Себастьян Робинсон - Куртизан

Мать сидела напротив кривого зеркала и смотрела, как сзади двое молодых рабынь расчёсывают её длинные, золотые волосы. Аристон на цыпочках подошёл к матери и положил на её колени прекрасный букет цветов.

– Аристон, – проговорила удивлённо Анастасия и ахнула. – Матушка, вы только посмотрите на них.

Женщина развернулась на стуле и переложила орхидеи с колен на столик.

Старуха Фемида поднялась по-старчески с ложа и подошла к цветам.

– Откуда они у тебя? – Спросила Фемида.

– Я их купил на агоре, бабушка! – Воскликнул Аристон и улыбнулся.

Сёстры равнодушно хмыкнули и продолжили прясть шерсть. Они всегда недолюбливали своего младшего брата, с самого его рождения. Несмотря на его пол, они завидовали его красоте и поэтому, чтобы сделать ему больно, постоянно напоминали ему о его женоподобности.

Когда они вышли замуж за римских чиновников, радости юноши не было предела. Ибо теперь сёстры могли покинуть семью, но оказалось всё иначе. Оба мужа были старыми и не могли исполнять супружеские обязанности, к тому же, они были невероятно скучными и высокомерными. И каждое солнечное лето, сёстры предпочитали знойный Рим Кифере, где отдыхала душа и тело.

Мать, не вставая со стула обняла сына и поцеловала в лоб. Фемида, не сумев вынести умиления и семейной идиллии, взяла Аристона за руку и заключила в тёплые объятия.

– Перестаньте, матушка, вы его сейчас задушите, – упрекнула Анастасия свою мать и осклабилась.

После получасовой беседы с семьей, Аристон попросил прощения и удалился с женской половины на мужскую. Там ждал его ужин и…отец. Но на время юноша забыл, что Аристид – настоящий тиран и деспот, который при любой возможности мог зарезать его, как жертвенное животное. Но сейчас Аристон был счастлив как никогда. С прекрасным расположением духа, он зашёл в залу и встретился с отцом.

Аристон улыбнулся ему и, поклонившись, сел напротив. Он даже не заметил, что лицо отца выражало гнев и недовольство. Глаза его горели, как у голодного волка. Он был готов наброситься на сына в любую минуту. Юноша дотянулся до глиняной миски с фруктами и прикоснулся до зелёного яблока, но не успел он его взять, как отец заговорил недовольным тоном:

– Дайдорос приходил сегодня.

Аристон убрал руку с фруктов и посмотрел на отца, пытаясь понять, что он сейчас думает и распознать его эмоции.

– Если твой образ мыслей схож с образом мыслей этого идиота, то я глубоко разочарован в тебе.

В воздухе на время повисла гнетущая тишина. Аристон никак не ожидал подобного разговора. И тем более никак не ожидал подобных слов.

– Ты что, и вправду полагаешь, что сможешь победить на Олимпийских играх?

Аристид зло усмехнулся и стал ждать ответа.

Аристон неуверенно заговорил:

– Дайдорос говорит, что у меня есть много шансов…Я делаю неплохие успехи на тренировках, я думаю – да…

Аристид посмотрел на сына, как на дурака. Лицо его исказилось в гримасе отвращения, словно он учуял запах мертвеца.

– Какая наивность! – Снова заговорил Аристид. – Испокон веков победителями выходили лучшие из лучших, – он сделал ударение на последнем слове. – Забудь об этом. Пока я жив, ты никогда не сможешь участвовать в играх, я не позволю осрамить честь моего рода. Если я узнаю, что ты попытаешься обмануть меня, то – клянусь Зевсом, я отправлю тебя жить в Ахайю.

– Но, отец! – Не выдержал Аристон. – Я не оскорблю вас, клянусь. Я вернусь из Афин победителем, с лавровым венком, заработав славу и честь Кифере…

– Аха-ха-ха, глупец! Ты ведёшь себя как ребёнок!

– Дайдорос говорит…

– Дайдорос, Дайдорос, – завторил Аристид, пытаясь сымитировать голос сына. – Твой Дайдорос – неудачник и глупец, а ты наивный и легкомысленный. Мне стыдно за тебя. Ты слишком часто с ним проводишь время, он уже успел промыть тебе мозги. Я решил, что ты больше не будешь ходить в палестру, такова моя воля.

– Но отец! – Возмутился Аристон, не в силах совладать со своими эмоциями. – Ты не посмеешь! Мне нет шестнадцати!

– Через два месяца настанет гекатомбеон 13 13 * Длился с 15 июля по 15 августа. *, недолго тебе осталось там учиться. Не переживай, я уже распорядился найти тебе личного учителя, во сто крат лучше старого дурака Дайдороса. Может, хоть он тебя чем-то научит.

– Ты не можешь со мной так поступить! Дайдорос – мой друг!..

– Закрой свой рот, щенок и убирайся отсюда! – Неожиданно рявкнул Аристид и встал из-за стола.

– Я тебя ненавижу!

Отец покраснел, как рак. Он оттолкнул от себя раба и быстро направился к сыну, который доселе не прикасался к пище, а стоял напротив стола и смотрел с вызовом на отца.

– Ублюдок, – бросил Аристид и что есть мочи ударил сына по лицу, настолько сильно, что юноша не удержался на ногах и упал на мраморных пол, разбив себе губу.

– Супруг мой, он твой сын! – Послышался голос Анастасии.

Аристон приложился к стене и вытер кровь с лица. Мать села рядом с ним и закрыла своим телом, защищая своё дитя от одержимого отца.

– Не смей защищать это отродье, женщина! – Проревел Аристид и схватил её за руку.

До сих пор сидя на полу и не соображая, что сейчас произошло, Аристон некоторое время наблюдал, как плачет мать и как неистово кричит на неё отец, постоянно указывая пальцем на него и бросая проклятья. Анастасия обняла за шею своего супруга и попыталась успокоить, что-то мелодично приговаривая своим приятным голосом.

Аристон поднялся с пола и побежал в свою комнату. Когда он сел на свою широкую постель, он закрыл лицо руками и тихо заплакал, повторяя одно слово – «ненавижу».

– Господин, – послышался голос мальчика из-за двери.

– Уходи, Антиох, я хочу побыть один, – простонал юноша и упал на кровать, обнимая подушку в темноте.

Через некоторое время он услышал скрип открывающийся деревянной двери, а затем и чьё-то присутствие. Не убирая с мокрого лица ладоней, он почувствовал, как чья-то маленькая рука прикоснулась к его сильному плечу и погладила. Он открыл глаза и увидел перед собой Антиоха. Лицо его выражало боль и сострадание.

– Когда вы плачете, господин мой, ваш раб тоже плачет, – проворил пискляво мальчик и захныкал по-детски.

– О, Антиох…

Аристон опрокинул мальчика на кровать и прижал к себе. Мальчик обнял сильную руку своего господина и положил свою кучерявую голову к нему на ладонь. Юноша почувствовал его влажное лицо и тоже заплакал. Вскоре, устав плакать от обиды и отчаяния, они так вместе и заснули, обнявшись на одном ложе – господин и раб.

На завтраке Аристон не появлялся. Аристид не стал интересоваться о его отсутствии так же, как и не стал осуждать его за несоблюдение семейных традиций. Где сейчас отец, чем он занят и что он чувствует, Аристон не знал и не спрашивал. Всё утро он просидел у себя в комнате, не появляясь у него на глазах.