Дебора Мартин - Креольские ночи

Молодой человек рассмеялся и сильнее сжал ее талию.

– Я вижу, остроумие – ваша семейная черта.

– Да, – ответила она, натянуто улыбнувшись.

Последующие два часа прошли почти без изменений. Элина с удовольствием проводила время в компании мужчин. Улыбаясь и флиртуя, кружила по залу в объятиях темноволосых креольских мужчин. Они делали ей комплименты, восхищаясь ее элегантным платьем из бледно-желтого крепа, отделанного черным бархатом, которое купил для нее Рене.

Не ускользнули от их внимания и ее прекрасные волосы, закрепленные на макушке роскошными гребнями.

И все же Элина скучала, хотя и не признавалась себе в этом. Она все время оглядывалась в надежде увидеть, наконец, Рене.

Танец закончился, Элина и ее партнер остановились, как и все другие пары. Вдруг девушка заметила, что ее спутник внимательно смотрит на кого-то за ее спиной. Мурашки побежали у нее по спине, когда она скорее ощутила, чем увидела, того, кто привлек внимание ее партнера.

– Мадемуазель Ванье, вы не знаете, почему брат мадам Ванье так пристально смотрит на нас? – Он добродушно улыбнулся, но, когда Элина в ответ на его замечание густо покраснела, улыбка исчезла с его лица. – Только не говорите, что вы завоевали сердце печально известного Бонанжа! – произнес он со смешанным чувством ревности и недоверия. – И все же странно, что он здесь. Бонанж редко посещает балы и светские приемы. По правде говоря, у него и сейчас недовольный вид.

Элина знала, что не следует оборачиваться, однако не сдержалась. Рене буквально сверлил ее взглядом.

Глаза их встретились, и Рене направился к ней. Элина замерла. В этот момент Рене остановила Соланж, та самая креолка, которая кокетничала с ним, когда у Джулии был званый обед.

Элина быстро повернулась к своему партнеру.

Он увидел, что Элина испугана, и спросил:

– Может, потанцуем?

Она, не раздумывая, согласилась.

Однако, танцуя, Элина то и дело посматривала в сторону Рене. Он тоже следил за ней взглядом, не замечая Соланж.

Элина старалась не обращать на Рене внимания, но ничего не могла с собой поделать. Он был неотразим в своем безупречном костюме из черного кашемира, и ее захлестнула волна восторга. Его полный огня взгляд был устремлен на Элину, и она чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.

Когда музыка, наконец, смолкла, Рене снова направился к ней, даже не замечая, что Соланж все еще держит его за руку. Партнер Элины вежливо поприветствовал Бонанжа. Холодный ответ Рене явно отбил у юноши охоту продолжать разговор, он поспешно пробормотал извинения и испарился.

Решив напомнить о себе, Соланж кашлянула, и только сейчас Рене осознал, что она стоит рядом.

– Мадемуазель Ламбер, позвольте представить вам…

– Мадемуазель Ванье, – поспешно договорила за него Элина. Рене удивленно поднял бровь, и она добавила: – Я – кузина Филиппа Ванье.

Рене насмешливо улыбнулся.

– Да, – сказал он, обращаясь к Соланж, не сводя глаз с Элины. – Мадемуазель Ванье – кузина моего дорогого, ныне покойного зятя. Думаю, вы меня простите, если я, как родственник, выполню свою обязанность и потанцую с ней?

– Я не хочу с тобой танцевать, – прошептала Элина, когда Соланж удалилась.

– Однако тебе придется, – сказал он. Заиграла музыка, и он обнял ее за талию.

Элина старалась держаться как можно дальше от него, но Рене крепко прижал ее к себе. Элина буквально таяла в его сильных руках, проклиная себя за это.

– Ты выглядишь просто великолепно, – промолвил он, любуясь ее прекрасным лицом и необыкновенной прической.

Потом его взгляд остановился на глубоком вырезе платья, открывавшем два нежных белых холмика.

Элина покраснела. Рене улыбнулся и снова посмотрел ей в лицо.

– Почти все мужчины заинтересовались тобой. Как только я пришел, меня буквально забросали вопросами о кузине Филиппа.

С напускной беспечностью Элина ответила:

– Должна признать, что креольские мужчины – самые красивые в мире. А как прекрасно они танцуют!

Лицо Рене оставалось бесстрастным, в то время как рука еще сильнее сжала ее талию.

– Вижу, ты очень скучала без меня. Все ночи напролет танцевала в объятиях этих безмозглых идиотов?!

Улыбка исчезла с ее лица, в глазах вспыхнула ярость.

– Если вы, месье, не хотели, чтобы я посещала балы, вам следовало находиться где-нибудь поблизости, а не колесить по всей стране, навещая друзей и развлекаясь!

Элина тут же пожалела о сказанном. Рене понял, что она страдала, пока его не было. Рене перестал хмуриться и улыбнулся.

– Значит, ты все-таки скучала по мне? – спросил он с самодовольным видом. Его гнев, казалось, исчез бесследно.

Она упрямо вздернула подбородок:

– Нисколько.

– А я по тебе скучал, – сказал он с нежностью в голосе.

– Сомневаюсь. Думаю, тебе было хорошо без меня.

Он осмотрел ее с ног до головы.

– Как и тебе. Ты даже не дождалась моего возвращения и начала носить платья, которые я заказал для тебя.

Она выпрямилась.

– Я сама заплатила за них мадам Лаплант из собственных сбережений.

Он тихонько рассмеялся:

– Ты? В таком случае моя сестрица, должно быть, весьма расточительна, когда дело касается ее слуг.

Элина разозлилась. Холодный взгляд, который она бросила на него, мгновенно стер улыбку с его лица.

– Извини. Забыла, что на тебя не действуют мои уловки. Все остальные в этом зале думают, что я – благовоспитанная юная девушка с безупречной репутацией, но мы-то с тобой знаем правду, да? Знаем, что я лгунья, мошенница и воровка. Скажи, когда ты собираешься разоблачить меня – до или после ужина?

– Ты сделала что-то, что я должен разоблачить?

– Нет! – ответила она, испытав боль оттого, что он истолковал ее слова как признание вины.

– Если ты боишься разоблачения, то зачем пришла сюда?

Его вопрос привел девушку в замешательство. Элина гордо подняла голову.

– Поскольку ты уже все решил для себя и, видимо, знаешь, зачем я здесь, то можешь сам ответить на этот вопрос.

– Ты, наверное, решила найти новый способ, чтобы раздобыть денег, или богатого мужа, или…

Она опустила глаза в ожидании еще более мерзкого поступка, который Рене решит приписать ей.

– …или ты рассказала правду моей сестре, и она поверила тебе.

Элина резко подняла голову. Она засомневалась, правильно ли расслышала его слова.

– К-какую правду?!

– Что ты – дочь Филиппа. Что ты приехала сюда, надеясь найти его, а вместо этого нашла его вторую семью. – Значит, ты тоже в это веришь?

– Да, – твердо ответил он. Она сощурилась.

– А почему вдруг ты передумал? Нашел доказательства, подтверждающие мои слова?

Он поймал ее взгляд.

– Нет, прямых доказательств не нашел. Мне вообще мало, что удалось выяснить. Но доказательство, которое у меня есть, – неоспоримо. Это – ты.