Милана Милая - Ледяное сердце

Хан подошел к первой клетке, его глаза быстро привыкали к темноте, чтобы начинать видеть силуэты прижавшихся в испуге к друг дружке рабынь. Стояла просто гробовая тишина, видимо даже на подсознательном уровне люди его боялись. Мужчина привык к такой реакции, она его не удивила. Он только презрительно скривил губы, но из-за густой черной бороды это вряд ли кто-то заметил.

Хорошо, что он перестал брить лицо, если бы эти глупые люди увидели его лицо, обезображенное шрамами, попадали бы в обморок.

Форт Вифинии нуждался в женщинах, служанках, послушницах, шлюхах. Скопление огромного количества молодых мужчин диктовало свои условия. Он лично готовил армию для своего повелителя, и солдаты ни в чем не нуждались. Беспрерывные и тяжелые тренировочные бои должны были награждаться. А женское тело – одна из лучших наград.

Он раньше никогда лично не отбирал рабынь для форта, но его визирь Ахмед заболел и скоропостижно скончался. Заменить его Хан еще не успел. Но даже под страхом смерти он не признается, как тяжело ему покупать женщин-рабынь. Долг велел и отступаться никто не собирается, еще немного и скоро это, наверное, будет так же просто, как закупать соль или дамасскую сталь.

Хан взял факел со стены и прошел дальше. Одно из помещений было доверху забито мешками с солью, другое ящиками с оружием. До сих пор он чувствовал омерзение от этой поездки. Все, что он хотел от жизни, это войну. Битвы, драки, сражения, баталии. В этом он был лучший и никто не сравнится с ним в умении владеть любым оружием. Каким угодно! А вот покупки… Он снова содрогнулся от отвращения. Больше никогда. Что-то толкнуло Хана на эту поездку, он сам не понял что, но сейчас очень жалел. Хотя к своей внутренней интуиции всегда прислушивался, но на этот раз она его подвела. Даже Осман с неохотой позволил ему это путешествие.

Слишком ценен он был как пленник, если бы кто-то осмелился, конечно, попробовать взять его в плен. Его люди, его идеи, его военные планы, все это позволило Осману 1 завоевывать все новые и новые территории. Мир еще не придает значения мелким завоеваниям, но вскоре вздрогнет от понимания того, как рождается Османская Империя. Восстанет из пепла и моря крови, чтобы править миром…

– Сол! – Только три человека в целом мире могли называть Хана его сокращенным именем. А полностью по имени уже никто. Он повернулся к Исмаилу и вопросительно поднял брови. – Выйди на палубу, капитан хочет тебя видеть.

Хан кивнул и немедленно поднялся наверх. Сколько времени он провел в трюмах? Забылся, а это нехорошо. Была уже поздняя ночь, мужчина это понял по своим ощущениям, но странное дело, звездного неба он не увидел. Корабль окружал странный туман. Ориентиров не было вообще. Только ветер шумел в парусах и поскрипывание деталей корабля, вот и все звуки вокруг.

– Как ты ориентируешься? – Хан подошел к стоящему у штурвала Мехмеду и сразу задал волнующий его вопрос.

– В том то и дело, что никак! Ни солнца, ни неба, ни звезд, ни берега. Ничего. Туман накатил неожиданно, плывем по примерным ориентирам, но такого со мной ни разу не было. Никакие приборы не работают, компас ерунду показывает. Мистика какая-то! Сколько лет я тут плавал! И никогда никакого тумана. Можем просто врезаться в берег и не заметить. В вороньем гнезде самый глазастый матрос, но и он ничего не видит. Уже несколько часов. Ты поспал?

– Да, я даже очень хорошо поспал. Потом проверял трюмы. – Хан не стал говорить, что просто забыл о времени, но волнение капитана быстро ему передалось. – И что теперь?

– К утру должен рассеяться. Сократим скорость, команда, если что, готова к обороне, никто не спит. А вот ты Хан, иди отдохни. Если что, я сразу предупрежу…

– Нет! – И Сол даже не стал объяснять, и никто не осмелится спросить или настоять. Не хватит смелости. – Пока не прояснится ситуация, я буду на палубе.

Мехмед только кивнул, напряженно вглядываясь вдаль. Но это совсем не помогало, не было смысла напрягать зрение. Во-первых, было чертовски темно, а во-вторых этот туман можно было просто резать ножом. Тишина стояла невероятная, капитан отдал приказ спустить паруса, сейчас они почти дрейфовали, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь ориентир и молясь, чтобы этот проклятый туман рассеялся.

Хан стоял на носу корабля, вцепившись в борт напряженными руками. Казалось, крепкое дерево просто хрустнет, пальцы побелели от напряжения и в этот момент туман начал немного рассеиваться. С изумлением, под негромкие крики смотрящих, скалистый берег неизвестного острова медленно к ним приближался. В полной тишине раздался скрежет цепи, от которого наверняка многие вздрогнули. Хан никогда не замечал раньше, что так громко опускается в воду якорь.

Он окидывал взглядом песчаное побережье, которого раньше никогда не видел. Совсем небольшая полоска песка, со всех сторон окруженная отвесными скалами. Никого на берегу, это важно. Но и попасть на этот берег, похоже, можно было только с воды. Не по скалам же на веревке спускаться! Похоже, рассвета им придется дожидаться здесь.

Хан приказал спустить лодку на воду и быстро в нее сел, Хасан и Исмаил сели сразу за ним, даже не дожидаясь приказа. Просто следовали за ним, как тени. Четверо матросов к ним присоединились, быстро и бесшумно гребя веслами, пока лодка не ткнулась плавно в песчаный берег. Мужчины выпрыгнули и осмотрелись, на первый взгляд, никакой опасности не было, но все же надо было проверить.

Внутреннее чутье подсказывало Солу, что опасности нет. А вот разумом он понимал другое. Остров или материк? Он не знал, но место явно было обитаемо, следы босых ног на песке об этом явно говорили. И многие их этих следов были детскими. Дети? И никакой береговой охраны? Мужчина снова презрительно скривил губы, оглядывая еле заметные под луной верхушки отвесных скал.

Скоро рассвет, и как только туман рассеется до конца, их след успеет остыть на этом песке.

Мария проснулась, чуть только за окном ночь начала переходить в сумрачное утро. Девушка почти всегда просыпалась так рано, еще даже слуги в это время спали. Или ее организм просто уже выработал привычку. Пока она здесь, на острове, ее пешие прогулки в маленькую бухту были ежедневным ритуалом. Так рано, чтобы никто к ней не присоединился, особенно ее любимая младшая сестра, которая сейчас так остро чувствовала свое одиночество.

Девушка подбросила дров в затухающий камин, умылась и почистила зубы, расчесала волосы, оставив их распущенными. После того, как она вернется, кто-то из горничных ее заплетет. Она натянула на себя легкое платье, не требовавшее помощи и завязала на щиколотках кожаные сандалии.

В груди ощущалось странное волнение, а по рукам бежали мурашки. Но не от холода, а странных предчувствий, в которых Мария не могла разобраться. Она вздохнула и выбежала из комнаты, в доме и на улице царила приятная прохлада, которая днем сменится изнуряющей жарой и пока этого не произошло, можно было наслаждаться предстоящей прогулкой. Противные павлины, которых в их семье, кроме отца, никто не любил еще не проснулись. Большие деревянные мишени, на которых вчера тренировалась Франческа, все так же стояли по кромке леса. Видимо сегодня она продолжит свои тренировки, а днем семья может пойдет купаться, но это уже без нее.