Селеста Шабрильян - Грабители золота

Теперь, когда больной уснул, он не хотел оставлять его, пока тот не проснется.

– Лучше я останусь здесь, чем буду возвращаться сюда через некоторое время, – сказал он Тому. – Отсюда так далеко до моего дома!

Доктор на цыпочках вышел из комнаты пациента. Том составил ему компанию в соседней комнате. Они поговорили о городе, о делах. Затем заговорили о больном. Доктор спросил, кто этот человек. Никто о нем ничего не знал, и Том также. Но это казалось естественным в стране, куда стекались люди со всех концов света. Никто не задавал никому вопросов, так как каждый волен ответить на них то, что ему вздумается. Мало кто рассказывал о своей прошлой жизни, да и зачем? Им все равно не верили.

Предполагали, что мистер Фультон был американцем. Он был богат и жил весьма уединенно. Он всегда имел беспокойный и озабоченный вид, вероятно, из-за своих деловых интересов. С того времени, как он купил этот красивый дом, доктор первым нанес визит в поместье.

– Это мне понятно, – сказал Ивенс, – здесь не хотят видеться со всеми подряд. Уверяют, что когда открыли золото, беспорядок был так велик, что все сосланные в Сидней за воровство и убийство, смогли убежать и расселились по стране, где они уверены в безнаказанности, ибо полиция не в состоянии заниматься ими. Поэтому, хотя мы, англичане, привыкли здороваться с первым встречным, я часто испытываю содрогание при мысли, что могу пожать руку человеку, чьим меньшим преступлением, возможно, было убийство родного отца.

– Я думаю, что из-за такого опасения мой хозяин и не хочет никого видеть, – сказал Том. – Я служу у него совсем недавно, но уже успел крепко привязаться к нему – он добр со всеми, кто его окружает.

В этот момент легкий шум послышался из комнаты больного.

– Он проснулся, – радостно сказал доктор, вставая. – Вы пойдете со мной?

– Нет, – ответил Том, – я останусь здесь. Вы меня позовете в случае надобности, но, возможно, он захочет поговорить с вами.

Доктор пошел один. Он бросил быстрый взгляд на обстановку, окружавшую больного.

Комната была большая, обставленная массивной мебелью красного дерева. Ее стены были обиты шелком, перемежающимся с серым фетром. Серые узоры смешивались с красными, красиво оттеняя друг друга. На всем лежала печать простоты и богатства. Ивенс привык угадывать рост людей, которых он видел лежавшими. Он смерил больного взглядом – приблизительно в нем было пять футов шесть дюймов, его широкая грудь, изящные, но мускулистые руки указывали на большую силу. При первом взгляде его лицо, хотя и красивое, поражало мрачным и зловещим выражением, его запавшие голубые глаза были в кровавых прожилках, словно яшма, посреди зрачков образовались красные пятнышки. Черты лица являлись правильными, лоб не очень высок, но волосы – густые, тонкие, как шелк, поражали великолепием. Черные бакенбарды усиливали его бледность.

Доктор отвел глаза от лица больного и взял его горячую руку. Впрочем, он не хотел строить никаких предположений относительно незнакомца. Если он это сделает, то в другой раз они, возможно, изменятся, ибо в том состоянии, в котором находился мистер Фультон, бледность, налитые кровью глаза – все было естественным.

– Я чувствую себя лучше, благодарю вас, – сказал больной, слегка повернув к нему голову, – мне легче дышится и я заснул, как только вы ушли.

– Я не уходил, – промолвил доктор, – до моего дома далеко и возвращаться туда было бы слишком долго, хоть я хороший ходок.

– О! Тогда живите у меня.

– Это невозможно, – ответил доктор, улыбаясь. – Я вернусь этим же вечером и принесу микстуру, которая вам понадобиться ночью. А пока я вас оставлю. Мужайтесь! Все это не столь опасно.

Когда Том проводил доктора, то вошел в комнату хозяина.

– Действительно, какой замечательный человек, этот мистер Ивенс! И, видимо, по этой причине он небогат. Если вы согласны, чтобы он вас лечил, позвольте мне привозить его в вашей коляске, так как даже я, будучи моложе его, устаю, проделав такой путь. Вашим лошадям это ничего не стоит, я буду брать то одну, то другую…

– Бери все, что нужно; я хочу, чтобы он приезжал четыре раза в день, чтобы он не оставлял меня. О! Я разбит усталостью, мне все-таки плохо. Я боюсь умереть.

– Гоните прочь такие мысли, сэр, это просто усталость. Через восемь дней вы и думать об этом забудете. Доктор будет навещать вас по возможности часто, но вы же понимаете – у него есть другие больные.

– Неважно, – сказал Фультон тоном, который показывал, что он не мирится с препятствиями. – Если его клиенты платят ему два фунта за визит, то я заплачу четыре… шесть. Но я хочу, чтобы он заботился обо мне. Я себя плохо чувствую, мне кажется, что я снова задыхаюсь, поезжайте, привезите его.

– Я только запрягу лошадь – и мигом.

Том торопился еще больше, чем утром, он спешил принести добрую весть семье, к которой проникся дружеским расположением.

– Ему хуже? – спросил доктор с беспокойством, видя Тома, подъехавшего к дому почти одновременно с ним.

– Нет, но он так думает, – сказал тот, привязывая коня, – я же вижу, что ему лучше. Он говорит: «Я хочу, чтобы доктор приехал, тогда больше не будет опасности для меня».

Он рассказал о своей беседе с хозяином. Доктор не выказал к ней большого доверия – он привык к тому, что больные обещают ему золотые горы, и платят как можно меньше, когда выздоравливают.

Том угадал это и сказал:

– Не судите о нем так, как о других. Мистер Фультон всегда дает больше, чем обещает.

Дочери доктора, сидевшие возле него, пожали друг другу руки, а миссис Ивенс посмотрела на них с улыбкой, которой хотела сказать: «Наконец-то!».

– Ну, поедем, – велел доктор, – надвигается ночь, темнота застигнет нас в пути.

– Не беспокойтесь, – отозвался Том, – я знаю дорогу. И вы не тревожьтесь, леди, если доктор долго не будет возвращаться. Мы, может быть, запоздаем.

Когда они добрались до поместья и вошли в комнату больного, тот спал, но при шуме открывающейся двери проснулся, приподнялся на кровати со спутанными волосами и блуждающим взглядом и закричал:

– Не подходите! Первый, кто ко мне приблизится, будет убит!

Затем, протянув руку, он схватил один из пистолетов, которые лежали у него на полке над кроватью, и прицелился в доктора, но Том быстро оттащил Ивенса назад и захлопнул дверь.

– Послушайте, он безумен?! Он принял нас за воров!

– Это от лихорадки, – тихо объяснил доктор. – Прислушайтесь: он разговаривает, спорит с собою…

В ту же минуту раздался выстрел, и Ивенс кинулся к дверям со словами:

– Боже мой! Не застрелил ли себя несчастный?

– Не входите! – закричал Том, пытаясь его удержать. – У него несколько пистолетов.

Но доктор уже стоял возле больного, который потерял сознание, борясь с ним. Кровотечение вновь открылось.