Джулия Лондон - Поцелуй принца

Впрочем, сам он не видел в этом никакого очарования. Он терпеть не мог золотую клетку, окружавшую его в Хеленамаре. Многие правила, диктовавшие ему, как себя вести, он попросту ненавидел – например, с кем ему разговаривать, где сидеть и так далее. Разумеется, в Англии люди тоже знали, что он принц, но большинство обывателей об этом и не подозревали, более того, никто не требовал от него быть кем-то . И это как нельзя лучше устраивало его, поскольку он не считал себя кем-то особенным. Он был всего лишь человеком с пухлым кошелем и парой охранников, готовых защитить его. В Англии он бывал там, где ему хотелось, охотился, когда у него возникало такое желание, кутил с новыми друзьями, если ему приходила в голову такая блажь, ездил верхом, волочился за женщинами и сидел там, где ему, черт возьми, нравилось. Не оглядываясь на кого бы то ни было.

Точнее говоря, он наслаждался жизнью вплоть до того момента, когда его братец прибыл в Лондон, чтобы заключить торговое соглашение, а его личный секретарь был убит. Тогда вся Англия вдруг узнала, что в стране обретаются двое неженатых принцев. С той поры жизнь его изменилась необратимо. Теперь большинство людей знали его в лицо, но он искренне надеялся, что, когда вернется в Англию, восторги англичан по поводу того, что их соотечественница вышла замуж за алусианского наследника престола, улягутся, и он сможет вернуться к прежнему беззаботному образу жизни.

К несчастью, взойти на борт корабля он сможет еще очень и очень нескоро. Но сегодня, после частного приема для членов королевской фамилии и, как Лео предполагал, нескольких сотен их ближайших друзей, он рассчитывал встретиться с друзьями детства и хоть немного расслабиться перед завершающим королевским балом, который давали нынче же вечером. После вчерашней попойки вынести очередные возлияния будет нелегко, но если Лео в чем-либо и достиг мастерства, так это в кутежах.

Тем временем Лео и миссис Ханикатт присоединились к его родителям в позолоченном экипаже и неспешно покатили вслед за молодоженами. Судя по всему, происходящее внушало миссис Ханикатт благоговейный страх – она сидела не шелохнувшись и так сильно стискивала руки, что он забеспокоился, как бы она не сломала себе палец. Лео сожалел, что не может сказать, что ей не о чем беспокоиться, – его родители игнорировали ее, по большей части, и, произнеся несколько банальностей насчет свадьбы, обратили все свое внимание на толпы народа по обеим сторонам дороги. Лео знал, как его родители относятся к миссис Ханикатт. Она была чужестранкой, к тому же простолюдинкой. Вскоре она вернется в Англию. Так что знакомство с нею не сулило им никаких выгод.

А вот самому Лео было жаль и ее саму, и ее нервы, и потому он улыбнулся ей. Он с легкостью мог вообразить, сколь ошеломительным оказался этот день для нее и ее сестры. Откровенно говоря, временами толпы народа повергали в смятение и его самого. Интересно, каково это – быть простолюдином и стоять в толпе, глядя, как мимо проезжает королевский экипаж? Каково это – отправиться затем в паб и выпить за свадьбу принца, после чего вернуться к своей жене, детям и постели?

А ведь он предупреждал Баса, что Элизе, скорее всего, будет нелегко привыкнуть к новой жизни.

– Позаботься о своей невесте, – заявил он ему только вчера в тот редкий момент, когда они остались одни. – Она вступила в совершенно новый для себя мир.

– Непременно, – отозвался Бас и, хотя сказано это было небрежным тоном, в глазах его пылал неукротимый огонь, свидетельствующий о том, что он любит Элизу более всего на свете.

Ну и слава Богу, потому что его протекция ей понадобится. Знать Алусии смотрела на нее сверху вниз. Английское дворянство, прибывшее на свадьбу, она, похоже, шокировала. Элиза и сама выглядела то обескураженной донельзя, то очаровательно игривой. А ее сестра вообще не находила себе места.

Единственной, на кого вся эта мишура королевского окружения не производила никакого впечатления, оставалась сестра лорда Хока. Эта женщина не даст воли своим нервам, даже если они взбунтуются и схватят ее за горло. Более того, доселе незнакомые ей официальные условия и положение дел лишь раскрепостили ее. Она легко справлялась с ними с широкой, теплой улыбкой на устах и румянцем на прелестных щечках. При этом, будучи невероятно привлекательной особой выше среднего роста, с роскошными светлыми волосами, она не осталась незамеченной. Ее просто невозможно было не заметить. Она относилась к тому редкому типу светских красавиц, которые легко находят общий язык со всеми, кто встречается им на пути. Ей нравилось слышать собственный голос, и она рассматривала как законную добычу всех, кто попадался ей на глаза, – будь то герцог или дворецкий, королева или горничная. Похоже, особенное удовольствие она получала, вклиниваясь в разговор и предлагая собственное мнение, причем ей не было дела до того, кто оказывался в роли собеседника.

Судя по всему, оказываемое ей внимание лишь возбуждало ее, принуждая преступать границы. Совершенно очевидно, она не увидела ничего дурного в том, чтобы запросто подойти к нему давеча на королевском банкете, словно это было для нее самым обычным делом. Она или не понимала того, что к принцу королевской крови непозволительно приближаться на официальном приеме, не будучи должным образом представленной, или же решительно не придавала этому никакого значения – он помнил лишь, что вел милую беседу, пребывая в приятном легком подпитии, как вдруг заметил ее рядом с собой. И она улыбалась ему с таким видом, словно, кроме них, в комнате больше никого не было.

– Добрый вечер! – жизнерадостно воскликнула она, и ее зеленые глаза заблестели. – Прекрасный выдался денек, вы не находите? На меня произвел неизгладимое впечатление прием, оказанный Элизе в Хеленамаре.

– К ней отнеслись весьма достойно, – вежливо отозвался Лео.

Столь смелое поведение этой особы ничуть не удивило его, тогда как его спутники, все как один представители высшей знати Алусии, смотрели на нее, как на диковинку из бродячего цирка, и вид у них был такой, будто нарушение ею королевского этикета следовало изучить со всем тщанием и осудить. Так, например, глаза леди Брюнеллы Фортенгоу округлились от изумления, и она уставилась на Лео с таким видом, словно полагала, что им грозит моровая язва и что он непременно должен что-либо предпринять по этому поводу.

Увы, но предпринимать здесь было решительно нечего, что Лео усвоил задолго до этого вечера. Под неодобрительным взглядом леди Брюнеллы сестра Хока ловко подхватила бокал шампанского с подноса проходящего лакея, мимоходом обронив:

– Боже, что я делаю ? – словно ожидала ответа от бедолаги. – Я уже выпила бокал шампанского на завтраке в честь бракосочетания, но, к моему разочарованию, оно совершенно выдохлось. А это вы не пробовали? – осведомилась она, поднося фужер к носу.