Виктория Холт - Три короны

Казалось, рождение малютки Марии не имело значения ни для кого, кроме ее любящих родителей.

В детской комнате громадного твикенхемского особняка две дочери герцога и герцогини Йоркских играли под присмотром пожилой няни и служанки. Трехлетняя Мария и годовалая Анна находились в полном неведении относительно причин своего пребывания в Твикенхеме; они не знали, что столица Англии с каждым днем становилась все менее людной, что магазины и лавочки закрывались, а немногие оставшиеся горожане торопливым шагом проходили по узким улочкам, то и дело поправляя повязки на нижней части лица и отводя глаза от дверей, помеченных большими красными крестами. Не знали девочки и того, что королевский двор уже выехал из Лондона, а по ночам в городе колесили санитарные телеги и возчики в черных плащах выкрикивали: «Есть кто живой? Выносите мертвых!»

Как говорила Мария, их переселили в дом дедушки Кларендонского, потому что в поместье воздух чище, чем в столице.

Анна слушала и безмятежно улыбалась – еды здесь было вдоволь, а остальное ее не волновало.

Сейчас Мария с любопытством наблюдала за тем, как Анна уплетает сухие фрукты, набивая ими свой пухленький ротик и протягивая розовые ручонки за следующей порцией, еще не прожевав предыдущей.

– Какая жадина! – наконец воскликнула она.

Мария с гордостью сознавала свое превосходство, поскольку не так давно принимала посильное участие в крещении своей младшей сестренки. Это событие было самым важным из всех, происходивших до сих пор в ее жизни, потому-то и оставило такие яркие воспоминания. В тот день отец Марии был очень доволен ее поведением: всю церемонию она с сосредоточенным видом простояла возле молодой супруги герцога Монмута, а после пообещала всегда ухаживать за маленькой Анной.

Присматривать за Анной оказалось делом нехитрым – та ничего на свете не любила больше, чем находиться под чьим-либо наблюдением. Мария делилась с Анной своими игрушками и подарками. Она сказала, что ее сестренка может брать на руки маленького черного кролика, гладить его и даже называть его своим, если ей так хочется. Анна благодарно улыбнулась, хотя в душе предпочитала делиться с Марией ее лакомствами, а не живностью.

Пухленькая розовощекая Анна казалась Марии самым очаровательным ребенком во всем королевстве. Сама она была более худощавой и намного более серьезной девочкой. Такой ее сделал постоянный уход за непослушной Анной.

Женщины, стоявшие в углу комнаты, негромко переговаривались.

– Ну, где еще вы видели таких прелестных деток? – спросила одна.

– Неудивительно, что родители обожают их.

– По-моему, герцог особенно неравнодушен к Марии.

– А герцогиня – к Анне.

– Да, я не раз видела, как герцогиня сажает ее на колени и кормит шоколадом. Нетрудно догадаться, откуда у нашей маленькой госпожи Анны такое пристрастие к сладкому.

Женщины склонили головы друг к дружке.

– Госпожа герцогиня в последнее время очень располнела. Если она не будет следить за собой…

Другая кивнула.

– Герцог будет смотреть на сторону? Он и так позволяет себе кое-какие вольности, но это не всерьез. Она держит его в своих руках.

– О да, она умнее. Вот почему меня удивляет, что она все еще злоупотребляет мучными блюдами и восточными лакомствами. Как я слышала, некоторые придворные тихо посмеиваются над ней. Они говорят, что она больше похожа на бочонок с пряностями, чем на герцогиню. Вторая женщина спросила:

– Интересно, а когда двор вернется в Лондон? Обе вздохнули.

– Дела идут все хуже. Мне сказали, что там все мостовые уже поросли травой.

Они переглянулись и вздрогнули. Затем одна из них произнесла:

– Хорошо, что мы здесь, с господами.

– Все равно, слишком близко к городу. Говорят, болезнь распространяется.

– Неужели наши несчастья никогда не кончатся? Как ты думаешь, это из-за того, что Богу не нравится образ жизни, который ведет наш король?

– Тише! Не ровен час, кто-нибудь услышит.

– А что? Три года брака – и никакого наследника, а теперь еще эта ужасная чума! Если бы у герцога и герцогини родился мальчик, он мог бы со временем стать английским королем! Подумать только, мы бы воспитывали будущего повелителя Англии!

– По-моему, наше положение не изменилось бы ни на йоту – если наследника не будет, королевой станет леди Мария.

Они с уважением посмотрели на девочек. Служанка усмехнулась.

– Это в том случае, если мы все не помрем от чумы.

В детскую вошла еще одна женщина. Судя по ее взволнованному виду, она принесла какое-то важное известие.

– Слыхали? Вчера один из лордов-распорядителей пожаловался на боль в животе. Он недавно ездил в столицу.

– О Боже! Как он себя чувствует?

– Говорят, еще хуже, чем вечером.

Служанка и няня в ужасе переглянулись: вот и все, в благополучный Твикенхем пришла чума.

Ночью лорд-распорядитель умер, а наутро заболели двое слуг графа Кларендонского. Через несколько дней они тоже скончались. Дальнейшей пребывание в Твикенхеме стало небезопасным. В доме герцогини Йоркской поселилась чума.

Приехав с женой в Твикенхем, герцог первым делом поспешил в детскую, где взял на руки Марию, нежно поцеловал, а затем пытливо оглядел ее.

– Как самочувствие моей дочурки? – спросил он. – Все в порядке?

– Ваша Светлость, – ответили ему, – леди Мария в полном здравии.

– А ее сестренка?

– Леди Анна – тоже.

– Немедленно собирайте вещи. Через час выезжаем. Обняв Анну, герцогиня разложила по карманам ее платьица пригоршню сухих фруктов, и та с удовольствием принялась уплетать привычные лакомства.

– Ну, нельзя терять ни минуты, – сказал герцог.

Он посмотрел на герцогиню, одной рукой продолжавшую обнимать Анну, а другой манившую к себе старшую дочь. Когда Мария подбежала к ней, она стала расспрашивать ее о занятиях с наставниками и воспитателями – девочка отвечала, но чувствовала, что мать пропускает ее слова мимо ушей.

Глядя на супругу и дочерей, герцог вдруг забыл о необходимости поторапливаться и подумал, что вполне доволен своим браком. Не потому что он относится к числу уж очень верных мужей. Вовсе нет. Например, сейчас Карл сердится на него – за попытки соблазнить мисс Франциску Стюарт, на которую зарится и король. Впрочем, им обоим тут ничего особенного не светит. Вот Арабелла Чарчхилл, та оказалась сговорчивей – как и Маргарита Денхем. Ах, Маргарита! Очаровательное создание, пальчики оближешь. Всего восемнадцать лет – и только-только выскочила замуж за сэра Джона Денхема, уже отпраздновавшего свое славное пятидесятилетие, а выглядевшего на все семьдесят. Ее любовные интриги приводили бедного Денхема в бешенство, но что он мог поделать? При дворе тон задавал король, поэтому от брата короля никто и не ожидал образа жизни, положенного добродетельному отцу семейства.