Виктория Холт - Королева Кастильская

– Вы можете идти, – ответила Изабелла.

Королева ожидала, что после ухода Хименеса разразится буря. Фердинанд подошел к окну. Кулаки его были сжаты, и Изабелла понимала, что он пытается сдержать гнев.

– Мне очень жаль, Фердинанд, но ты не можешь лишить Хименеса его прав, – сказала она. – Доходы – его, и не в твоей власти отнять их только потому, что он человек, соблюдающий интересы церкви.

Фердинанд повернулся и пристально посмотрел на жену.

– Еще раз, мадам, – сказал он, – вы наглядно продемонстрировали, как издеваетесь надо мной.

– Когда мои желания не совпадают с вашими, я всегда весьма сожалею.

Фердинанд закусил губу, чтобы у него не вырвались слова, которые ему очень хотелось произнести. Разумеется, Изабелла права. Ведь она действительно искренне радовалась, когда наступала пора согласия. Мир между ними неустанно нарушала ее беспокойная совесть.

«Святая Мария, – подумал Фердинанд, – за что ты дала мне в жены такую БЛАГОЧЕСТИВУЮ женщину? Ее требовательная совесть, ее преданность долгу, даже если это противоречит нашему благу—вот причина наших постоянных столкновений».

Не стоило гневаться на Изабеллу – она всегда была таковой.

– Я и этот человек будут врагами, покуда мы живы, – сказал Фердинанд настолько тихо, что королева едва расслышала его слова.

– Нет, Фердинанд! – умоляющим тоном заговорила Изабелла. – Это невозможно. Вы оба хотите служить Испании, станьте союзниками. Что ж такого, если вы будете смотреть на свои обязанности с разных сторон, когда цель ваша одна и та же?

– Он дерзок, этот архиепископ Толедский!

– Ты не должен осуждать Хименеса из-за того, что выбрали его, а не твоего побочного сына.

Король прищелкнул пальцами.

– Это забыто. Разве для меня новость, что мои желания не принимаются во внимание? А этот человек сам… этот святоша… который морит себя голодом и является во дворец неопрятным, в грязной власянице. Я думаю о тех днях, когда архиепископом был Мендоза…

– Мендоза умер, Фердинанд. Сейчас наступили дни Хименеса.

– Какая жалость! – воскликнул Фердинанд.

А Изабелла напряженно размышляла, что ей надо сделать, чтобы у ее мужа и архиепископа было как можно меньше точек соприкосновения.

Но по-настоящему ее мысли занимали не Хименес и Фердинанд. С той секунды, как Катарина покинула ее покои вместе с братом и сестрами, все мысли королевы были обращены к ней.

Она должна немедленно пойти к дочери и объявить, что до ее отъезда в Англию еще много времени.

– Кажется, ты не удостаиваешь меня своим вниманием, – заметил Фердинанд.

– Я думаю о Катарине. Собираюсь пойти к ней и сказать, что не позволю ей покинуть нас до тех пор, пока она не повзрослеет.

– Не надо давать скоропалительных обещаний.

– Я ничего не собираюсь обещать, – возразила Изабелла. – Но должна успокоить ребенка. Я знаю, как сильно она нуждается в утешении.

И с этими словами королева оставила мужа, побежденного, как то часто бывало, и восхищенного ею, ибо у него имелось немало причин для этого. Он осознавал, что хотя Изабелла часто безмерно раздражала его, он был обязан ей почти всем, что имел.

Фердинанд с грустью подумал о том, что Изабелла старается защитить Катарину от планируемого им брака с таким же непреодолимым упорством, с каким отказывается пожаловать Толедо его сыну Альфонсо. И все же он накрепко был связан с ней, как и она с ним. Они были единым целым, они были Испанией.

Изабелла стремительным шагом направилась к детским покоям. Все оказалось так, как она и ожидала: Катарина была одна. Девочка лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушки. «Прячет глаза, – с нежностью подумала королева. – Словно ей не хочется видеть что-то неприятное».

– Моя малышка, – прошептала Изабелла. Катарина повернулась, и ее лицо засияло от радости. Изабелла прилегла подле дочери и обняла ее. Несколько мгновений Катарина по-детски прижималась к ней, словно это могло навсегда связать их.

– Я не хотела говорить тебе об этом заранее, – прошептала Изабелла.

– Мамочка… когда я от тебя уеду?

– Сладкая моя, через несколько лет.

– Но папа сказал…

– Отец очень нетерпелив. Он любит своих дочурок, счастлив, что они у него есть, и страстно желает увидеть их собственных детишек. Он просто забыл, что ты еще совсем маленькая. Отдать замуж десятилетнюю крошку!

– Иногда таких маленьких увозят от мам, чтобы они жили при иностранных королевских дворах… со своими женихами.

– Ты не уедешь отсюда еще очень долго. Обещаю тебе.

– А «долго» – это сколько?

– Пока ты не станешь взрослой и не будешь готова для замужества.

Катарина еще теснее прижалась к матери.

– Значит, еще долго-долго! Может, четыре года или пять лет.

– Ну конечно. Поэтому теперь ты понимаешь, как глупо волноваться о том, что случится еще нескоро? Ну, а тогда ты будешь почти что взрослой женщиной, Катарина… и наверное, сама пожелаешь иметь мужа и уже не захочешь оставаться со своей мамочкой.

– Мне всегда будет хотеться остаться с мамочкой! – с чувством воскликнула Катарина.

– Посмотрим, – вздохнула Изабелла.

Так они лежали бок о бок. Катарина потихоньку успокаивалась. Для нее пять лет казались вечностью. Для матери – ничтожным сроком.

Но своей цели Изабелла достигла, потрясение прошло. Изабелла исподволь будет рассказывать малышке об Англии. Откроет ей все, что знает о короле Тюдоре, который, как поговаривали, незаконно захватил английский трон. Хотя, безусловно, не очень хорошо передавать ребенку подобные сплетни. Она расскажет ей о детях короля, старший из которых должен стать ее мужем… об этом мальчике, еще младше Катарины. Что же в этом страшного? Там есть еще один мальчик, Генрих, и две девочки – Маргарита и Мария. Скоро Катарина изучит их обычаи, а со временем позабудет о своем испанском доме.

Неправда! Изабелла знала: Катарина никогда не забудет семью.

«Она ближе мне, чем остальные дети, – думала Изабелла. – Какое было бы счастье, если б этот брак не состоялся, и я смогла бы находиться с Катариной до самой смерти».

Она никогда не высказывала подобного желания. Это недостойно королевы Испании и матери Катарины. На сей раз оказалось, что судьба Катарины связана с Англией, и она обязана выполнить свой долг.

Кавалькада остановилась в Ларедо, расположением у восточных границ Астурии. Во время путешествия из Мадрида в Ларедо тревога королевы все больше усиливалась, в равной степени возрастало и волнение Хуаны.

Изабелла решила оставаться с дочерью до тех пор, пока та не покинет испанские земли. Ей хотелось бы сопровождать Хуану до Фландрии, ибо от ее безумной дочери можно ожидать всего.