Симона Вилар - Светорада Золотая

– Отчего Асмунд не явился в этот раз с вами? – вопросом на вопрос ответила Светорада, не переставая глядеть на золотой цветок подсвечника. – Или, поддавшись вашим уговорам, он вообще перестал волноваться о судьбе родного города?

– Зачем ты так о брате? – вздохнул Олег. – Пожалела бы его, он хворый и слабый, а прибыл издалека, чтобы уладить все миром. И силы его не те, чтобы всякий раз прибывать к тебе в Вышгород.

– Да, силы его не те, – перевела княжна взгляд на Олега. – Он силен был, пока за ним стояли наши родители, а нынче… Теперь только ты у него остался, Олег Вещий, на тебя Асмунд надеется, как никогда не уповал даже на богов. Ты обещаешь ему выздоровление, а мой брат молод и хочет жить. И ради того, чтобы обрести здоровье и силу, он готов подчинить Смоленск Киеву.

– Твой брат Асмунд не только хвор, но и мудр, Светорада Золотая, – по-отечески мягко произнес князь. – И он понимает, что Русь только тогда будет сильной, когда над ней встанет один правитель, который сам будет все вершить, а не спешить на поклон ко всякому удельному правителю, прося его воли. Да, на Асмунда я могу положиться, а вот ты… Ты упряма, как ребенок, верящий в свою собственную правду и еще не научившийся понимать чужую правду.

У Светорады набежали на глаза слезы. Олег умеет говорить, умеет и убеждать, и приказывать. И ему действительно нужна полная власть над Русью. А вот ей… Она всегда знала, что останется княгиней Смоленска, что будет защищать и оберегать права своего города даже перед будущим мужем. Теперь же Олег выставил ей условие, чтобы на свадебном пиру она отказалась от наследства, передав Смоленск Игорю. А иначе… И девушка покосилась в темный угол за Олегом, где, опершись спиной на стену, сидел ее жених. Их сосватали перед людьми, сосватали ее отец и сам Олег, и хотя Светорада понимала, что брак с Игорем не сулит ей счастья, все же пока за ней была сила Смоленска, она могла требовать к себе должного уважения и чувствовать защиту смоленских кривичей. Смоленск перешел ей от родителей в качестве приданого, как ее защита. И вот теперь эти государственные мужи уже в который раз требуют, чтобы она прилюдно отказалась от него. А она так волнуется и за Смоленск… и за себя. Ибо что ей заверения Олега? Светорада понимала только одно: они сильнее ее, но им важно получить согласие Смоленской княжны, чтобы все выглядело законно и позже никакой удельный князь не смог бы упрекнуть правителей Руси в самоуправстве. Однако и у Игоря, и у Олега был повод ее принудить: по договору она могла сохранить право на Смоленск, если останется невинной. А она не уберегла себя… Недаром Олег направлял к Светораде баб-знахарок, чтобы те сказали, непорочна ли княжна. И Олег едва ли не потирал руки от радости, когда открылось, что Светорада уже не девственница.

– Ты же не хочешь, чтобы весь народ обсуждал, насколько непорочной досталась жениху его будущая княгиня, – сказал он. В его неизменно вежливом и спокойном тоне вдруг прозвучало что-то жесткое, страшное. – Ведь было же условлено с Эгилем, что ты достанешься Игорю девственницей. А теперь, после этой истории с похищением… Которого, возможно, и не было, а просто ты сама пожелала сбежать с Гуннаром…

– Но это неправда! – вскрикнула Светорада, и долго сдерживаемые слезы предательски потекли у нее из глаз.

В стороне, там, где на лавке у стены сидел Игорь, послышался негромкий смешок. И почему-то это особенно рассердило княжну и вернуло ей силы.

– Вы можете опорочить меня на весь свет, – вскинула она голову, – можете ссылаться на договор, однако именно Игорь, жених мой обрученный, виноват в том, что меня похитили. Где он был, когда уехал невесть куда, не позаботившись о моей охране? Остался бы со мной, и не случилось бы ничего.

– Ну и ну! – даже вскочил со своего места Игорь и подошел к ней так стремительно, что огонек свечи заметался, а княжна невольно втянула голову в плечи. Ей показалось, что жених вот-вот ударит ее.

– Игорь, пойди принеси нам квасу! – резко осадил молодого князя Олег.

Тот так и застыл.

– Что?..

– Остынь, говорю. И квасу принеси.

Когда Игорь вышел, сердито хлопнув дверью, Олег склонился к княжне и положил свою большую сильную ладонь на ее сцепленные руки.

– Вот что я скажу тебе, княжна. Я ведь недаром слыву вещим, и мне было видение: ты никогда не будешь править Смоленском. Более того, твоя судьба даже не связана с Игорем, а сплетена с кем-то другим. Со Стрелком – знаешь такого?

Светорада вскинула глаза, бурно задышала, блики света заскользили по золотому шитью на груди. Олег продолжал:

– Может, я и ошибался, но я не зря настаивал на том, чтобы этот лихой парень состоял при тебе. Вот, думал, кто поможет и с девушкой, немилой моему воспитаннику Игорю, и со Смоленском. Ну а уж что ты достанешься Игорю непорочной… в это я никогда не верил. Ибо не такая княгиня нужна ему.

Светорада смотрела на князя почти со страхом. Даже слезы высохли, только в горле стоял сухой ком, мешая дышать. Ей понадобилось немалое усилие, чтобы произнести:

– Возможно, тогда ты, Олег Вещий, знал и то, что моего отца отравят вместо тебя? Не будет сильного и могущественного отца-заступника – и его детей можно тогда прижать, как и сам вольный Смоленск? А может… Может, ты и отравил Эгиля Золото, чтобы все по-твоему вышло?

Олег глядел на нее, и его глаза становились страшными. А рука сжала ее ладони так сильно, что ей стало больно.

– Я не настолько могущественный волхв, чтобы предвидеть подобное, – сказал он глухим и далеким голосом. – Однако я не горевал, когда так вышло с Эгилем, – это верно, ибо он был силен и прославлен. Не сильно сокрушался, и когда твоя мать, Гордоксева Смоленская, вдруг пожелала уйти за мужем. Да, мне это было на руку, и я возблагодарил богов за помощь. Но вот чего я не ожидал – что самая младшая в роду Эгиля Золото станет мне поперек дороги.

– А вы разорвите обручение! – вскинулась княжна. – Я уеду в Смоленск и…

– И поднимешь город против нас? – Брови Олега сурово сошлись к переносице. – Этому не бывать!

Лицо Олега, его голос, весь его облик говорили о каменной решимости поступить по-своему. Он глядел на Смоленскую княжну, испуганную, жалкую, но по-прежнему непреклонную. И во взгляде князя появлялось странное спокойствие.

– Вот что, Светорада, я не желаю смуты на Руси, не хочу, чтобы твое упрямство вызвало волнение в Смоленске. У нас с тобой разная правда. Тебе нужно могущество Смоленска, мне – всей Руси. Мне надо, чтобы города почитали как свою столицу, так и своих князей. Я не лишу Смоленск его торговых вольностей, однако сей город отныне будет подвластен мне, будет поставлять столько дани и столько войска, сколько от него потребуют. И уж если я не могу разорвать брачный договор между тобой и Игорем… Сама-то ты только того и хочешь, вон даже обручальное кольцо жениха где-то потеряла. Да, я готов объявить вас с Игорем мужем и женой, но, сама понимаешь, каково тебе будет с ним, если ты не скажешь того, что велю. А уж со Смоленском я как-нибудь управлюсь. Объявлю людям, что ты потеряла девственность перед свадьбой, а если смоляне начнут выражать недовольство… Когда-то этот город достался мне миром, теперь же я готов и кровь пролить!