Ольга Панина-Смольская - Лучезарный ангел

– У одной известной портнихи, – последовал ответ. – Мы давали ей заказы и стали советоваться, какие ткани лучше выбрать. Так и познакомились.

Проводив Катарину до дома, Ян на прощанье поцеловал ей руку и напомнил о свидании.

– Я непременно приду, – заверила его девушка, залившись румянцем.

Все последующие дни Катарине казалось, что время тянется бесконечно долго. Ян мерещился ей всюду – все мысли её были заняты им. Выглядывая в окно, она обязательно видела кого-нибудь, похожего на Яна, а когда они со служанкой шли на рынок, внимательно присматривалась ко всем, кто хоть отдаленно его напоминал. Ян являлся ей в сновидениях, и днём она старалась восстановить в памяти эти сны. Но иногда по ночам в своей комнате бесновался её душевнобольной брат Виллем, девушка просыпалась, и грёзы её улетучивались.

– С тобой что-то происходит, – сказала ей как-то матушка. – Ты стала такая рассеянная!

– Нет-нет, тебе показалось, со мной всё в порядке, – быстро ответила ей дочь, пытаясь взять себя в руки, хоть это было непросто.

Работу по дому Катарина делала по-прежнему быстро и ловко, но машинально. Она боялась, что матушка раньше времени узнает о её чувствах к художнику, и старательно скрывала эти чувства, ведь Ян ещё не признался ей в любви и не сделал предложения.

В четверг в назначенное время она стояла у ограды Новой церкви, слегка переминаясь с ноги на ногу. Порывистый ветер, полный волнующего весеннего духа, дерзкий и ликующий, теребил её одежду и пытался сорвать головной убор. Ян опаздывал, и Катарина стала нервничать, но затем решила, что у него, должно быть, серьёзное дело в гильдии или важная встреча. Наконец она увидела знакомый силуэт и радостно улыбнулась. Молодой человек шёл очень быстро и когда приблизился, они бросились навстречу друг другу, словно не виделись долгие месяцы!

– Меня задержали дела, но я так спешил! – он прижал руки Катарины к своей груди. – Я постоянно думал о вас, безумно скучал, просто не знал, как дожить до этого часа!

– Я тоже, – девушка позволила молодому человеку обнять себя и ощутила, как ей тепло и уютно в его объятиях.

Они пошли по набережной вдоль канала, болтая обо всём на свете, перескакивая с темы на тему. Катарина оживлённо отвечала на вопросы Яна и расспрашивала о его жизни и его картинах. Незаметно пролетел час, а то и более. Девушка так увлеклась разговором, что забыла о приглашении крёстной зайти к ней на ужин. Вспомнив, она сказала об этом Яну и он согласился.

Хозяйка, приветливая женщина средних лет, обрадовалась гостям и позвала их к столу. После ужина, по обыкновению, стали музицировать. Крёстная прекрасно играла на лютне, а Ян любил мягкий воркующий голос этого инструмента. Хозяйка с крестницей спели не один дуэт, что доставило всем немалое удовольствие. Тут Катарина спохватилась, что уже довольно поздно, и Ян пошёл её провожать.

Когда молодые люди подошли к мосту через канал, девушка предложила:

– Давайте постоим немного у воды.

– Постоим, – согласился Ян.

– Иногда, по пути куда-либо, я здесь останавливаюсь и смотрю на лодки и баржи – обычно, когда матушка отправляет меня на рынок за продуктами или с гостинцами к крёстной.

Сумерки окутали город, и он вдруг показался каким-то особенным, полным тайны, предназначенным только для них двоих. Где-то вдали послышалось пение. Ранние звёзды, жёлтые, ещё не разгоревшиеся, несмело выглядывали сквозь летящие облака, напоминающие огромные вздувшиеся паруса.

– Всякий раз, глядя на наше небо, я не устаю удивляться: какие цвета, тона и полутона! – с восторгом сказал Ян. – Посмотрите, вон там облака тёмно-сиреневые и иссиня-чёрные, а следом наплывают бордово-красные с жёлтыми и зеленоватыми полосами…

– Правда! Я тоже порой не могу оторвать глаз от такого неба, но чаще оно у нас бывает серым, как некрашеный лён.

– А вы попробуйте присмотреться к нему даже тогда – и увидите то, что не могли разглядеть раньше. Это так увлекательно! Есть вещи, которые увидишь не сразу.

– Постараюсь присмотреться, но неужели я ещё что-то увижу?

– Непременно.

– Многие называют наше небо скучным и бесцветным…

– А для меня оно всегда волнующее и загадочное. Я мечтаю написать вид Дельфта так, чтобы небо занимало большую часть полотна, и показать, как облака плывут после дождя – неторопливые, величавые, а силуэт города будет виден издалека, как нечто прекрасное… Полотно я хочу поделить на четыре части: набережная, река, постройки и огромное небо. Не знаю, удастся ли мне отразить на холсте всё очарование нашего города и наше небо таким, как я его вижу… Пока это только планы. Я не люблю спешить в таких вещах, замысел должен созреть.

Катарина, выслушав Яна, лукаво спросила:

– Надеюсь, я буду первой, кто увидит картину?

– Конечно. Дело лишь за малым – осталось её написать, – шутливо ответил художник.

Внизу, словно старинное серебро, темнея, поблёскивала вода. Ян, указывая на лёгкие серо-оливковые волны, сказал:

– Посмотрите, Катарина, в воде, как в таинственном зеркале, отражаются облака, тени пролетающих птиц, свет далёких звёзд… А ветер, словно художник, пишет свою картину. Об этом можно сочинить сказку.

– Как это красиво, – прошептала девушка.

– Всё благодаря вам. Вы вдохновляете меня.

Глаза Катарины были совсем близко, эти ярко сияющие в сумерках глаза. Взгляд Яна растворился в них. Молодой человек обнял девушку и нежно коснулся губами её губ. Сердце его на секунду замерло, затем заколотилось так, словно вот-вот выпрыгнет из груди.

– Вы согласны стать моей женой? – тихо спросил он.

– Согласна, – ответила Катарина, и счастливые слёзы, крупные, как у ребёнка, покатились по её щекам. – Теперь нужно только согласие матушки.

Этот вечер навсегда остался в памяти художника, в глубине его души.

Вот и сейчас, по дороге в дом Марии Тинс, он вспомнил во всех подробностях те незабываемые часы.

Вермеер пришёл в ту часть города, где жили католики, и остановился у входа в большой двухэтажный дом с мезонином. Постояв несколько минут, чтобы унять волнение, он постучал серебряным молоточком в дверь. Ему открыла Мария. Ян поклонился ей.

На женщине было дорогое тёмное платье со строгим белым воротником, седые волосы прикрывал небольшой светлый чепец. Взгляд её маленьких жёлто-коричневых глаз был холодным. Она скользнула взглядом по букету роз в руках Яна и сказала, с трудом сдерживая раздражение:

– Вы пришли с опозданием, молодой человек.

В её голосе слышались ледяные нотки, словно хрустели кусочки льда в металлической кружке. Яну стало как-то неуютно.

– Друг вашей семьи, который будет свидетелем на свадьбе, уже здесь, и мы вас ждём, – добавила она.