Кэтлин Вудивисс - Навсегда в твоих объятиях

Тайрон тяжело вздохнул и устало указал рукой на кровать, приготовившись снова терпеть адские муки, лежа с ней в одной постели и не смея прикоснуться.

— Мы поговорим с тобой, если хочешь, Зинаида. Или просто заснем, если ты устала.

Тайрон набрал в грудь побольше воздуха, следуя за Зинаидой к кровати. Он видел, как она забирается на свое место, и жадно смотрел на соблазнительные ягодицы, которые мягко обрисовала ночная рубашка. И вот жена скользнула под одеяло и, натянув его до самого подбородка, старательно отвела глаза. Лишь когда Тайрон прикрыл нижнюю часть тела простыней, она нетерпеливо повернулась на бок, лицом к мужу, как будто ожидала, что из его уст немедленно польется целый поток откровенных признаний.

Тайрон мысленно вздохнул и, перевернувшись на живот, протянул руку к подсвечнику. Задув свечки, он, наконец, успокоился — в темноте не было видно их лиц. А Тайрон не на шутку боялся потеряться в глубине этих каре-зеленых глаз.

— Может, все-таки поспим? — устало протянул он, не желая признаваться, что большую часть ночей его преследовали сладострастные видения. — В последнее время мне, сказать по правде, сильно недоставало отдыха.

— Как пожелаешь, Тайрон, — спокойно ответила Зинаида, благодарная за этот мягкий тон. Было так славно чувствовать мужа рядом!

Солнце поднялось уже высоко над верхушками деревьев и распростерло свои лучи над городом, когда Тайрон вынырнул из глубины сновидений и смутно понял, что его мучает нечто более существенное, чем сладостная фантазия. Он открыл глаза, ожидая увидеть рядом ласкающую его Зинаиду. Она действительно была здесь, но при этом крепко спала: явственно ощущалось ее слабое дыхание; под ночной рубашкой виднелись все соблазнительные изгибы ее красивого тела. В такой вот позе, прижатый к перине, он чувствовал себя привязанным шелковыми лентами к жесткой лежанке, на которой его истязают сладчайшими, утонченными пытками.

Тайрон пристально изучал ничего не подозревающую жену и, как ни старался, не мог увидеть в ней хитрую коварную лисицу, заманившую его в ловушку. Напротив, он видел лишь невинно спящую девицу, перед которой не способно устоять даже каменное сердце. Мягкие завитки волос выбились из кос и обрамляли овальное личико. Глаза Тайрона скользнули к изящному ушку, вокруг которого завивались кончики коротких прядей. От Зинаиды словно исходило мягкое сияние. Легкий румянец играл на щеках, и под красиво выгнутыми бровями шелковистые загнутые ресницы слегка касались светлой кожи лица. Черты его были аристократически прекрасны — нос прямой, полные губы соблазнительно приоткрыты и сочны, как спелые ягоды. Казалось, они так и ждут страстного поцелуя. Теперь, когда Тайрон жадно пожирал ее взглядом, он даже не вспоминал, что она его соблазнила.

Видно, Зинаида прильнула к нему во сне — простыня и одеяло упали на пол, и лишь ночная рубашка с кружевной отделкой прикрывала тело. Однако и она задралась, являя взору мужу красивые ноги и обнаженное бедро. Как ни жаль было Тайрону отказываться от этой сладостной пытки, он понимал, что если останется рядом с ней еще хоть на минуту, то непременно будет побежден. Ведь почти не меняя позы, он мог без труда проникнуть в манящую плоть и утолить свою пламенную страсть. Но если бы он решился на такое, то едва ли сумел бы остаться верным своей цели.

Осторожно высвободившись, Тайрон встал с кровати. Но тут же пожалел о своей неосмотрительности, потому что нестерпимая боль вспыхнула в голове, точно какой-то злой черт стиснул ее своими цепкими лапами. — Прижав руки к вискам, Тайрон застыл в таком положении. Наконец боль стихла. Пошатываясь, полковник вышел в гардеробную и поплескал холодной водой в лицо и на плечи.

Сегодня у Тайрона был выходной, и потому он оделся в гражданское платье. Вернувшись в спальню, он снова насладился прелестным зрелищем, затем поднял упавшее на пол одеяло и укрыл им спящую красавицу. Выйдя из спальни, он спустился вниз и обратился к одному из слуг, который успел выучить английский, когда мать Зинаиды гостила в этом доме. Слуга проводил Тайрона в баню, кажется, обрадовавшись возможности попрактиковаться в иностранном языке.

— Ваша невеста приезжала сюда еще ребенком. Она была красива! И мама ее тоже! Хотя мальчики постоянно преследовали боярышню Зенькову, она не обращала на них внимания. Она больше интересовалась учением и любила путешествовать вместе со своей семьей. У нее на все было свое мнение.

— Ну, тут как раз мало что изменилось, — сухо заметил Тайрон.

Слуга усмехнулся:

— Она очень похожа на боярыню Наталью Андреевну. Обе способны свести с ума любого мужчину. Во всяком случае, милорд, вы никогда не заскучаете, живя с такой женщиной.

— Вот именно это и беспокоит меня сильнее всего — как долго я выдержу в этом браке.

Слуга вовсе не удивился подобному замечанию. Слухи о стычке англичанина с князем Владимиром и его сыновьями разнеслись среди челяди задолго до того, как закончился свадебный пир.

— О, я уверен, что даже пара-тройка лет покажется вам настоящим раем, сэр, — предсказал он с веселым блеском в глазах и распахнул перед Тайроном дверь бани. — Ну вот, господин полковник, легкого вам пару.

Тайрон ощутил на себе взгляды множества своих друзей, оставшихся ночевать в гостевых палатах. Они поднялись еще час назад и теперь сердечно приветствовали полковника, весело намекая на причины его запоздалого появления. Тайрон поморщился, но они лишь громче расхохотались при виде этой красноречивой гримасы.

Григорий подошел к нему и протянул чарку водки:

— Выпей, это немного облегчит твои страдания, полковник.

— Ну да, или сведет меня прямо в могилу, — сострил в ответ Тайрон, но все же опрокинул чарку и с отвращением вздрогнул, поклявшись себе, что впредь его аппетиты будут умереннее.

Подполковник Уолшворт указал на повязки, до сих пор красовавшиеся на туловище и на руке Тайрона:

— А ну-ка, признавайся сейчас же, твоя жена так сильно вцеплялась тебе в спину или, наоборот, отбивалась от тебя?

Тайрон лишь отмахнулся от громогласного приятеля:

— Просто Зинаида немного полечила мои раны. И будь поосторожнее, Эдгар, а не то мне надоест твой солдафонский юмор и тебе придется отвечать за оскорбление.

В ответ Уолшворт громко расхохотался, а Григорий, подхватив, хмыкнул:

— Впереди еще два дня празднования, дружище. — Тайрон пристально взглянул на капитана, и тот пожал плечами: — Здесь, на Руси, принято гулять от души. Тем самым мы вознаграждаем себя за необходимость пережить долгую зиму. Ну и, разумеется, подкрепить бодрый дух и улучшить настроение нам помогает водка.

— Только не напивайся, друг мой, — предупредил его начальник. — Завтра нам снова на службу.