дыма. Ее рваная одежда, купленная у нищенки за шиллинг, взметнула на тлеющих ветках столб искр.

– Вернись, полоумная! – кричала толпа. – Порох сейчас взорвется!

Ларк ничего не слышала. Она старалась рассмотреть в этом кромешном ужасе фигуру палача.

В маске и колпаке Кита совершенно нельзя было узнать.

– Сейчас я отвяжу его, – нервно сказал Кит.

– Он уже умер, – всхлипнул его помощник в такой же маске и колпаке.

– Нет, Белинда! – крикнула Ларк в ужасе. – Скорее. Дым сейчас рассеется.

Они провозились дольше, чем планировали, так как Оливер был без сознания. С большим трудом все-таки удалось надеть на него монашескую рясу. Кит и Белинда сорвали маски, колпаки и хитоны палачей и побросали их в огонь.

– Дорогу! – скрипучим голосом закричала Ларк, расчищая палкой путь в толпе. – Святому отцу плохо! Ему нужен свежий воздух!

Кит, как ребенка, нес Оливера на руках. «Пожалуйста, сделай так, чтобы с ним все было хорошо, – взмолилась Ларк, когда они проходили мимо статуи святого Варфоломея. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».

– Вот так чудо! – крикнул кто-то в толпе. Уверенная, что их раскрыли, Ларк приготовилась бежать. На мгновение она обернулась и посмотрела назад. Дым достаточно рассеялся, чтобы стало видно, что столб пуст.

– Рука господа взяла его на небеса, – раздался другой голос.

– Хвала Иисусу!

– Даже останков этого смертного не осталось!

– Славен день!

Люди упали на колени. Оливера провозгласили мучеником, и многие тут же перешли в протестантство. Испуганные и смущенные священники махали руками, призывая сохранять спокойствие, и безуспешно пытались унять толпу.

Когда беглецы уже покинули Смитфидд, Ларк почувствовала странную боль, словно что-то сжалось у нее глубоко в животе.

Белинда, в черных гамашах и плаще, обняла Ларк.

– Ты выглядишь ужасно.

–Слишкоммногоприключений за один день, – слабо улыбнулась Ларк.

– С Оливером все в порядке?

– Лучше быть не может, – сказал Кит.

Они достигли реки и сели в ожидавшую их лодку. Кит уложил Оливера на дно, а Ларк опустилась рядом и положила его голову себе на колени. Бледное, с посиневшими губами лицо Оливера покрывал толстый слой копоти.

–Оливер! – прошептала она, радуясь налетевшему порыву ветра. – Оливер!

Она зачерпнула немного воды и побрызгала ему на лицо. Оливер закашлялся, сделал глубокий вдох и открыл глаза.

–Боже правый! Я умер и попал в ад. Поди прочь, гарпия! – застонал Оливер, пытаясь встать, и чуть не перевернул лодку.

Ларк весело рассмеялась. Она скинула с головы капюшон, и ее волосы тут же подхватил порыв ветра.

Выражение лица Оливера в этот момент навечно останется в ее памяти.

– Ларк! – крикнул он хриплым голосом.

– Да, любовь моя. Мы везем тебя в безопасное место.

Оливер посмотрел на Кита и Белинду.

– Подозреваю, вы оба тоже приняли участие в моем спасении. Моя сестра и лучший друг были моими палачами! – изумился Оливер. – Вы отлично сыграли свои роли. Я ни о чем не догадался.

– Ты и так был достаточно дерзок, – сказала Белинда, смахивая слезу и притворяясь, что ей в глаза попала грязь. – Если бы ты знал, что у тебя есть шанс на спасение, ты вообще был бы невыносим.

Оливер сел, обнял Ларк и крепко поцеловал. Это был самый сладкий, самый волшебный поцелуй в ее жизни, потому что она уже не надеялась когда-нибудь увидеть Оливера. Даже когда боль в животе снова заявила о себе, она только улыбнулась. Но уже через несколько минут новый приступ согнул ее пополам.

Кит достал флягу и протянул Оливеру.

– Хочешь кларет?

– К черту вино, – ответил Оливер, во все глаза глядя на Ларк. – Она рожает.

– Девочка, – прошептала Белинда, выходя на цыпочках из спальни в Хэтфилде.

– Какая девочка? – пробормотал Оливер, отнимая руки от давно не бритого лица. Несмотря на значительный риск, принцесса Елизавета позволила им укрыться в одном из домов на территории Хэтфилда и даже предложила помощь своего врача, который затем охотно уступил место деревенской повитухе. Роды Ларк длились всю ночь и большую часть следующего дня. Оливер провел это время в лихорадочном волнении, расхаживая по комнате и чертыхаясь.

– Твой ребенок, – сказала Белинда с усталой, но счастливой улыбкой. – У тебя дочка, Оливер, и ужасно своенравная. Хочешь посмотреть?– Дочка? – глупо переспросил он, с трудом ворочая языком.

Белинда взяла его за руку и повела в комнату. Здесь было темно, пахло травяными мазями и кровью, и в какое-то мгновение Оливеру захотелось выбежать прочь. Ларк лежала на подушках со свертком в руках. Она была бледна, влажные пряди волос прилипли к щекам. Ее глаза больше не напоминали ему о дожде. Они были серо-голубыми, как море в солнечный день.

Он опустился на колени возле кровати.

– Привет, любовь моя.

Ее лицо немного изменилось: в нем смешались усталость и удовлетворение, а глаза мечтательно смотрели на ребенка, словно она находилась где-то далеко, куда Оливер не мог дотянуться.

Тревожная мысль внезапно кольнула Оливера. Ларк сказала ему о своей любви в Тауэре в тот момент, когда на спасение не было надежды. Сказала, чтобы утешить его перед смертью?

Ларк протянула ему сверток.

– Поздоровайся с дочерью, Оливер. Трясущимися руками он отвернул край одеяльца и увидел сморщенное красное личико и открытый рот, издающий мяукающие звуки.

– Это наш ребенок?

– Разве не красавица?

Он не мог отвести глаз от крошечного личика. Пытаясь не выдать свой страх, Оливер как можно осторожнее сел на кровать и коснулся младенца руками. Ребенок перестал плакать.

– Больше чем красавица. Если бы я не провел на ногах всю ночь, я бы подобрал слова получше.

Наступило долгое молчание. Оливер испугался, что его худшие опасения подтверждаются. Она солгала ему, говоря о своей любви. Молчание становилось невыносимым.