Виктория Холт - Опороченная Лукреция

Франческо хорошо знал чопорность герцогини Урбинской. Он ответил:

– Эта Борджа – еще не совсем пожилая женщина. И едет не к себе домой, а к незнакомым людям, на чужбину. Не сомневаюсь, она сейчас полна страхов. Если будешь писать Элизабетте, попроси быть поласковей с ее гостьей.

Изабелла расхохоталась.

– Поласковей с Борджа! С этой-то змеей, что выползла из своего клубка? Ну уж нет, я обязана предостеречь твою сестру.

Франческо покачал головой.

– Скорее, это ее пребывание в Ферраре будет отравлено – если вы все объединитесь против нее.

Он повернулся и пошел прочь. Изабелла задумчиво посмотрела вслед. Она явно задела супруга. Мог ли он испытывать какие-нибудь нежные чувства к девушке, с которой виделся много лет назад? Невозможно. С тех пор они ни разу не встречались. Видимо, эта Лукреция Борджа, при всей ее порочной репутации, побуждала мужчин на рыцарские поступки.

Но у нее не было времени размышлять о дурацкой галантности Франческо и его симпатиях к дочери Папы Римского. Она тут же написала своей золовке, герцогине Урбинской. Бедная Элизабетта! Ей предлагают развлекать какую-то выскочку, и она должна оказать той достойный прием – показать все презрение, на какое способна. В подобных обстоятельствах только так и можно вести себя.

Гонец привез два письма от ее отца.

Она быстро прочитала. Первое было официальным приглашением на свадьбу. Как ни странно, оно ни единым словом не упоминало о Франческо.

Во втором, частном письме герцог объяснял свое решение. Он не доверяет семье Борджа. Этот брак может быть затеян для того, чтобы усыпить бдительность итальянских синьоров, заставить их съехаться в Феррару и таким образом оставить незащищенным собственные владения – в то время как Чезаре уже давно зарится на чужие земли. Вот почему Эркюль считает, что Франческо должен остаться дома и в случае нападения отстоять Мантую.

Изабелла кивнула. Своего отца она ценила не только за аристократичность, но также за проницательный склад ума.

Предложение герцога устраивало ее и по другой причине. Изабелла собиралась сделать все возможное, чтобы осложнить пребывание Лукреции в их семье, а Франческо своим присутствием только помешал бы ее планам. И вот ей представилась возможность поехать в Феррару без супруга.

Когда она показала ему эти письма, он погрузился в размышления.

– Благоразумное решение, не правда ли? – спросила она.

– Да, – сказал он. – Звучит вполне разумно. Только дураки покидают их владения, когда Чезаре Борджа расширяет свои собственные.

Она взяла его за локоть и рассмеялась ему в лицо.

– Я вижу, твои добрые чувства к сестре не распространяются на брата.

– Брат, – сказал он, – это мое прямое дело.

– Верно, Франческо. А потому сестру предоставь мне.

Кортеж двигался медленно, с частыми остановками. Им оказывали пышные приемы, в их честь устраивали увеселительные зрелища. Когда Чезаре распрощался и поскакал обратно, Лукреция испытала чувство освобождения от прошлого – но не избавилась от страха перед будущим. Ипполит тоже с полдороги вернулся в Рим. Ему предстояло стать заложником от Феррары. Расставаясь с ним, Анджела держалась с подчеркнутым безразличием. А он и не замечал ее холодных взглядов. Мысли кардинала были заняты предстоявшей поездкой к берегам Тибра, где его ждали новые встречи с Санчей Арагонской.

Рядом с Лукрецией ехала Адриана Мила, с которой она в детстве проводила так много времени. Адриана исполняла обязанности прислуги, и Лукреция была благодарна ее заботливому присутствию – так же, как и обществу своих кузин, Анджелы и Джироламы Борджа, недавно вышедшей замуж за Фабия Орсини. Компания давних подруг отвлекала ее от грустных мыслей, придавала хоть какую-то уверенность в завтрашнем дне.

Затем настало время прощаться с Франческо Борджа, которому предстояло воспитывать маленького Родриго.

Она долго смотрела ему вслед и понимала, что порвалась еще одна нить, связывавшая ее с прошлым. Затем повернулась и дала команду двигаться дальше. Впереди их ждал прием у герцога и герцогини Урбинских.

Герцог и его супруга Элизабетта встречали Лукрецию у ворот города Губбия, расположенного на территории герцогства Урбино.

Элизабетта с трудом скрывала досаду. Ее супруг все-таки настоял на том, чтобы Лукреции Борджа был оказан почетный прием. Довод у него был один: Чезаре уже давно зарится на их обильные угодья и готов при первом же удобном случае начать военные действия. Следовательно, они не должны проявлять к нему враждебности, а должны встретить его сестру так же, как если бы их посетила женщина из самого аристократического рода Италии.

При таких обстоятельствах Элизабетта, состоявшая в постоянной переписке со своей невесткой, едва ли могла содействовать планам Изабеллы д'Эсте.

Сейчас она думала – уже в сотый, в тысячный раз – о тех несчастьях, которые в их жизнь принесли Борджа. Их беды начались с того, что Джованни Борджа возглавил армию Папы и призвал под свое командование супруга Элизабетты, Гвидобальдо Урбинского (слывшего, как и ее брат Франческо Гонзага, одним из величайших солдат Италии). Это Джованни отдавал войску такие некомпетентные, бессмысленные приказы, из-за которых французы наголову разбили папское войско, а Гвидобальдо был ранен, попал в плен и содержался в холодной и сырой темнице до тех пор, пока семья не заплатила за него огромный выкуп. Папе Борджа ничего не стоило выложить эти деньги, но он был занят – выторговывал условия мирного соглашения, исправлял ошибки своего бездарного сына.

Когда Гвидобальдо вернулся домой, он был уже не тем мужчиной, которого Элизабетта знала как своего супруга. Его стройная фигура оказалась искалеченной ревматизмом, он страдал от частых приступов подагры. В папскую армию его призвали цветущим молодым человеком, вернули – жалкие обломки. Передвигаясь, он еле волочил ноги, а случались дни, когда и вовсе не вставал с постели; его тело было сгорблено, желтовато-серое лицо покрывали многочисленные морщины.

Элизабетта горько переживала за него. Гвидобальдо смог простить семью Папы Борджа – по натуре он был слишком мягким человеком и не видел зла до тех пор, пока оно не обрушивалось на него. Сама Элизабетта никогда не простила бы их.

Гвидобальдо предоставил весь замок в распоряжение Лукреции, устроил для нее маскарады, балы и множество увлекательных зрелищ; он был обходителен и любезен. Однако Лукреция постоянно ощущала враждебность Элизабетты – а ведь именно с Элизабеттой ей предстояло продолжать путь в Феррару. И по настоянию Папы они должны были ехать вдвоем в одной повозке.

Александр хотел, чтобы его дочь как можно больше времени проводила в обществе Элизабетты и Изабеллы. Ей следовало изучать их привычки, манеру одеваться, жесты – не забывать, что обе дамы принадлежат к самому своенравному и аристократическому роду Италии.