Кэрол Финч - Сладостный плен

Сэбин усугубил положение дел, послав Доминику письмо, в котором сообщал ему о том, что Мэгги ушла к другому, а с ним намерена развестись. Это было гнусное вранье! Все, что он написал Доминику, было грязной ложью.

Беннет тяжело откинулся о спинку стула, словно это признание лишило его сил. Раздраженно вздохнув, он продолжал:

– Сэбин довел Доминика до белого каления, однако никто из нас понятия не имел, как тот собирается поступить. А когда об этом стало известно, мы пришли в ужас. Мэгги предпринимала отчаянные попытки убедить Доминика в том, что никогда не была ему неверна и что хотела вернуться в Натчез вместе с ним. Доминик поверил было ей, однако Сэбин поднял его на смех и начал убеждать в том, что Мэгги никогда его не любила. В результате Доминик вызвал Сэбина на дуэль. Он поклялся, что избавит весь мир, и себя в том числе, от этого злодея. – Эвери на секунду прикрыл глаза. Мыслями он весь ушел в прошлое. – Пока жив буду, никогда не забуду того рокового дня. С Мэгги случился припадок, когда она узнала, что Доминик в ответ на издевки Сэбина решил вызвать его на дуэль. Я пытался вмешаться, однако Доминик был человеком упрямым. Война Доминика с Сэбином привела его к последнему конфликту, из которого лишь один из них мог выйти живым. Но знай, Данте, и поверь… – Эвери говорил теперь, тщательно подбирая слова. Выражение его лица стало мрачным. – Хотя я горячо любил твою мать, у нас с ней никогда не было физической близости. Мэгги была преданна Доминику, и не могла ему изменить. Правда, это ничего не меняло. Доминик уже дошел в своей ненависти до последней точки. Он хотел убить Сэбина Кейри.

Никто из нас и не подозревал, что Сэбин тщательно спланировал эту дуэль, а когда поняли, было уже поздно. Началась она стремительно, а закончилась катастрофой. Все произошло так быстро, что мы и глазом моргнуть не успели. Когда прогремели выстрелы и дым рассеялся, Доминик был уже мертв. Когда Мэгги, бросившись к мужу, опустилась перед ним на колени, Сэбин взял оба пистолета и швырнул их в пруд, уничтожив таким образом доказательство того, что пистолет Доминика был заряжен холостым патроном. Мэгги была вне себя от горя. Она во всем случившемся винила себя, и, прежде чем я успел ее остановить, твоя мать уехала. Больше я ее не видел. А Сэбин… Сэбин поклялся, что разнесет по всему Новому Орлеану и Натчезу, что он был вынужден драться на дуэли вместо меня, потому что якобы я испугался мужа своей любовницы. Он поклялся смешать имя Беннетов и Фаулеров с грязью, представить нас с Мэгги злодеями, а не жертвами им же самим подстроенной дьявольской интриги.

– Но почему ты позволил ему выйти сухим из воды? – недоуменно спросила Эрика.

Встретившись с вопросительным взглядом дочери, Эвери печально улыбнулся:

– Знаешь ли ты, что такое любить человека всеми фибрами души? Представляешь ли, что можно полюбить кого-то больше жизни? Я не мог позволить Сэбину очернить те прекрасные мгновения, которые я провел с Мэгги. Чувства, которые мы испытывали друг к другу, были восхитительны. И я никому не разрешил бы их порочить. – Он окинул свою красавицу дочь полным мучения взглядом. – Мне и в страшном сне не могло присниться, что Сэбин пожелает взять тебя в жены. Сначала я наотрез отказался, тогда он поклялся опозорить не только мое имя, но и твое. Это лживый и злобный человек. Я уже имел несчастье наблюдать, как в результате его безжалостных интриг погиб человек. Кроме того, мне казалось, что тебе будет легче жить, не испытывая к мужу любви, однако в полном достатке, не нуждаясь ни в чем, чем влюбиться в какого-нибудь хорошего человека, а потом стать свидетельницей того, как Сэбин его уничтожит. И когда ты вернулась домой после окончания колледжа, такая сильная и независимая, я очень испугался за тебя. Мне хотелось, чтобы ты оставалась покорной, так тебе было бы проще жить. Сэбин молился бы на тебя и, если бы ты не стала ему перечить, водрузил бы тебя на пьедестал и воздавал бы тебе королевские почести. Но с самого начала все пошло не так, как надо, и с каждым днем становилось все хуже и хуже. И из-за моего молчания и постоянных страхов все настолько запуталось, что теперь неизвестно, чем кончится.

Эрика почувствовала, как в горле у нее застрял комок. Слова Эвери тронули ее за живое. Она поняла, что на долю отца выпала такая редкая и такая прекрасная любовь, что словами описать ее невозможно. И Эрику охватил страх, что опасения отца подтвердятся. Если Фаулер погибнет, сраженный мечом этого дьявола Сэбина, часть ее самой умрет вместе с Данте.

Эвери швырнул деньги обратно Фаулеру. Взгляд его стал умоляющим, хотя выражение лица по-прежнему оставалось мрачным.

– Увези Эрику отсюда и никогда больше сюда не возвращайтесь. Я не хочу, чтобы Эрика попалась на глаза Сэбину. Она уже два раза доводила его до бешенства, и боюсь, что третьего раза мы просто не переживем. Если до сих пор ему не удавалось подорвать ее силу духа, то на сей раз он это сделает. Прошу тебя, Данте, увези ее отсюда подальше, иначе не будет мне покоя!

Зеленые глаза Фаулера, в которых читалась решимость, встретились с серыми глазами Эвери.

– Только теперь я наконец-то понял, как сильно ты любил мою мать, – тихо произнес Данте. – Я прощаю тебе все, потому что и сам нашел такую же любовь, о которой ты нам только что рассказывал. Я женился на Эрике, потому что любил ее больше всего на свете. Поскольку я хотел навсегда оборвать все нити, связывающие ее с Сэбином, я рискнул всем, бросив ему вызов. Однако я не учел того, каким безжалостным может быть этот негодяй. И я не успокоюсь, пока не изыщу способа одолеть Сэбина его же собственным оружием, чтобы он наконец понял, что Эрика моя и всегда будет моею. Нет, Эвери, я не могу и не хочу бежать от этого мерзавца. Я не желаю трястись все дни напролет, ожидая, что Сэбин вернется и украдет у меня Эрику. Может, мой отец поступил и глупо, однако я, его сын, не знаю другого способа, чем дать Сэбину бой. И я отказываюсь бежать, словно уже потерпел поражение!

– Если ты, как утверждаешь, любишь Эрику, ты будешь сначала думать о ней, а уж потом о своей проклятой гордости! – сердито бросил Эвери. – Неужели ты не можешь не лезть на рожон?

– На рожон, говоришь? – с горечью усмехнулся Данте. – Не могу придумать ничего худшего, чем позволить Сэбину смеяться последним, не могу жить в постоянном страхе, что неминуемо настанет день, когда этот подонок доберется до меня и разрушит мое счастье.

– Данте, прошу тебя, – взмолилась Эрика, хватая Фаулера за руку. – Я не стану уважать тебя меньше, если ты отвернешься от прошлого и начнешь новую жизнь. Я слишком сильно тебя люблю, чтобы потерять.

Данте, покачав головой, бросил на стол мешочек с деньгами.