Симона Вилар - Королева в придачу

Ей оставалось надеяться на Гриньо, который неотступно находился при её сыне, следя за каждым его шагом. И он первый понял, что случилось, когда Франциск велел приготовить ему ванну с ароматной розовой водой, надушенное белье и наряд с минимальным количеством шнуровок, который легко было скинуть. Ясное дело – Франциск собирался на свидание. В этом не было ничего необычного, ибо молодой герцог довольно часто отправлялся на ночные рандеву. Вопрос только в том, с кем запланирована его нынешняя встреча? Гриньо опасался, что знает, с кем.

Начисто вытерев худощавое сильное тело Франциска и подав ему шелковую рубаху, Гриньо между делом заметил, что, видимо, у Франсуа сегодня приятное свидание.

– Не то слово! – белозубо улыбнулся Франциск.

Гриньо, который мрачнел все больше, помог герцогу облачиться в темного атласа чулки и подал широкие короткие штаны с прорезями.

– Ваше свидание состоится вне стен Ангулемского особняка? – спросил он.

Франсуа, заправляя в штаны рубаху и опоясываясь, лишь насвистывал мелодию, но согласно кивнул.

Гриньо подергал ус.

– И, надеюсь, путь вашей светлости лежит как можно далее дворца Ла Турнель?

Не отвечая, Франциск потребовал подать ему колет. Теперь Гриньо стало по-настоящему тревожно. Итак, Франциск идет к королеве. Заманила-таки английская сучка!

– Позвольте, я угадаю, мессир. Итак, особняк Ла Турнель, пустующее крыло дворца, там, где крайнее окно галереи выходит на Сену. Вторая левая комната от окна.

– Ты шпионил... подслушивал!.. – рассердился Франциск. Гриньо холодно поглядел на него.

– В этом не было нужды, мессир. Мне и так ведомо место тайных свиданий королевы. И поверьте, вы не первый, кого она принимает там.

Ему пришлось вытерпеть вспышку гнева Франциска, когда тот грубо сгреб своего гувернера за грудки и тряхнул, почти оторвав от пола.

– Как ты смеешь! Ты негодяй, предатель! Кому ты служишь?

– Вам, Франциск. И утверждаю – вас хотят заманить в западню.

– Западню?

– Да, мессир. О, поверьте, королева будет там, страстная и обворожительная. Сладкая приманка для такого глупца, как вы, Франсуа. Чего вы думаете, хочет эта женщина? Она хочет остаться королевой Франции! У неё не получилось зачать ребенка от Людовика и от её распрекрасного Саффолка, с которым она встречалась именно там, куда сегодня позвала вас. О, это место... Когда-то я сам выследил её в окружении Мари, и она указала мне, где они встречаются. И вот теперь эта английская шлюха заманивает вас, как обычного самца, который может сделать ей ребенка. Да, вы молоды, у вас горячая кровь, немало незаконнорожденных детей, но какой вам резон, если один из них окажется на престоле? Вы-то никогда не сможете открыто признать его своим, зато вынуждены будете сказать: «Адью, мое прекрасное королевство!». Англичанка же, добившись своего, забудет о вас.

Он говорил спокойно, убедительно, твердо, и герцог не-вольно поник.

– Ты обманываешь меня, – сдавленно произнес он.

– В чем? В том, что вы не будете первым любовником рыжей Марии? Или в том, что она вас не любит? Ах, мессир, эта женщина порочна и корыстна. Она – Тюдор, а у этих Тюдоров одно желание – повелевать. Черт возьми, вспомните хоть старую пословицу: «Ловкая женщина никогда не останется без наследника». Будьте же благоразумны, мой мальчик, и помните – для вас главное, чтобы за Людовиком XII пришло время Франциска I.

Франциск I! Глаза герцога блеснули. Он уже свыкся с мыслью, что корона теперь, когда Людовик при смерти, почти у него на голове. Но Мари... Ни одну женщину он не желал так страстно и не добивался так долго. Неужели же он, который никогда особенно не утруждал себя, соблазняя любую женщину, был для прекрасной Мари всего лишь подходящей заменой после Саффолка? Его мужское самолюбие было задето, и хотя в душе он был согласен с Гриньо, что свидание опасно для его будущего, он не хотел верить, что его светлые чувства к Мари были приняты ею, лишь как новый повод удержаться на троне. Он ведь помнил, как она отвечала на его поцелуи, как дрожала от страсти в его руках...

И позвала туда, где отдавалась своему предшествующему мужчине. Его обуяла тоска.

– Скажи, Гриньо... Мари и Саффолк, они действительно?.. Как это могло быть, если за королевой следят шпионки моей матери?

– Значит, плохо следят, мессир.

– А ты, значит, хорошо? Эта твоя осведомительница – кто она? Она может подтвердить твои слова?

– Весьма прискорбно, ваша светлость, что вы не верите мне на слово. Кажется, я никогда ранее не давал вам повода усомниться в моей преданности. Однако если вам так угодно, я приведу её немедленно. Только дайте слово, что не воспользуетесь моим отсутствием и не улизнете к Мари.

Гриньо и в самом деле опасался, что Франциск способен на подобное. А там эта шлюха в короне заставит его разувериться в словах гувернера, увлечет, соблазнит... Нет, это свидание не должно состояться! И Гриньо перед уходом предусмотрительно зашел к Луизе, объяснив ситуацию.

Луиза явилась к нему очень сердитая, хотя и старалась сдерживаться, разговаривая с сыном спокойно, едва разжимая губы.

– Франсуа, вы глупы. Вы влюбляетесь во всякую красивую женщину, не думая о последствиях. И это мой Цезарь? Нет, это похотливый сатир, который вдруг возомнил себя рыцарем коронованной шлюхи, которая наставляла рога Людовику со своим любовником-англичанином! Который, отмечу, оставил её ради смазливой мордашки и стройных бедер мадам Дизоме. Ваши же чувства к ней, которые вы величаво называете любовью... О, любовь! Это изысканный плод, который хорош, пока не утратил свежести. И посмотрим, где будет ваше благородное чувство, когда вы заметите, сколько красивых француженок готовы развеять вашу тоску. Я ведь знаю вас, Франсуа. Вас привлекает королева лишь потому, что эта связь так опасна.

Франциск слушал её, опустив голову на руки. Луиза, ощутив жалость к сыну, тут же сменила тему, сказав, что по всем предсказаниям астрологов, в скором времени он должен оказаться на вершине власти. Если, конечно, ради недостойного увлечения не откажется от самого ценного, что его ждет. В конце концов, она задела честолюбивые струны в его душе, и Франциск воспрял, даже заулыбался. Когда появился Гриньо со своей спутницей, был почти спокоен.

– О, да это малышка Болейн!

Очаровательная девочка. Вид смазливого личика всегда приводил Франциска в хорошее расположение духа. Он мягко улыбнулся ей, заметив, как Анна переживает, взял её руки в свои, назвал себя её другом и просил ничего не утаивать от него. Хотя Анна была напугана, она оттаяла от теплой улыбки обворожительного мсье Ангулема и без утайки рассказала ему, о чем знала. Исключив, правда, лишь имя своего отца и то, что Брэндон действовал по повелению Генриха VIII. На это у неё хватило ума, ибо, несмотря на обещанные Франциском защиту и покровительство, она не желала сокрушать за собой все мосты.