Дайна Джеффрис - Когда начнутся дожди

Раздался громкий пушечный залп, возвещавший о прибытии вице-короля. За первым залпом последовал второй. Толпа сразу забурлила. Теперь люди высовывались из окон и свешивались с балконов, глядя в ту сторону, откуда доносились выстрелы из пушек. Вдруг Анну охватила смутная тревога, почти предчувствие. Но это она осознала позже, а в тот момент лишь отмахнулась от непонятного ощущения. Анна опять посмотрела на часы и тут заметила вдалеке самого крупного слона из всех, что ей доводилось видеть. На спине он нес великолепный серебряный паланкин с открытым верхом. Оттуда наблюдали за происходящим внизу лорд Хардинг и его жена. Светло-серый слон, в бархатной попоне и золотой сбруе, был на индийский манер разрисован цветными узорами. Процессия уже прошла через Королевские сады, но публике там скапливаться не разрешалось. Толпа на Чандни-Чоук разразилась оглушительными приветственными криками.

– Я не вижу папу! – попыталась перекричать шум Элиза. – Он точно здесь?

– О боже! Свет не видывал такого нетерпеливого ребенка!

Элиза глядела на улицу, где десятки детей прорывались через толпу к дороге. Она многозначительно посмотрела на мать.

– Нет, не я тут самая нетерпеливая. Посмотри на них! А ведь их отцы даже не участвуют в процессии.

Элиза ухватилась за перила балкона и высунулась настолько далеко, насколько осмеливалась. Она даже подпрыгивала на месте от предвкушения. Наконец показалась длинная вереница слонов. Девочка едва могла сдержать радость.

– Осторожно! – укоризненно произнесла мать. – Будешь так скакать – вывалишься!

За вице-королем ехали двое специально выбранных представителей городской администрации, за ними принцы Раджпутаны и пенджабские вожди на еще более искусно украшенных слонах. Вождей окружали местные воины с мечами и копьями, закованные в традиционные церемониальные доспехи. А за ними – остальные члены британского правительства на слонах, украшенных намного скромнее. Элиза выучила этот порядок наизусть. Папа ей все подробно объяснил. Элиза настояла, чтобы он на несколько секунд остановился и помахал ей рукой, когда его слон будет проходить под их балконом. Между тем ветер стих и выглянуло солнце. Трудно было выбрать более подходящее утро для процессии. Наконец наступил торжественный момент.

Анна в очередной раз взглянула на часы. Одиннадцать сорок пять. Минута в минуту. На другой стороне улицы женщина в изумрудном держала ребенка на руках, чтобы тот ничего не пропустил. «Так-то лучше», – отметила Анна.

Британцы встречали процессию приветственными криками. Тут и там раздавалось громовое «Ура!» и «Боже, храни короля!». В ответ лорд Хардинг салютовал толпе, а Элиза тем временем наконец заметила отца. Она радостно замахала рукой. Слон вице-короля сделал еще несколько шагов вперед, а слону Дэвида Фрейзера пришлось остановиться, чтобы наездник смог исполнить желание дочери. Дэвид поглядел вверх, на балкон, собираясь помахать Элизе в ответ, и тут прогремел взрыв, оглушительный, будто залп мощнейшей пушки. Толпа моментально затихла. Здания содрогнулись. Вся процессия резко встала. Потрясенные Анна и Элиза уставились на разлетающиеся мелкие обломки и клубы белого дыма. Элизу будто ударили в грудь. Вытирая слезящиеся глаза, девочка отскочила от перил балкона. Она не видела, что́ произошло, но вокруг дрожал даже воздух. Вот дым немного развеялся, и мама ахнула.

– Мама, что там такое? – вскричала Элиза. – Что случилось?

Ответа не было.

– Мама!

Но казалось, мать ее не слышала. Элиза только видела, как что-то пронеслось по воздуху, и теперь она понятия не имела, что делать. Девочка растерянно глядела на ошеломленную толпу. Почему мама ей не отвечает? Элиза потянула ее за рукав, и тут заметила, что мама вцепилась в перила так крепко, что костяшки пальцев побелели.

Толпа внизу хлынула вперед. Сквозь облако пыли Элиза разглядела солдат. Они со всех сторон бежали к вице-королю. От жуткого запаха обгоревшего металла и непонятной химической вони было трудно дышать. Элиза закашлялась и опять потянула маму за рукав.

– Мама! – прокричала она.

Но та застыла как статуя: лицо бледное, глаза широко распахнуты.

Казалось, будто время вдруг стало текучим и все вокруг замедлилось. Анна видела только женщину в изумрудном на другой стороне улицы. Та лежала в обмороке. Элиза тоже видела эту женщину, но не понимала, почему мама все указывала на нее пальцем. Единственное, что Элиза знала точно: сердце у нее сжалось так больно, что она вот-вот расплачется.

– С папой ничего не случилось, правда, мама?

Наконец Анна обратила внимание на дочь.

– Не знаю, милая.

Хотя казалось, что Анна смотрела только на женщину на другой стороне улицы, она заметила, как ее муж покачнулся в паланкине, а потом его бросило вперед. На какую-то секунду он выпрямился и даже улыбнулся Элизе, но потом снова упал и больше не двигался. Слуга, державший зонт над головой вице-короля, тоже упал, соскользнул с бока слона и теперь висел, запутавшись в веревках паланкина.

А Элиза тем временем в состоянии была думать только об одном: о папе. С ним все в порядке. По-другому и быть не может. Вдруг она сообразила, что делать. Не надеясь достучаться до мамы, она развернулась, слетела вниз по лестнице и выбежала на улицу. Там она столкнулась с индийским мальчиком, на вид лишь чуть-чуть постарше ее. Не в силах подобрать слова, Элиза растерянно уставилась на него.

– Папа, – только и прошептала она.

Мальчик взял ее за руку.

– Не ходи туда. Ты ничем не поможешь.

Но Элиза должна была увидеть папу. Она высвободила руку и стала проталкиваться сквозь толпу. Пробившись вперед, Элиза застыла. Слон был так перепуган, что отказывался опускаться на колени. Остолбеневшая Элиза наблюдала, как один английский офицер установил лестницу на ящик из ближайшей лавки. Наконец ее отца спустили вниз со спины слона и уложили на землю. На первый взгляд казалось, будто он цел и невредим, вот только лицо стало прозрачно-бледным, точно лед, а в широко распахнутых глазах застыло потрясение. Спотыкаясь и чуть не упав, Элиза кинулась к папе и опустилась рядом с ним на колени. Она в ужасе уставилась на него, потом обхватила его тело руками. Новое платье быстро пропиталось кровью, сочившейся из раны человека, которого она любила больше всех на свете.

– Увы, бедняга погиб на месте, – рассуждал кто-то. – Эти гады начинили бомбу всем подряд: болтами, гвоздями, граммофонными иглами, стеклом. Ему что-то вонзилось прямо в грудь. Нарочно бы туда целились, не попали бы! Если надо будет, мы Чандни-Чоук с землей сровняем, а так называемых борцов за свободу, которые это сделали, разыщем.

Элиза продолжала обнимать отца. Она прошептала ему на ухо: