Елена Арсеньева - Жемчужина страсти (Маргарита Наваррская, Франция)

Оказавшись во главе армии, Марго потеряла голову. Она начала с того, что взяла себе титул Маргариты Французской, а мужа своего стала называть принцем Беарнским. Потом приказала своей армии начать наступление. Но плохо подготовленные и совсем не воинственные люди Линьерака были наголову разбиты.

Марго стала снова набирать солдат и приобретать оружие. Однако деньги, обещанные Гизом, не приходили. Тогда она ввела новые налоги и замучила жителей Ажана всякими повинностями. Ничего себе — развитие торговли! В городе вспыхнул бунт, и он был сдан королевским войскам, которыми командовал маршал Матиньон. Перепуганная Марго уселась на круп коня позади Линьерака и спешно покинула город, чтобы не быть выданной брату или мужу, от которых ей не приходилось ждать ничего хорошего.

Вот как описывает данный эпизод автор «Сатирического развода» (заметки приписываются историку Пальме Кайету), где он говорит от лица Генриха Наваррского: «Труднее рыбе вернуться к наживке и ворону к падали, чем этой трехзадой короткоштаннице вновь отдаться похоти и разврату, после того как она, не сказав ни слова, покинула меня и уехала в Ажан, город, враждебный моей партии, чтобы там заняться новыми шашнями и на свободе продолжить свои гнусности; однако жители, предчувствуя, что при недостойной жизни их ждут такие же последствия, вынудили ее убраться так поспешно, что с трудом нашлась верховая лошадь для нее и не нашлось ни наемных, ни почтовых лошадей для половины девиц из ее свиты, следовавших повсюду за ней хвостом, кто без маски, кто без передника, а кто без того и другого; и покидали они город в таком жалком, беспорядочном виде, что больше напоминали шлюх, сопровождавших ландскнехтов, возвращавшихся в лагерь, чем девиц из приличного дома…»

Верхом, без седла и без заменяющей его подушки, Марго, сидя позади Линьерака, проделала пятьдесят лье. Совершенно без сил, с растертыми в кровь ногами, прибыла в хорошо укрепленный замок неподалеку от Орильяка.

Лишь после того, как за нею был поднят мост, она вздохнула с облегчением… но несколько преждевременно. Во-первых, у нее не было ни денег, ни вещей, ни даже сменного белья. Во-вторых, замок, называвшийся Карла́, больше «походил на логово разбойника, чем на жилище королевы».

Узнав, что, она укрылась в замке Карла, Генрих III выразился публично следующим образом:

— Гасконские новобранцы не насытили королеву Наваррскую, и теперь она отправилась к овернским погонщикам мулов и медникам!

Ну, насчет медников и погонщиков мулов история умалчивает, а вот офицеры местного гарнизона побывали у нее все до единого. В погоне за ускользавшим наслаждением она шла на страшный риск, потому что Линьерак, который так и не покинул свою королеву, был бешено ревнив. Как-то весной 1586 года он вошел в комнату королевы. Марго нездоровилось, и она лежала в постели. У ее изголовья стоял сын аптекаря. Не говоря ни слова, Линьерак заколол несчастного кинжалом, залив кровью жертвы всю постель…

Убил он невиновного — юноша всего лишь принес Маргарите лекарство… Однако это была чистая случайность, мог ведь убить и виновного, и виновную, то есть саму Марго.

Она решила избавиться от непомерно опасного любовника и сделала все для того, чтобы восстановить против него офицеров замка. Линьераку пришлось бежать, спасая свою жизнь. Марго нашла другого. Теперь ее избранником стал лейтенант Обиак, которого она сделала своим шталмейстером, главным конюхом. Он был благороден, обаятелен и очень влюблен. Говорят, увидев Маргариту в первый раз в Ажане, лейтенант не смог сдержать возгласа: «О прекрасное создание! Я хотел бы переспать с ней, даже если после этого меня повесят».

Все случилось согласно его желанию — его-таки повесили. Правда, некоторое время спустя.

Агриппа д’Обинье рассказывал: «Она вознесла его из конюшни до своей спальни и дала себя так ужалить, что чрево ее вздулось, как шар, и в положенный срок исторгло маленького мальчика. Это происходило при помощи повитухи, которую из любви к сыну привела туда мать Обиака, и под наблюдением врача дю Мея. Последний не ограничился выполнением своих профессиональных обязанностей и собственноручно отнес юного принца в деревню Эскувиак, чтобы отдать кормилице. Из-за сильного холода, а до деревни было не близко, ребенок простудился и навсегда остался глухонемым. По этой причине собственная мать отказала несчастному в любви и заботах и, забыв о радостях материнства, бросила его на попечение гасконских простофиль, и м-ль д’Обиак, его бабка, пока была жива, спасала мальчика от голодной смерти».

Едва оправившись от родов, Маргарита покинула замок Карла под защитой д’Обиака и тайно направилась в замок Ибуа, где намеревалась найти более комфортабельное убежище.

«Она и не подозревала, — предрекал историк, — что на этот раз ей предстояло лишиться своего очаровательного любовника, а вместе с ним и свободы на долгие девятнадцать лет!»

Хозяин замка, к несчастью для Маргариты, очень хотел заручиться расположением короля и предал ее. Не прошло и нескольких дней после ее приезда, как к замку подступила небольшая армия, которой командовал маркиз де Канильяк, губернатор Юссона:

— Именем короля, я прибыл за королевой Наваррской!

Марго поняла, что ее ждет тюрьма. Но беспокоилась она не только о себе. Она распорядилась сбрить Обиаку бороду и усы для маскировки, а потом спрятать его, чтобы спасти от неизбежного возмездия. К несчастью, Канильяк, получивший приказ арестовать не только даму, но и ее любовника, обшарил весь замок, содрал со стен всю обивку, вспорол всю мебель и в конце концов нашел Обиака «в уголке, под колпаком камина».

Король, который не мог простить сестре, что она не только шлюха, но еще и сторонница Лиги, пришел в страшную ярость и отправил следующее распоряжение:

«Сообщите Канильяку, пусть остается на месте, пока мы все обдумаем и решим. Однако напишите ему, чтобы он перевез ее в замок Юссон и чтобы с этого момента был наложен арест на ее земли, а денежные поступления пусть пойдут на выплату жалованья маркизу и подчиненным ему гвардейцам. Что касается женщин и мужчин ее свиты, пусть маркиз немедленно прогонит всех, оставив при ней только какую-нибудь честную девицу и горничную, пока королева, моя добрая мать, не примет тех мер, которые сама сочтет нужными, но, главное, пусть маркиз хорошенько ее стережет. Во всех моих указах я теперь буду называть ее просто „сестрой“, а не „дорогой и горячо любимой сестрой“. Королева, моя мать, настаивает, чтобы я приказал повесить Обиака и чтобы казнь его свершилась в присутствии этой несчастной во дворе замка Юссон. Распорядитесь, чтобы все наилучшим образом исполнилось. Распорядитесь также, чтобы мне отправили все ее кольца с подробной описью и чтобы они были доставлены мне как можно скорее».