Наталья Зимняя - Сюрприз

Эта улыбка окончательно вывела Николь из себя. Упрямо вздернув подбородок, она запела со всей присущей ей и еще неосознанной внутренней страстностью, четко выпевая совсем непонятные ей фразы. В глазах незнакомца запрыгали веселые огоньки, только подзадоривая ее. В конце концов, мужчина, запрокинув голову, шумно расхохотался.

Это стало последней каплей, для наблюдавшей за ними Ингрид. Убедив себя, что взбешена из-за того, что дочь опозорила ее перед гостями, она подскочила к роялю, и резко выдернув оторопевшую Николь из-за инструмента, изо всей силы ударила ее по лицу. Девочка дернулась и, прикрыв пылающую щеку рукой, на мгновение замерла, встретившись глазами с нахмурившимся Грегом. Гости застыли, вместе с хозяйкой и, уже понявшей свою оплошность Ингрид. Она, скользнув походящей на извинения, гримасой, в сторону маркиза, обернулась к Николь, но, девочка, увернувшись, исчезла с лужайки. В этой немой сцене, Грегори, молча, как и собирался, развернулся и направился к экипажу, подметив, что в последнем мятежном взгляде, брошенном на него девочкой, не было ни единой слезинки.

Николь бежала так долго, что не заметила, как покинула границы поместья. Только когда мгла стала практически непроглядной, и на смену ухоженным дорожкам парка пришли заросли рощи, начинавшейся за имением, она остановилась. Жаркий августовский день уступил владения ночи. Девочка присела на поваленную ветку под большим платаном и подняла глаза к небу, видневшемуся среди верхушек деревьев. Звезд практически не было, и луна еще не появилась. Для этого времени года ночь была непривычно темна, словно отражала тень, тяжело лежащую на душе Николь. Впервые за свою, пусть и недолгую жизнь, она сотворила то, чего сама от себя никак не ожидала. Конечно, она не в первый раз сталкивалась с чем-то, чего совершенно не хотела делать. Очень многое из того, что нравилось ее матери, и что она назидательно старалась навязать подрастающей дочери, было совершенно неинтересно девочке. Но ей всегда хватало хитрости и терпения свести все старания леди Ингрид на нет совершенно безболезненно для обеих, и мать на время забывала о ней, пока не заражалась новым веянием. Что произошло сегодня Николь решительно не понимала, как будто в нее что-то вселилось. Она опозорилась сама и неоспоримо опозорила мать. И еще этот мужчина у рояля с его осуждающими серыми глазами Лучшим решением сейчас было бы вернуться на место преступления и покаяться. Но, решив дать своей раненой гордости небольшую отсрочку, Николь откинулась к стволу платана и вновь подняла глаза к небу.

Скорее бы вернуться в имение, к отцу. Она повиниться перед матерью, и все расскажет ему. Он поймет. Он всегда ее понимал. Отец Услышанное сегодня в саду вновь выползло из тьмы. Может ли все это быть правдой? И если да, то знает ли он об этом? Эти старые сплетницы говорили что-то о молодом учителе, который, по их мнению, был ее настоящим отцом. Николь совершенно не помнила его лица. Детские воспоминания оставили ей только его силуэт и то, что он часто играл с ней. Нет. Николь решительно отогнала тревожные мысли. Ее настоящий отец Лайонел Астлей человек, ближе которого никогда не было никого на свете. Так будет всегда.

Грегори не спеша поднялся по массивной лестнице и остановился у входа в кабинет деда. Тяжелые резные двери были приоткрыты, обманчиво гостеприимно приглашая его войти. Но маркиз прекрасно знал – гостеприимности в этом доме никогда не было, и не только для него. В этом был весь характер его деда Филиппа Грегори Хокстоуна восьмого герцога Уотерфорда. Он никогда никого не ждал, никогда никому не был рад и ему совершенно никто не был нужен. Складывалось впечатление, что и прислугу он терпит лишь потому, что это соответствует его положению. Каждый раз, когда Грегори приезжал сюда, он задавался вопросом, зачем он это делает? И, не находя ответа, приезжал снова.

Оттягивая момент приветствия, он заглянул. Дед сидел в высоком кресле возле камина, медленно прокручивая в старческих пальцах набалдашник трости в виде головы волка, и молча, смотрел в огонь. Тогда, много лет назад, его возвращение в Уотерфорд стало полной неожиданностью для всех его обитателей.

Англия, герцогство Уотерфорд, Замок Уотерфорд, 1844 год

Даже если бы не начавшаяся сегодня утром намного раньше суета, ничто не заставило бы Грегори лежать больше в постели. Соскочив с высокой кровати, он быстренько натянул одежду, в которой был накануне, даже не обратив внимания на разложенный в кресле рядом, бархатный костюм, прилежно приготовленный Марлон. По лестнице вверх и вниз сновали слуги. Горничные заканчивали уборку и, получившие напоминание от миссис Лето, улыбаясь, поздравляли мальчика с днем рождения. Грегори, смущаясь, раздавал благодарности, замечая, насколько изменился дом. Всюду были расставлены огромные вазы, наполненные свежими цветами. Даже Паркинс – старый дворецкий был облачен сегодня в совершенно новую ливрею. Приметив спускающегося по лестнице Грегори, он вытянулся в струнку, насколько ему еще позволяла больная спина, и важно поприветствовал маленького герцога, коим по трагическому стечению обстоятельств, Грегори сейчас и являлся, за отсутствием других наследников.

– Милорд, разрешите поздравить вас с днем рождения. Сегодня прекрасное утро, милорд! – и, удержавшись от желания погладить мальчика по голове, снова вытянулся в струну.

Грегори постарался придать своему лицу важное выражение, которое, по его мнению, подходило случаю, но не удержался и с задорной улыбкой выскочил во двор. День действительно обещал быть великолепным. Августовский зной еще не успел высушить свежесть утра, в парке на все голоса пели птицы, вторя поздравлениям. Грегори с глубоким вздохом раскинул руки и закружился. Сегодня даже воздух был другим. Но, наверное, если бы сейчас внезапно налетел ураган, и в разгар лета пошел снег, это не испортило бы настроение мальчику. Просто раньше мама, видимо очень скучала по папе, а теперь поняла, что она очень нужна ему, и теперь они всегда будут вместе. Он расскажет ей о том, что любит и покажет свои любимые места, а может даже научит ее ловить рыбу… Грегори повернулся к дому. С величественного фасада здания исчезли траурные венки. Хищный взгляд волка на гербе Уотерфордов больше не перечеркивала черная лента. Неужели ради него в замке намного раньше срока закончился траур? Невероятно… В окне своей спальни на втором этаже появилась мать. Грегори помахал ей рукой совершенно неожиданный для него жест, еще вчера бы он ни за что не осмелился бы даже на попытку обратить на себя ее внимание. Но леди Хокстоун исчезла, не ответив. Отогнав неприятное чувство, что его опять не заметили, Грегори собирался рвануть к конюшням, но на пороге появилась встревоженная гувернантка.