Ирада Нури - Покажи мне, зеркало…

– Видишь ли, этот редкий цветок растёт не повсеместно, а лишь в двух местах: Карабахском ханстве и у нас. В наших краях он яркого жёлтого цвета. Когда приходит время распускаться, эти прекрасные цветы образуют настоящий живой ковёр, покрывающий изножья гор так, что начинает казаться, что горы из чистого золота. Отсюда и название нашего ханства- Гызылдаг, что означает- Золотая гора.

– Ты верно шутишь, – фыркнула я, – мне совершенно точно известно, что «золотыми» наши места называют из-за богатых залежей золота, позволяющими нам иметь собственную армию и до сих пор оставаться единственным самостоятельным государством между такими соседями, как могущественное Персидское государство с одной стороны, и непобедимая Османская империя с другой.

– Госпожа, вот вы где! – раздалось в двух шагах, и из-за деревьев показались служанки не один час разыскивающие меня повсюду. С ужасом взирали они на мой растрёпанный вид, представляя какое наказание выпадет на их долю за мокрое платье и разбитую в кровь коленку.

Джабира при их появлении словно подменили. Мгновенно утратив интерес, он с безразличным видом пожал плечами и, будто бы совершенно позабыв о моём существовании, направился во дворец, дав знак сопровождающим его слугам следовать за ним.

А дома меня ждал самый настоящий нагоняй. Уже одного того, что я сбежала, несмотря на категорический запрет, было достаточным для того, чтобы меня лишили сладкого на неделю, но, когда матери стало известно о том, что я была с Джабиром, её чуть не хватил удар. В ужасе заламывая руки, она одновременно умоляла и приказывала держаться от него подальше, и её поведение меня сильно озадачивало. Ещё ни разу в жизни мне не приходилось видеть её в таком состоянии. Чувствуя себя безгранично виноватой, я торжественно пообещала ей, что буду держаться от наследника на расстоянии, но, одно дело обещать, а другое- пытаться сдержать своё обещание. И это оказалось не так-то просто.

С того самого дня, куда бы я ни направлялась, чем бы ни занималась, я всюду наталкивалась на слоняющегося поблизости Джабира, которому по одному ему известной причине непременно нужно было находиться в то же самое время и в том же самом месте, что и мне.

Говорят, что от судьбы, что уготовил для нас Всевышний, не уйти. Чтобы ты ни делал, как бы ни старался избежать встречи с грядущим, оно всё равно найдёт тебя и заставит делать всё именно так, как тебе предначертано свыше.

Несмотря на запреты, и наказания последующие за их нарушениями, мы с Джабиром продолжали втайне общаться. Проходили недели, месяцы, годы, а мы с братом становились всё ближе и ближе друг другу. Сёстры, рождённые от других наложниц, были старше меня по возрасту и избегали общения, считая меня досадной помехой. Ещё бы, ведь в моём присутствии они не могли, как прежде, обсуждать между собой мужчин и то запретное, что происходило за стенами супружеских спален. Видя мою огорчённую физиономию всякий раз, как меня выставляли за дверь, старая нянюшка советовала не принимать это близко к сердцу, объясняя их поведение элементарной завистью от того, что я была любимицей хана.

В чём-то она была права, ибо как бы ни был занят важными государственными делами отец, как бы ни устал, он всегда находил время для того, чтобы навестить свою младшенькую, Фарах, и подарить ей очередную безделушку, при виде которой зеленели от зависти остальные обитательницы гарема. Только мне позволялось забираться на колени к отцу и разглаживая пальчиками морщинки вокруг его смеющихся глаз целовать каждую, рассказывая о том, как прошёл мой день.

Ну, разумеется, были у меня и свои секреты. К примеру, мало кто знал, что в те дневные часы, что я по мнению окружающих провожу сладко сопя в своей кроватке, на самом деле я, переодевшись для удобства мальчишкой, вместе со старшим братом совершаю очередную вылазку на природу или в город.

Прошло три года. Несколько месяцев назад, на моё десятилетие, к огромной зависти сестёр, отец подарил мне газель. Найденная крошкой в лесу, она не знала иной жизни, как жизни в клетке. Практически полностью одомашненное животное, она стала верной подругой во всех устраиваемых мной проделках. Мы были настолько привязаны друг к другу, что, зная где в данный момент находится одна из нас, смело можно было предполагать, что и вторая находится где-то поблизости. Теперь, мне уже не удавалась прятаться от слуг на дереве, так как моя милая Назлы тут же начинала крутиться под ним и опираясь передними копытами о ствол, тянуться вверх, поднимаясь на задних.

Но однажды, когда отца объезжающего границы не было дома, она исчезла. Ещё вечером вволю наигравшись мы еле расстались перед сном, а уже с утра, я нигде не могла её найти. Прислуге было велено прочесать всю территорию дворца, но бедняжки Назлы пропал и след.

Я была уже на грани истерики, когда одна из сестёр, видя меня одиноко бредущей по садовым дорожкам, издевательски крикнула мне с верхней галереи:

– Погляди, что ты натворила, Фарах! Замучила бедное животное до такой степени, что оно от тебя сбежало!

Это было больно. Доведённая до крайности, я уже собиралась открыть рот и высказать негоднице всё, что я о ней думаю, когда стала невольной свидетельницей такого, чего прежде ни за что не смогла бы себе представить. Проходящий в это самое время по галерее Джабир, услышав последнюю фразу сестры, в мгновение ока оказался подле неё и, схватив за горло, заставил перегнуться через перила. Не обращая внимание на визг испуганных служанок, он угрожающе прошипел так, что было слышно даже мне:

– Говори, что тебе известно об этом, или, клянусь Аллахом, я сброшу тебя вниз!

Мне никогда прежде не приходилось видеть выражение жестокости на лице брата. Насмешку да, но такую жестокость – никогда. Застывшая на месте я продолжала глядеть вверх с всё ещё открытым ртом, когда до меня донеслась фраза сестры:

– Нет, брат, пожалуйста не делай этого! Неужели из-за какого-то животного ты готов убить собственную сестру?

– Даже не сомневайся! – прозвучал ледяной ответ. – Если ты немедленно не расскажешь мне, что сделала с животным, то и сама в этом убедишься!

– Ничего! Я ничего с ним не делала, клянусь! Просто велела слугам оставить ворота, ведущие в горы, приоткрытыми. Животное наверняка соскучилось по свободе, зачем вновь сажать его в клетку?

Она закашлялась. Это взбешенный Джабир сдавил горло так, что полностью перекрыл ей кислород:

– Идиотка! Оно никогда не знало свободы, ты погубила его!

– Что здесь происходит? Джабир, немедленно отпусти сестру! – на галерее показалась Зейнаб ханум. Перепуганные насмерть служанки, боясь, что молодой хозяин убьёт сестру, бросились за помощью к той единственной, кто имел влияние на молодого хозяина. – Вы что, все с ума посходили? Было бы из-за чего! Немедленно разойдитесь по своим покоям, и чтобы я не слышала больше о том, что вы спорите из-за животных! А ты, – увидев меня внизу, она злобно прищурилась, – если ещё раз узнаю, что стравливаешь между собой братьев и сестёр, велю запереть тебя в восточной башне, где раньше содержали больных проказой, поняла?