Джин Уэстин - Разбойник и леди Анна

Она потянулась, чувствуя, что наконец-то выспалась и отдохнула.

– Доброе утро, доктор. Я так хорошо спала. Если бы моя постель всегда находилась на воде, я дожила бы до ста лет. – Анна улыбнулась ему. – И тогда мне понадобилась бы ваша волшебная мазь.

Доктор слегка поклонился ей.

– Если верить тому, что говорят звезды, невозможно представить себе, миледи, что ваша красота когда-нибудь увянет.

Анна подняла руки и показала ладони Уиндему. Ее симпатия к нему росла день ото дня.

– Вы умеете говорить комплименты, сэр, не хуже придворного.

Уиндем снова поклонился.

– В данном случае это не комплименты, а астрологический прогноз. Небеса благоволят к тебе, девочка. Я прочел это на твоей ладони, но еще заметнее это на твоем лице.

Она встала и размышляла, уместно ли напомнить ему о завтраке, потому что свежий воздух на реке вновь разбудил в ней зверский аппетит.

– Искренне надеюсь, доктор, что ваш прогноз верен, поэтому заранее прошу прощения за свои сомнения. Впрочем, мое будущее для меня туманно.

– Кто этот Джон, который вас так донимает?

Анну охватил страх.

– А вы что, его знаете?

– Вы выкрикивали во сне его имя. И не один раз. Знай я ваши сны, мог бы предсказать вам будущее.

Анна рассмеялась, несколько смущенная, потому что вспомнила, как ей приснился Джон Гилберт, и рассказывать этот сон ей не захотелось, особенно мужчине, хоть он и был знатоком женской психологии и умел врачевать женские недуги. Во сне она снова оказалась в приюте разбойника, в его тайном укрытии, в деревушке, и купалась в ручье, а Джон был с нею и дотрагивался до нее, и они оба почему-то не могли найти своей одежды, и…

– В чем дело, девочка? – спросил доктор. – Ты вдруг покраснела. Надеюсь, ты не страдаешь падучей?

Анна вдохнула чистый речной воздух.

– Нет, добрый доктор. Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством, но, увы, я снова голодна.

Доктор улыбнулся:

– Молодые могут есть сколько угодно и не полнеют.

Он опустил голову и лукаво посмотрел на нее из-под парика, Этот взгляд, как она уже убедилась, предшествовал тому, что он изречет что-нибудь в высшей степени неожиданное или даже скандальное.

– Хотя, дорогая леди, моя драгоценная волшебная мазь не допускает, чтобы те, кто ею пользуется, становились тучными, но в то же время помогает набрать вес тем, кто в этом нуждается.

Анна рассмеялась:

– Ваше замечательное открытие, сэр, необходимо каждой женщине, чтобы жизнь ее была долгой и счастливой.

– Разумное высказывание, – ответил доктор, орудуя рулем, так, чтобы использовать преимущества течения. – Ты найдешь в каюте утреннюю порцию эля, а также хлеб и масло, а если мой сын не расправился со сливовым джемом, то и фаянсовый горшок в сундуке. Мы позавтракаем здесь, на палубе, и ты расскажешь мне свою историю. Я весь внимание.

После еды Анна выполоскала оловянные кружки в речной воде.

– Мне нужен ваш совет, доктор, – сказала она, возвращаясь на свое место возле руля, – но я не смею рассказать вам, как дошла до такого состояния.

– Понимаю, – хмурясь, ответил доктор. – В этой истории должен быть отец, муж или жених. И еще большая награда. Ты думаешь, стоит ли мне доверять? Да?

– У вас, несомненно, доброе сердце, но я не дура.

– Полегче, миледи, – ответил он, – потому что между мудрой и придурковатой женщиной разница невелика. Вы одна, и у вас нет ни денег, ни покровителя. Мудро это или глупо никому не доверять, особенно тому, в чьей искренности у вас нет оснований сомневаться?

– Вы мастер убеждать, славный доктор, но мне всего-то надо добраться до Лондона. А там уж я позабочусь, чтобы вас хорошо вознаградил мой дядя за то, что вы доставили меш к нему.

Доктор Уиндем снял парик и задумчиво почесал голову, покрытую редкими каштановыми волосами. Она испытала облечение, когда он водрузил парик на прежнее место и стал снова самим собой. Уиндем отмел предложение перевезти Анну на другой берег на гребной лодке.

– Мне не нужна награда, миледи, – сказал он наконец. – Иметь деньги не такое уж большое счастье. Главное, как они заработаны. Я предпочел бы убедить какую-нибудь девицу купить мою чудодейственную мазь и получить за это плату, чем вознаграждение за то, что передал несчастную, лишенную всего молодую леди в руки правосудия.

После такой отповеди Анна рассказала все Уиндему, начиная с бегства из дворца. Никогда еще Анна не чувствовала себя такой, одинокой, а вот с Джоном Гилбертом, разбойником, подумала она вдруг, одиночества не ощущала.

Хотя доктор и смеялся, к досаде Анны, когда она рассказывала, как Джон Гилберт обучал ее искусству любви, чтобы ввести в заблуждение Черного Бена. Еще обиднее ей было его веселье, когда она описывала свой труд доярки и молочницы, однако доктор посерьезнел, когда ее история подошла к концу, особенно его озаботило описание смерти ее отца и предательства лорда Уэверби, а также ее бегства от разбойника и того, как ее чуть было не задержал стражник на рынке Рединга.

– Моя дорогая леди Гаскойн, – сказал он, нежно целуя ее руку, – клянусь, я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить вас, хотя не обладаю отвагой вашего разбойника и его умением владеть мечом.

– Он вовсе не мой разбойник, сэр. Я больше никогда его не увижу, и слава Богу. Это счастливое избавление. – Ее голос дрогнул, но Анна тотчас же взяла себя в руки и спросила: – Вы в самом деле доставите меня в Лондон к моему дяде, епископу Илимскому?

– Конечно, леди Анна, после того, как мы сделаем остановку в Виндзоре сегодня днем.

– Но я должна поспешить в Лондон, сэр.

– Так и будет. Он всего-то в двадцати трех милях от Виндзора, если добираться по реке. Самое позднее, мы прибудем туда завтра.

– Нет! Сейчас же! Сегодня, сэр. Я настаиваю.

– Моя дорогая леди Анна, я не потребую вознаграждения за то, что доставлю вас целой и невредимой, но за; проезд вам придется заплатить.

– Вы же знаете, сэр, что у меня всего один пенни, – возмутилась Анна. – Вот он. – Анна развязала узелок на платке, который спрятала за пазухой. – Можете, взять его!

– Благодарю, не надо. У вас есть нечто куда более ценное для меня – ангельское личико и кожа младенца. Веселые девицы и жены Виндзора толпами бросятся покупать мою чудодейственную мазь, как только увидят ваше прелестное лицо.

Его коротенькие ножки пританцовывали, когда он поворачивал руль.

– Я не буду участвовать в вашем мошенничестве, сэр, даже для того, чтобы отплатить за вашу доброту и, уж конечно, чтобы оплатить проезд на вашей барже.

Уиндем с силой нажал на руль и повернул баржу к рощице гигантских тополей на берегу.

– Что вы делаете? – закричала Анна.

– Собираюсь высадить на берег пассажирку, не желающую платить за проезд, члена привилегированного класса дворян, не гнушающуюся есть хлеб простого человека и пользоваться его баржей. Таковы правила жизни на реке.