Мэрилайл Роджерс - Воспевая рассвет

Вульф, отчасти справившийся уже со своей яростью и негодованием, смотрел на старика, размышляя, как бы поскорее его унять и направиться на поиски похитителей. Глиндор был глух ко всему окружающему, и сакс решил дать ему сначала выговориться.

Опытный не только на поле боя, но также в политике и дворцовых интригах, Вульф не преминул ударить по слабому месту:

– Я же предупреждал тебя, чтоб ты не выпускал ее одну, говорил, что волк – недостаточная защита!

Утихомирив свой гнев, старик из-под мохнатых бровей взглянул на собеседника. Он не чувствовал за собой вины за происшедшее. Вульф, надеявшийся вызвать раскаяние у колдуна за его беспечность, был поражен, как быстро яростный гнев сменился холодной маской видимого спокойствия.

– Она благополучно вернулась прошлой ночью, и, похоже, без особой помощи с твоей стороны.

Вульф почувствовал, как краска заливает его лицо под насмешливым взглядом старика. Прежде чем сакс успел возразить, колдун продолжил:

– Я запрещал ей выходить одной в дневное время, но она обманула меня и сбежала, пока я спал. – Видя, что Вульф уже открыл было рот, чтобы оправдаться, он сказал: – Можешь упрекать меня, но признайся, что и ты проспал все так же, как я!

Вульф скрипнул зубами. И тут же заметил, что две пары широко раскрытых голубых глаз испуганно наблюдают за их ссорой.

– Да, – старик тряхнул головой, и седые волосы блеснули точно иней, – моя вина в том, что я не смог удержать ее рядом с собой в безопасности.

Старику было неловко вслух признавать свои ошибки. Он понимал, что сакс потребует объяснений.

– Вортимер, как и ты, был охотником до ее красоты. А после того, как я отверг его похотливые домогательства, это у него превратилось в манию. – Вульф слушал его с удивлением. Неужели этот смертный не боялся чар, стоящих на страже ее волшебной красоты? – Я отказался отдать ему Брину. Я сказал, что ее сыну нужен более достойный отец. И этот трусливый подлец отступил, он боялся столкновения со мной. Но теперь это случилось, и он заплатит сполна.

– Конечно, он заслужил самое страшное наказание, я согласен с тобой. Но не забывай, что главная цель для нас – спасти Брину во что бы то ни стало!

Саксу очень хотелось подойти и хорошенько встряхнуть старика, чтобы перепутавшиеся мысли в его голове встали на свои места и они скорее начали бы действовать, оставив разговоры.

– Солнце уже клонится к вечеру. Поспешим же, чтобы твою внучку не постигла такая же печальная участь, как и твоего сына. Оставь свою гордость в покое. Это всего лишь слова!

Вдруг, совершенно неожиданно, хитрая улыбка блеснула из-под седых усов, и в суровых черных глазах заиграли лукавые огоньки.

– А я-то думал, помнишь ли ты нашу встречу на Винвидском поле?

Вульф скрипнул зубами. Опять эти штучки со сменой настроения! Чертов старик! Сначала он в отчаянии, потом бесится от злобы, готов разорвать разбойников на части, а теперь тратит время еще и на воспоминания! Пытаясь изо всех сил скрыть свое раздражение, сакс ответил:

– Я узнал твой голос сразу же, как только очнулся, – я прекрасно помнил тебя и думал, ты собираешься отплатить мне за все.

Глиндор улыбнулся, но глаза смотрели сурово. И Вульф не мог понять, что колдун имел в виду. Бесстрастным голосом колдун сказал:

– Действительно, наша цель – увидеть Брину свободной и невредимой. Но я боюсь, что Вортимер очень хорошо продумал свой коварный план.

И к еще большему раздражению Вульфа, Глиндор, произнеся эти непонятные слова, повернулся и направился к ближайшему дереву. Там он пробормотал какое-то заклинание и сломил две длинные толстые ветви. Затем он расстелил на земле свой широкий плащ и, привязав его углы к жердям, перевалил тело волка на эти самодельные носилки.

– Вот таким же образом мы и тебя притащили в пещеру из ущелья. Пришлось, конечно, мне изрядно попыхтеть.

Терпение никогда не входило в число достоинств Вульфа, вот и сейчас он дрожал от негодования.

– Ты говоришь, что Вортимер хорошо продумал свой план, а потом идешь заниматься какой-то чепухой. Думаешь, я так и буду стоять здесь и терять время, глядя, как ты тут возишься? Отвечай сейчас же, что это значит, а то мне придется выбивать из тебя слова.

Глиндор мрачно огрызнулся:

– Успокойся же, говорю тебе. Даже я не могу сокрушить камни, – его глаза сурово смотрели из-под косматых бровей.

Вульф решил, что старик, должно быть, совсем выжил из ума – сколько же можно говорить загадками!

– Камни? – недоуменно спросил он Глиндора.

– Вортимер знал, что мои чары не в силах проникнуть сквозь каменные стены. И тогда он воздвиг башню из камней древних римских дворцов. И в этом укрытии он сейчас, наверно, пирует вместе со своими нечестивыми прихвостнями. – Он немного помолчал и добавил: – А раствор, скрепляющий камни этой башни, замешан на его страсти к моей внучке. В ночные часы Брина была в безопасности, особенно в ночь полной луны. Я запрещал ей ходить одной в дневное время, но она не послушалась.

Старик стоял, понурив седую голову. Казалось, он еще больше постарел за последний день. Затем он вздохнул, поднял концы двух жердей и подтащил их поближе к ослу. Вульф помог Глиндору закрепить жерди по бокам простого кожаного седла.

Взглянув еще раз на Фрича, неподвижно лежавшего на плаще, Вульф решительно сказал:

– То, что не может сделать твоя магия, попытаюсь сделать я своими силами.

Искренняя сердечная улыбка заиграла на морщинистом лице старика впервые за последнее время.

– Это достойный ответ. Объединим же наши усилия, и цель будет достигнута.

Брина сидела на маленькой скамеечке около огромной, богато убранной кровати. Обе руки она прижимала к животу, стараясь унять боль от толчков, полученных при бешеной скачке. Девушка чувствовала себя непривычно и скованно в длинном платье цвета васильков. Оно было так тесно, что трудно было дышать. Брине никогда не приходилось носить таких богатых нарядов, но как ненавистны были ей даже прикосновения к этой гладкой шуршащей ткани! Она отняла руки от живота и безвольно опустила их.

– Какую ленту вы предпочитаете, госпожа, серебряную или голубую? – Глаза толстой молодой служанки светились страхом и любопытством, ведь поговаривали, что эта девушка – настоящая колдунья.

Украшения никогда не интересовали Брину, и она не знала, что ответить служанке, которая стояла, держа по ленте в каждой руке.

«Если я не буду хорошо причесана и одета, ей, конечно, попадет от хозяина», – подумала Брина и с мягкой улыбкой указала на серебряную ленту.

Служанка, польщенная таким обращением, залилась краской. Теперь она расскажет всем слугам на кухне, что подружилась с колдуньей.

– У вас тут часто бывают такие гостьи, как я? – Брина принялась осторожно расспрашивать туповатую служанку, чтобы узнать хоть что-то, что поможет ей выбраться из этих каменных стен в родной лес, под покровительство тайных сил природы.