Оливия Дрейк - Скандальный флирт

– Нет-нет, ничего подобного там нет, – поспешно ответила Рори.

О господи, прясть и ткать – это уже слишком. Чтобы отвлечь тетушку от подобных мыслей, она добавила:

– Помоги мне, пожалуйста, спустить это вниз. Очень уж тяжелая штука…

Рори ухватилась за один край прялки, а ее тетя – за другой, и они вместе снесли тяжелую и неудобную конструкцию вниз по лестнице; при этом старались не задеть обшитые панелями стены и древние перила.

«Хорошо бы, конечно, иметь несколько новых платьев, – размышляла Рори. – Но все-таки не из грубого домотканого полотна». Она недавно начала пытаться зарабатывать карманные деньги на обновление своего изрядно поношенного гардероба, но дело шло очень медленно. И было ужасно тоскливо… Ей не хватало походов по лондонским магазинам, покупок шелка и муслина, шляпок, украшенных перьями, и сатиновых туфелек. Впрочем, она всячески гнала от себя подобные мысли.

Рори подавила вздох сожаления. Что ж, та жизнь закончилась. Нет никакой необходимости следовать моде, если ты вынуждена жить в крошечном домике на пустынном побережье Норфолка. Она латала, подшивала и перешивала свои платья, оставшиеся с того дебютного сезона, когда ее застали в объятиях потрясающе красивого итальянского дипломата. И она все еще досадливо морщилась, вспоминая свою тогдашнюю наивность. Ведь она искренне поверила его цветистым заверениям в вечной любви…

От невеселых мыслей Рори отвлек громкий стук в дверь, от которого, казалось, закачались старые картины, висевшие на стенах.

Тетя Бернис закряхтела и проворчала:

– Проклятье… Кто это может быть? – При этом она выпустила ту часть прялки, которую держала.

Рори тут же поспешила помочь тетушке. Подхватив тяжеленную деревянную конструкцию, она занозила палец и поморщилась от боли, но тем не менее прялка была благополучно спущена по лестнице и заняла почетное место среди груды другого старья.

– Но кого это к нам занесло? – Бернис покосилась на дверь, затем взгляд ее карих глаз переместился на племянницу. – Что с тобой? Ты поранилась?

Рори взглянула на свой пострадавший палец. На нем выступила капелька крови.

– Заноза, только и всего.

– Совсем как Спящая красавица. – Несмотря на свою суровую внешность, Бернис была неравнодушна к романтическим сказкам. – Что ж, возможно, это все объясняет.

– Что объясняет?

– Явился зачарованный принц, чтобы подарить тебе поцелуй.

– Если ты имеешь в виду мистера Несбитта, то я очень надеюсь, что нет.

– Даже не представляю, кто еще возьмет на себя труд пройти три мили от деревни, чтобы нанести нам визит.

Бернис окинула племянницу пытливым взглядом, и та, нахмурившись, заявила:

– В прошлое воскресенье, после церкви, я прямо… ну, почти прямо сказала ему, что меня не интересуют его ухаживания. Он для меня слишком молод.

– Всего на четыре года моложе. Пусть мистеру Несбитту всего двадцать два, но он довольно привлекателен внешне. Кроме того, он владеет тремя сотнями акров превосходной земли. Если ты не ухватишься за него, это сделает другая девушка.

Мистер Несбитт действительно был довольно симпатичным, приятным в общении и обеспеченным холостяком. В этом безлюдном уголке Англии с ним не мог сравниться никто. Но Рори с лихвой хватило приятных джентльменов в ее прошлой жизни.

– Жаль только, что у него все еще пушок на щеках, – пробормотала она. – К тому же, тетушка, меня вполне устраивает моя жизнь здесь, с тобой.

Бернис прищелкнула языком.

– Что ж, не могу отрицать, что ты целых восемь лет была моей самой доброй и преданной компаньонкой. Но любой женщине нужен любящий муж. Ах, как жаль, что ты не встретила такого мужчину, как мой чудесный Олли…

Бернис полжизни провела на борту судна, странствуя по всему миру вместе с мужем-торговцем. Они прожили вместе много счастливых лет, привозя из путешествий всевозможные экзотические сувениры, которых теперь было в доме великое множество, – статуэтки и плетеные корзины, изготовленные аборигенами Канады, а также всевозможные деревянные маски из Африки. Когда же ее Оливер умер, Бернис поселилась в этом домике с видом на море, к которому была так привязана. И она не могла понять, как могла ее племянница отказаться от романтики в пользу написания нравоучительных размышлений о современном обществе.

– Муж не позволил бы мне писать, – сказала Рори. – А меня вполне устраивает роль некой мисс Селлани.

– Если мужчина тебя любит, он позволит тебе делать то, что ты захочешь. Кроме того, такая умная женщина, как ты, легко может обвести его вокруг пальца. Надо только немного постараться.

Рори когда-то достигла больших высот в искусстве флирта, но теперь подобные игры были давно забыты. Теперь она бы предпочла потолковать о том, почему образование женщин ограничивается шитьем, танцами и правилами этикета, в то время как мужчины могут изучать греческий язык и латынь, алгебру и географию. Лондонская газета « Уикли вердикт » недавно опубликовала несколько ее статей. Правда, оплата оказалась мизерной, однако Рори с удовольствием увидела свое имя в газете – мисс Селлани.

В дверь снова постучали, на сей раз еще громче.

– Я уверена, что это мистер Несбитт. Так может стучать только мужчина. – Бернис потянулась к племяннице и поправила воротник ее платья. – А ты выглядишь как посудомойка. Что он о тебе подумает?!

– Он подумает, что я занималась уборкой на чердаке. И еще – что ему следовало бы заранее предупреждать нас о своем визите.

– Глупая девчонка. – Бернис вздохнула. – Беги наверх и переоденься в розовое платье.

– Нет. Ему придется принять меня такой, какая я есть. Если повезет, мой внешний вид отпугнет его навсегда.

Рори решительно прошагала к двери и распахнула ее. В дом тотчас ворвался порыв морского ветра, разметавший пряди ее волос. Но Рори не обратила на это ни малейшего внимания. Разинув рот, она в изумлении таращилась на безупречно одетого лакея, стоявшего на ступеньке. Судя по его белому парику и прекрасно сшитой темно-зеленой ливрее, он перенесся сюда прямо из дворца какого-нибудь герцога.

– Мисс Пэкстон? – произнес он.

– Да, а вы…

В следующее мгновение лакей низко поклонился и отступил в сторону. И только теперь Рори заметила стоявшую за его спиной элегантную даму, шагнувшую к порогу, – худощавую, в отделанной мехом накидке поверх шелкового платья цвета спелой сливы. Под шляпкой же, украшенной перьями белой цапли, сияло лицо необычайной красоты. Женщина явно была не молода, однако определить ее возраст было бы затруднительно. Фиалковые глаза красавицы обрамляли длинные изогнутые ресницы, и весь ее облик казался верхом совершенства – она словно излучала завораживающее очарование, не имевшее времени.