Валери Боумен - Мой бесстрашный герцог

– Что он украл? – У широкоплечей тени оказался бархатистый баритон.

– Л…ложку, – пробормотала Николь, наконец-то осознав, что ей следовало побеспокоиться о собственной безопасности, – ведь она оказалась наедине с незнакомцем, который без малейших колебаний прибегал к насилию. Жаль, что она не захватила с собой пистолет отца. Но сбегать за ним уже не получится…

И теперь она во все глаза рассматривала незнакомца. Внутренний голос подсказывал, что его следовало бояться. Но с какой стати она станет прислушиваться к внутреннему голосу? Николь сделала неуверенный шажок к нему, надеясь разглядеть его лицо.

– Серебряную ложку, – уточнила она. Увы, лицо незнакомца скрывалось в тени.

– Ах да, конечно… Аристократия испытывает нежную привязанность к своему серебру, – с усмешкой проговорил незнакомец и наклонился к поверженному преступнику и стал обыскивать его карманы. Луч света из комнаты над конюшней осветил незнакомца, но Николь удалось рассмотреть только его спину. На нем была военная форма. Николь почувствовала некоторое облегчение. Военный-то ее не обидит. Или обидит?

Тут мужчина в мундире отыскал ложку, выпрямился и протянул ее Николь. И только теперь она, рассмотрев его лицо, невольно ахнула. Темные волосы, еще более темные глаза, высокий лоб, прямой нос, твердый подбородок, а губы… О боже, с каких пор она стала обращать внимание на мужские губы? Трудно сказать. Вероятно, с тех пор как обратила внимание на влажные и пухлые губы маркиза Тинсли. Маркиз часто утирал их платком, неизменно вызывая у Николь дрожь омерзения. Зато у этого мужчины губы были… Ох, их ужасно хотелось целовать!

– Это, вероятно, ваше, – сообщил незнакомец, отвлекая Николь от фривольных мыслей.

Николь опустила глаза, внезапно осознав, что он все еще протягивал ей пресловутую серебряную ложку.

– Да-да, конечно. – Она взяла ложку, и их пальцы на мгновение соприкоснулись. Оба были в перчатках, и тем не менее это соприкосновение вызвало незнакомое волнение в груди Николь.

– Похоже, кому-то придется искать нового лакея, – сказал красивый незнакомец, глядя на лежавшего перед ним воришку.

– Да, верно, – ответила Николь. Ей следовало учтиво поблагодарить незнакомца и как можно скорее вернуться в дом. И вообще, не надо ей было выбегать сюда. А сейчас следовало побыстрее сменить туфельки, прежде чем мама заметит, в каком они состоянии… И все же Николь не тронулась с места – не могла отвести глаз от красивого незнакомца.

– Как тебя зовут? – выпалила она, напрочь позабыв о годах обучения этикету и приличным манерам. Девушке не следовало спрашивать у мужчины его имя, тем более – в темноте и на заднем дворе.

Удивительно, но незнакомец весело рассмеялся. И ей понравился его смех. Он был веселый и искренний.

– А тебя? – поинтересовался он.

Николь лукаво улыбнулась.

– Почему ты не хочешь сказать мне свое имя?

– Дорогуша, а ты очень неглупа. Отвечаешь вопросом на вопрос, когда хочешь выведать что-либо. Это дает определенные преимущества.

Николь улыбнулась еще шире. Какой забавный собеседник! И еще он назвал ее дорогушей. За это следовало бы дать ему пощечину, но она не собиралась это делать. Ее еще никто и никогда не называл дорогушей – по крайней мере, никто из тех, кто ей нравился.

– Ты не собираешься со мной говорить? – спросила она. Николь никогда не сдавалась, когда чего-то хотела, а сегодня ей хотелось узнать имя загадочного незнакомца. Очевидно, он был одним из приглашенных бабушкой солдат.

– Достаточно сказать, что я тот, кто предпочитает прогулку в темном саду чопорному балу, устроенному для того, чтобы смягчить вину аристократии.

– Смягчить вину? – Николь в растерянности моргнула. Что этот человек имел в виду? – Бабушка пригласила сегодня только узкий круг друзей и военных, – добавила она.

– Бабушка? Значит, ты живешь здесь? – Он кивнул в сторону освещенного огнями дома.

– Да. И моя мама – тоже. – Покосившись на внушительное строение, возвышавшееся над садом массивной громадой, Николь вдруг почувствовала, что краснеет. Еще никогда она не стыдилась богатства своей семьи, а сейчас испытывала неловкость. Интересно, а где живет этот солдат? Может быть, ему раньше не приходилось бывать в таких богатых домах?

– А твой отец?.. – продолжил расспросы незнакомец.

– Он умер, когда я была совсем маленькой. – Почему она рассказывала совершенно незнакомому человеку так много подробностей о своей жизни? Кстати, она почти не знала отца. Ее дядя и кузен Генри заботились о ней, ее матери и бабушке.

– Очень жаль, дорогуша. Я тоже лишился отца в раннем детстве. – В голосе собеседника слышалось искреннее сожаление. – А кто, ты сказала, твоя мать? – Он чуть повернул голову, и его лицо снова оказалось в тени.

Николь усмехнулась и вскинула подбородок.

– Ты еще не назвал мне своего имени. Так почему я должна тебе представляться? – Что это? Она флиртовала с ним?

Незнакомец засмеялся – белая вспышка в темноте. Надо же, какие у него белые зубы!

– Молодец, дорогуша. Приз уже почти твой.

– Ты, наверное, простой солдат, – заметила Николь.

И снова раздался смех.

– Что же меня выдало?

Незнакомец откровенно забавлялся. Какая все-таки у него красивая улыбка! Он сделал шаг к ней.

– Твоя прическа.

Николь тоже задорно ухмыльнулась и сделала шаг навстречу. Этому солдату нравится, когда его дразнят? Что ж, в любом случае с ним намного приятнее разговаривать, чем с маркизом Тинсли, человеком, начисто лишенным чувства юмора.

– Ах да, как я сразу не понял? – Он снял головной убор и провел пятерней по своим немного вьющимся волосам, которые выглядели как черный шелк.

Николь сразу же захотелось тоже запустить пальцы в его шевелюру. Но вместо этого она сжала в руке ложку и сообщила:

– Сейчас я должна вернуться в дом. А прежде чем я уйду, даю тебе последний шанс назвать свое имя.

Его лицо было не просто красивым – оно завораживало.

– Зачем юной леди знать имя простого солдата?

– Чтобы я могла следить за твоей карьерой, – невольно вырвалось у нее. – Между прочим, дядя говорит, что нам предстоит еще много сражений. Возможно, ты когда-нибудь станешь капитаном.

Солдат выпрямился и расправил плечи.

– Я стану генералом, можешь не сомневаться. А как звали твоего отца?

Николь с усмешкой пожала плечами.

– Попытка не засчитывается.

– Но ты же не станешь винить меня за нее, дорогуша? – Его ослепительно белые зубы снова сверкнули в темноте.

Всякий раз, когда он называл ее дорогушей, у нее потели ладони, а сердце начинало биться быстрее. Немного помолчав, Николь добавила:

– Я вернусь в дом и попрошу Джозефа – это наш лакей – послать за стражником, чтобы увел этого человека. – Она указала на вора, все еще лежавшего на земле.