Амелия Грей - С любовью, герцог

– Так-то лучше. Вы ведь сами говорили, что предпочитаете обходиться без излишних церемоний, когда вашего брата нет дома, верно?

Хоксторн был почти уверен, что мисс Квик не хотела, чтобы он заметил восхищение в ее взгляде, и ему было в равной степени приятно и то, что она им восхищается, и то, что скрывает свои чувства.

– Да, говорила, и, ваша светлость, сделайте одолжение: садитесь там, где вам удобнее.

Сама непринужденность и спокойствие, мисс Квик давала понять: пусть ему и удалось одержать победу в первой схватке, это не значит, что ясен исход всей битвы.

Солан понимающе кивнул.

– Могу я предложить тост?

– Конечно, – сказала Лоретта и подняла бокал.

– За вашего брата и мою сестру, за их долгую счастливую жизнь! – провозгласил Хоксторн и, дождавшись, когда она поднесет бокал к губам, добавил: – Совместную.

Мисс Квик, поперхнувшись, закашлялась, и поставила бокал на стол, потом выдавила:

– Вы поступили нечестно.

– Мы по разные стороны баррикад, – напомнил ей Солан. – Это был тактический ход.

– Вы коварный человек, ваша светлость.

– Скорее находчивый.

– Спорить не стану, но пить за совместную жизнь моего брата и вашей сестры, которые даже ни разу не встречались, не буду.

По ее голосу Солан понял, что она нисколько не рассердилась и даже не расстроилась, а просто сочла нужным указать ему на неблаговидный поступок. И ему это понравилось. Да и сама юная леди нравилась ему все больше и больше!

– Вы не уступите ни пяди своей территории, верно, мисс Квик?

Мисс Квик поправила салфетку у себя на коленях и, подняв на него огромные синие глаза, произнесла:

– То же можно сказать и о вас, ваша светлость. Очевидно, и вы отступать не привыкли.

– Да, но от меня иного и не ждут, ведь так? Мне всегда казалось, что юные леди куда сговорчивее мужчин, но вы – воплощение упорства, если не упрямства.

Она смотрела ему прямо в глаза, и он видел в ней то, что успел отметить при первом знакомстве: уверенность и силу. Ему нравилось в ней и то и другое.

– Возможно, ваша светлость, вы не заметили, когда мы разговаривали с вами днем в гостиной, но… – Лоретта помолчала и, чуть заметно улыбнувшись, закончила: – Я не из тех, кто готов идти на уступки лишь для того, чтобы кому-то угодить, даже если этот кто-то граф или герцог.

– О, я заметил, и вы знаете, что я это заметил, но спасибо и на том, что попытались дать мне фору, усомнившись в моей наблюдательности. Я такой щедрости не заслужил.

– С этим не поспоришь, – едва слышно пробормотала мисс Квик и своим обычным голосом спросила: – Вы нашли все, что нужно, для своей лошади?

– Да, включая попону, которая сегодня ей очень понадобится. Конюшня у вас большая – в ней можно было бы держать по меньшей мере дюжину лошадей.

– Да, столько места пропадает. Когда-то их здесь было много, но очень давно – еще во времена первого графа Свитчингема. Мне рассказывали, что Маммот-Хаус был даже не охотничьим домом, а самым настоящим замком. Граф любил проводить здесь зиму вместе с домочадцами и друзьями. Говорят, здесь устраивались грандиозные празднества, о которых до сих пор не могут забыть в окрестных деревнях.

Откинувшись на спинку стула, Хоксторн медленно потягивал вино, которое успокаивало и умиротворяло. Так хорошо проводить вечер в тепле, с бокалом в руке и в компании очаровательной и умной собеседницы.

– Ваш дядя приезжает сюда поохотиться?

– Нет. Говорят, раньше, лет двадцать назад, к северу от Маммот-Хауса были богатые охотничьи угодья, но случился пожар, лес выгорел дотла и до сих пор не восстановился.

Служанка внесла в столовую горячее блюдо, от запаха которого у Хоксторна потекли слюнки. Запеченный в меду окорок, картофель с хрустящей корочкой и золотистый омлет выглядели очень аппетитно.

– На том месте сейчас лишь невысокая поросль, – продолжила мисс Квик, когда миссис Хадлстон покинула комнату. – Наверное, в таком лесу и охотиться не на кого, потому Маммот-Хаус и не используется по своему назначению.

– И как давно вы здесь живете?

– Больше двух лет, – ответила мисс Квик, взяв в руки нож и вилку.

– И как часто вы ездите в деревню?

– Вообще не езжу, – ответила она спокойно и, кивнув на его тарелку, добавила: – Прошу вас, ешьте, пока не остыло.

Солана уговаривать не пришлось, и с энтузиазмом он принялся за еду, а утолив первый голод, спросил:

– А в Лондоне вы бываете? Приезжаете навестить родственников и друзей?

– Нет, но дядя всегда приглашает меня к себе на рождественский ужин.

Ему не терпелось узнать, в чем истинная причина ее затворничества, и, воздав должное изумительному запеченному окороку, он словно невзначай заметил:

– И все же ваш брат довольно часто бывает в отъезде.

– Откуда вы знаете? – не сумела скрыть досады мисс Квик.

– Я вижу его в Лондоне.

– Да, конечно, я должна была и сама догадаться. Простите за резкость. – Лоретта тихо рассмеялась. – Пакстон любит бывать на людях: в отличие от меня, страдает от отсутствия общения, жизнь в уединении не для него.

Потягивая вино, Солан наблюдал за хозяйкой дома. Ему нравилось, что она умеет признать ошибки без всякого жеманства, просто, не тушуясь, а еще безумно нравился ее смех.

– Так вам по душе уединение или вы просто научились справляться с одиночеством?

– Какая разница? – ушла она от ответа, не поднимая глаз. – В Лондоне у меня остались подруги, с которыми я регулярно переписываюсь, так что связь с внешним миром потеряла не окончательно.

В ее голосе звучала такая обреченность, что он забыл о еде, глядя, как она отрезает маленький кусочек мяса. Она не ждала сочувствия, не искала понимания – просто констатировала факт.

– Как часто граф наведывается сюда?

Она проглотила отрезанный кусочек.

– Редко.

– Вас не обвинишь в многословии, мисс Квик.

– Вы задаете вопросы, которые не требуют пространных ответов, хотя, должна заметить, их слишком много.

Хоксторн усмехнулся, глядя ей в глаза, и она улыбнулась в ответ.

– Лучший способ побольше узнать – это задавать вопросы.

– У вас, похоже, пытливый ум, – заметила мисс Квик, перед тем как отправить в свой хорошенький ротик кусочек картофеля.

Как ни хотелось ему дотянуться губами до ее губ, он спешно переключился на омлет, чтобы изменить ход своих мыслей.

– Да, вы правы, – согласился Солан, отложив вилку и нож. – Редко – это раз в неделю, в месяц?..

– Вы про визиты дядюшки? Дважды в год. Весной и осенью. Полагаю, он считает, что, как опекун, обязан время от времени меня проведывать, а возможно, просто чтобы удостовериться, что я никуда не сбежала. С каждым годом путешествовать ему все труднее, ведь дядя не молодеет. Лестницы для него стали почти непреодолимым препятствием, да и забираться в экипаж ему нелегко. – Лоретта подняла взгляд на собеседника. – Этот ответ достаточно пространный?