Аманда Квик - Запоздалая свадьба

– Да, да, мне известно, что вы были шпионом, сэр. Прошу вас, не отвлекайтесь на детали.

– Говоря о прежней профессии, я предпочитаю избегать термина «шпион». – Он наклонился, чтобы получше разглядеть что-то, увиденное в грязи. – Это вызывает весьма неприятные ассоциации.

– Я прекрасно сознаю, что эта профессия не считается приличной карьерой для джентльмена. Но когда мы одни, совсем ни к чему ходить вокруг да около. Да, ты был шпионом. Мне пришлось заняться торговлей, чтобы как-то прожить в Риме. У нас обоих имеется прошлое, которое мы вовсе не хотели бы сделать достоянием гласности. Но сейчас это вряд ли имеет значение. Продолжай свой рассказ.

Тобиас выпрямился и загляделся на ночное небо.

– Ад и проклятие, Лавиния, я даже не знаю, с чего начать.

– Начни хотя бы с того, почему взял кольцо с тумбочки Фуллертона.

– Ах, ты и это заметила? – слегка улыбнулся Тобиас. – Весьма наблюдательно. Ты делаешь большие успехи в освоении нового занятия. Я действительно взял проклятое кольцо.

– Почему? Вы же не вор, сэр.

Он сунул руку в карман, извлек кольцо и тяжело вздохнул.

– Будь я даже склонен к воровству, ни за что не стянул бы подобное украшение по доброй воле. Я захватил его, поскольку был уверен, что оно оставлено именно мне.

По спине Лавинии медленно прокатилась ледяная волна. Она подошла к тому месту, где стоял Тобиас, и стала рассматривать кольцо. Неширокая золотая лента была украшена миниатюрным гробиком. Тобиас кончиком пальца открыл крышку. Зловещий череп улыбался ей со своего ложа из скрещенных костей.

– Кольцо «мементо мори», – кивнула она, слегка нахмурившись. – Такие были весьма популярны в прошлые времена, хотя мне никак не взять в толк, почему кто-то хотел носить на пальце постоянное напоминание о смерти.

– Три года назад стареющая графиня, богатая вдова и два обеспеченных джентльмена погибли по причинам, казавшимся на первый взгляд либо несчастным случаем, либо самоубийством. В один прекрасный день я решил обсудить эти события с моим другом Крекенберном, и в результате этой беседы выяснилось, что в каждом случае кто-то получил от этой кончины несомненную выгоду.

– Ты имеешь в виду наследства?

– Да. Во всех четырех случаях. И не только деньги. Большие поместья и один или два титула перешли в другие руки.

– И что тут странного? Такое всегда бывает, когда знатные, состоятельные люди отправляются на тот свет.

– Совершенно верно. Но мое любопытство возбудили иные аспекты этих происшествий. Оба самоубийства, например, казались мне чрезвычайно маловероятными. Крекенберн, который хорошо разбирается в тонкостях жизни светского общества, не считал, что оба самоубийцы страдали меланхолией или смертельными болезнями. Ни один не пережил значительных финансовых потерь.

– А несчастные случаи?

– Стареющая графиня гуляла зимой по пруду, затянутому льдом, и провалилась. Богатая вдова упала с лестницы в собственном доме и сломала шею.

Наступило молчание. Лавиния нехотя взглянула на то место, где Фуллертон, похоже, сделал последнюю, бесплодную попытку удержаться на краю.

Тобиас проследил за направлением ее взгляда и кивнул:

– Да, в самом деле, она и Фуллертон кончили почти одинаково.

– Продолжайте, сэр.

Тобиас возобновил свое неторопливое хождение.

– Крекенберн и попросил меня разобраться в этих делах. Без всякой огласки, разумеется. Никто не подозревал ни о каких убийствах, и ни одна из заинтересованных семей не желала никакого скандала.

– И что ты обнаружил?

– В процессе расследования я узнал от экономки вдовы, что рядом с ее телом лежало крайне неприятное украшение.

Ладони Лавинии похолодели от дурного предчувствия.

– Кольцо «мементо мори»?

– Да.

Тобиас с силой сжал кольцо.

– Экономка служила у своей госпожи много лет и была совершенно уверена, что в числе драгоценностей вдовы такое кольцо не значится. Когда же дело дошло до самоубийств, мне сказали, что в библиотеках обоих мужчин лежали такие же кольца. Камердинеры не признали их собственностью хозяев.

Лавиния вдруг осознала, что ночной воздух несет струйки холода.

– Теперь я поняла, почему ты так озабочен смертью Фуллертона.

– Ровно через две недели после начала расследования случилось пятое несчастье. Престарелый пэр вроде бы принял чересчур большую дозу опия. Я узнал о подозрительном самоубийстве почти немедленно благодаря связям Крекенберна и с его помощью сумел проникнуть в дом, прежде чем тело унесли, и обыскал спальню. На столике лежало кольцо. Но это было не единственным моим открытием.

– Что же еще ты узнал?

– На подоконнике была грязь, словно кто-то пробрался той ночью в спальню, возможно, чтобы подлить опия в стакан старика. В саду под окном спальни я нашел обрывок тонкого черного шелка, зацепившийся за ветку дерева. В конце концов мне удалось найти лавку, где продавали такой шелк, и получить описание человека, его купившего.

– Блестящая работа, сэр.

– Выплыли на свет и другие улики. Не стану утомлять тебя скучными деталями. Достаточно сказать, что одна вела к другой, и я все-таки определил убийцу. Но и он понял, что я загоняю его в угол.

– И сбежал из страны?

Тобиас поставил ногу на низкое ограждение, оперся локтем о бедро и, казалось, погрузился в мрачные мысли, глядя на темный горизонт.

– Нет, – выдавил он. – Убийца считал себя джентльменом, который вызвал меня на что-то вроде смертельного поединка. И когда сообразил, что проиграл, предпочел приставить к виску дуло пистолета.

– Понятно.

– Я нашел у него целую коллекцию подобных колец вместе с расходной книгой, где скрупулезно отмечалась каждая сделка. Все это лежало в его кабинете, в потайном сейфе.

– Господи боже, неужели он действительно вел подобные записи?

– Именно.

– А кольца? Почему он оставлял их на месте преступления?

– По-моему, они были чем-то вроде его визитной карточки. Таким образом он давал понять, кто ответствен за преступления.

Лавиния в ужасе уставилась на него:

– Хочешь сказать, он подписывал убийства, как художник подписывает картину?!

– Да. Видишь ли, он гордился своим мастерством. Разумеется, он не мог открыто хвастаться своими деяниями в клубах, так что пришлось оставлять кольца среди вещей жертвы.

– Слава богу, что ты понял, кто затеял все это, и положил конец его карьере.

– Все это дело, разумеется, замяли, поскольку прямых доказательств не было, а члены богатых семейств сделали бы все, чтобы избежать позора… – Голос Тобиаса вдруг стал жестче. – Я часто думал, что, если бы с самого начала заподозрил неладное и действовал быстрее, смог бы спасти чьи-то жизни.

– Вздор, – возразила Лавиния, подойдя совсем близко. – Я и слышать ничего не желаю, Тобиас. И не позволю, чтобы ты винил себя за то, что не сразу разобрался в этом деле. Согласись, никто даже представления не имел, что несчастных убили, пока ты не сложил все части головоломки и не разоблачил невероятно умного преступника, который продолжал бы свое дело еще много лет, не останови ты его.