Кэтлин Вудивисс - Волк и голубка

Воины, не останавливаясь, ринулись на троих противников. Оба привстали в седлах и наклонились вперед. Вулфгар сдавил коленями тяжело вздымающиеся бока Гунна и, оказавшись в нескольких шагах от фламандца, дернул поводья. Гунн взвился, передними копытами сбил с седла несчастного и стал топтать. Меч Вулфгара пронзил щит второго и отрубил руку оборонявшегося. Еще один удар — и все было кончено.

Гунн рывком освободился от лежавшего у ног трупа и быстро развернулся, но необходимости в новой стычке не было. Вашель с раздробленной ногой сидел в пыли, уставясь на Су-эйпа полным ненависти взглядом.

— За Бофонта! — проревел Суэйн, взмахнув топором. Вашель распростерся на земле, заплатив жизнью за верность Par-нору. Суэйн выдернул топор из шлема Вашеля и громко возблагодарил Вотана, правда, как выяснилось, несколько преждевременно. Его конь медленно опустился на колени. Из груди торчала рукоятка меча Вашеля. Суэйн с мучительной гримасой отступил, а лошадь забилась в судорогах. В светлых глазах норвежца стыла неизбывная боль. Его топор снова взметнулся, прекратив страдания преданного товарища.

Вулфгар спешился, вытер меч о плащ врага и ногой перевернул труп Вашеля. Невидящие глаза уставились в небо. Кровавый ручеек медленно стекал со лба. Вулфгар поглядел вслед исчезающим на горизонте всадникам.

— Я должен ехать, — сказал он. — Суэйн, похорони их и возвращайся в Даркенуолд. Если будет угодно Господу, я скоро буду там с Эйслинн и малышом.

Суэйн кивнул и напоследок посоветовал:

— Береги спину.

Они крепко пожали друг другу руки, и Вулфгар, вскочив на коня, исчез в облаке пыли.

Рагнор не тратил времени зря и поспешил увести женщин как можно дальше, насколько позволяла резвость коней, которым приходилось взбираться на холмы. Эйслинн ехала позади него, странно спокойная. Теперь, зная, что Вулфгар жив, она не смогла сдержать улыбки. На сердце внезапно потеплело. Увидев ее безмятежное лицо, Рагнор еще больше встревожился.

День близился к концу, но они все не останавливались. Лошади, покрытые пеной, стали спотыкаться. Всадники очутились на вершине скалы, выходившей на широкое озеро, блестевшее серебром в сгущавшихся сумерках. Они начали медленный крутой спуск. Дыхание вырывалось изо рта морозными клубами. Руки Эйслинн, вцепившейся в гриву, онемели от холода, но она не смела разжать пальцы из страха свалиться в каменистое ущелье. Перед ними открылась узкая полоса песка, ведущая к островку, на котором виднелись руины древней крепости пиктов [6].

Рагнор направил коня к развалинам. Они остановились в большом дворе, огражденном с трех сторон низкой каменной стеной, а с севера — полуразрушенным храмом. Посреди двора возвышалась каменная плита, в углах которой были вбиты грубо выкованные петли, — похоже, именно здесь приносили людей в жертву языческим богам.

Рагнор стащил Эйслинн с седла и отнес к плите, предоставив Гвинет самой спешиться и привязать лошадей. Он снова связал запястья Эйслинн кожаными ремешками и прикрепил концы к петле. Заметив, что она дрожит от холода, он сбросил свой плащ и закутал ее, но не спешил отойти, разглядывая ее со странной смесью похоти и почтительности. Казалось, в эту секунду он невольно гадал, что могло бы произойти, повстречайся они при других обстоятельствах. Возможно, будь она рядом, весь мир лежал бы у его ног.

Рагнор снова вспомнил ту ночь, когда впервые увидел Эйслинн. Откуда ему было знать, что, всеми силами стараясь получить эту девушку, он прямиком направляется к собственной погибели? Теперь Вулфгар, по всей вероятности, сумев вырваться от Вашеля, идет по его следу, словно почуявший кровь волк.

Вулфгар почти загнал Гунна и, видя, что лошадь задыхается, спешился, скормил жеребцу остатки зерна и хорошенько растер его пустой торбой, а затем, развернув в том направлении, где остался Суэйн, легонько шлепнул по крупу. Гунн покорно зашагал по дороге. Вулфгар отправился дальше пешком, подкрепляясь на ходу вяленым мясом и запивая его водой. Он снял пояс с мечом и повесил на плечо, так что лезвие лежало на спине, а рукоять торчала за ухом, и за нее легко можно было схватиться при необходимости. Вулфгар шагал, опустив голову, стараясь не потерять неясную ниточку следов на твердой земле. Уже в сумерках он добрался до скалы, увидел остров, посредине которого горел костер. Начался прилив, и песчаный нанос почти исчез. К тому времени, как он спустился к подножию скалы, песок целиком покрывала вода. Рагнор сумел все рассчитать. Теперь подойти бесшумно будет невозможно.

Спрятавшись под скалой, Вулфгар дожидался восхода луны, продолжая жевать сухое мясо и наблюдая, как островок постепенно окутывает туман. Черные холмы, нависшие над озером, казались уродливыми сгорбленными ведьмами, подстерегавшими добычу. Вулфгар снова взобрался на скалу, с которой смог различить три фигуры — Гвинет, хлопотавшую у огня, Рагнора, стоявшего в том месте, откуда была хорошо видна песчаная отмель, и Эйслинн, обессилено скорчившуюся на каменной плите. А ребенок? Где он?

Вскоре оранжевый серп луны показался на небе, и вокруг немного посветлело. Час настал!

Вулфгар зловеще улыбнулся и, запрокинув голову, издал боевой клич — низкий стонущий вой, расколовший тишину и откликнувшийся эхом от холмов. Рагнор встревожено вскинул голову и оцепенел, словно расслышав в зловещем крике обещание неминуемой гибели. Эйслинн пристально всмотрелась в темноту. Она узнала зов Вулфгара, и все же по спине пробежал озноб. Перед мысленным взором встал огромный черный волк, смотревший на нее в ту далекую ночь у другого костра, зверь, в глазах которого светилась почти человеческая мудрость.

Гвинет, охнув, обернулась к Рагнору. Ее лицо в свете костра казалось смертельно бледным. Однако Рагнор, хищно растянув губы, ощерился, как пойманный в ловушку дикий зверь, и устремился к Эйслинн, на ходу выхватывая кинжал из ножен. Она, задохнувшись, вызывающе уставилась на него, ожидая, когда холодная сталь вонзится ей в грудь, но Рагнор молниеносно рассек ее путы и освободил одну руку. Эйслинн недоуменно уставилась на него, но он с жестокой усмешкой сунул в ножны клинок, поднял ее с камня и прижал к прикрытой кольчугой груди. Эйслинн, не сопротивляясь, безвольно обмякла в его объятиях. Рагнор медленно, ласкающе провел по ее щеке ладонью, впиваясь в нее зачарованным взором. Длинные загорелые пальцы железной хваткой сжали подбородок. Не обращая внимания на Гвинет, в потрясенном изумлении наблюдавшую за ними, Рагнор поцеловал Эйслинн жестким безжалостным поцелуем, смявшим нежные губы. Она попыталась оттолкнуть его, но он не отступал, лишь чуть приподнял голову, обжигая ее горячим дыханием.