Кэт Мартин - Бессердечный

– Здесь моя сестра, – сказал он решительно. – Она нечасто приезжает в город, но, по-видимому, нам придется некоторое время наслаждаться ее обществом.

Эриел лишь кивнула. Но он заметил, что она немного побледнела. В ее чертах было нечто необычное, какая-то нерешительность, возможно, ранимость, которой он не замечал прежде. Это напомнило ему о том, что она была леди не по праву рождения, а только в силу принятого однажды решения. Внешне она выглядела такой же, как любая лощеная дама высшего света. Но все же она не была урожденной леди. И должно быть, она знала это лучше всех других и лучше, чем он.

– Вы беспокоитесь из-за встречи с моей сестрой? Не стоит. Ее мнение не имеет никакого значения.

– Это имеет значение для меня, – тихо промолвила она.

– Тем не менее вам придется встретиться с ней рано или поздно. Так почему не теперь?

Джастин предложил ей руку, и Эриел приняла ее, позволив ему ввести ее в холл и в Красную комнату, где в гнезде из подушек восседала Барбара, как королева, готовящаяся к приему придворных.

– Неужто это мой дорогой братец?

– Я бы сказал «Добро пожаловать в мою скромную обитель», но вижу, что ты уже устроилась и чувствуешь себя как дома.

Она была прекрасна со своими блестящими черными волосами, светлыми серыми глазами и безупречной кожей. Почему она вышла замуж за такого старика, как Найджел Таунсенд, когда могла бы подцепить в обществе кого-нибудь помоложе, он не мог понять. К тому же Барбара высоко ценила свою независимость. Если бы от нее не ускользнуло состояние мужа, возможно, все вышло бы так, как она хотела.

Она смотрела на Эриел, все еще льнувшую к нему, подняв одну черную бровь. Когда Эриел осознала это, она вспыхнула и тотчас же выпустила его руку и отступила назад.

– Леди Хейвуд, могу я представить вам мисс Эриел Саммерс? – Он удостоил свою сестру насмешливой полуулыбкой. – Эриел была подопечной нашего покойного… отца.

– У отца была подопечная? – Она рассмеялась низким воркующим смехом. – Я думала, что его интересовали только молодые шлюхи.

Эриел почувствовала, что щеки ее горят.

– Мисс Саммерс временно живет в этом доме. Я надеюсь, что ты сделаешь все, чтобы она чувствовала себя здесь хорошо.

Проницательные серые глаза Барбары теперь были прикованы к лицу Эриел. Казалось, она впивала в себя все ее черты, чистые линии, изящные изгибы, роскошную корону льняных волос.

– Вы живете здесь?

– Это так, – ответил Джастин, прежде чем Эриел успела сказать хоть слово.

– Но как это может быть? Кто за ней следит? У нее есть старшая подруга?

Он ответил сестре злорадной улыбкой.

– Если тебя волнует вопрос пристойности и приличий, то ты сама можешь играть эту роль, пока живешь здесь.

Барбара поднялась на ноги, глаза ее внезапно сузились – она поняла, и холодная улыбка заиграла на ее губах.

– Она была с тобой в Кадемоне? Эта девушка не подопечная отца и никогда ею не была. Ты привез в дом свою любовницу и имеешь наглость просить меня играть при ней роль дуэньи?

– Что ты будешь делать или не будешь, не имеет никакого значения.

– Я не его любовница! – запальчиво воскликнула Эриел, наконец обретя голос.

– Вы лжете, – заявила Барбара.

– Я говорю правду.

– В таком случае что, ради всего святого, вы делаете здесь?

– Я… я… я помогаю лорду Гревиллу со счетами и конторскими книгами. Он… он нуждается в помощи, когда речь заходит о цифрах, а у меня есть талант, я умею с ними обращаться.

Барбара бросила на нее недоверчивый взгляд.

– Попроси ее умножить одиннадцать на тридцать шесть.

– Триста девяносто шесть, – поспешно ответила Эриел, прежде чем Барбара успела открыть рот.

– Вот видишь? Помощь мисс Саммерс бесценна для меня.

Конечно, его сестра осталась при своих сомнениях, но Джастину быстро наскучило пытаться убеждать ее.

– Как долго ты собираешься здесь оставаться? – спросил он, просто чтобы переменить тему.

Барбара бросила на него кислый взгляд:

– Меньше недели. Не сомневаюсь, что тебе приятно это услышать. Я здесь по случаю свадьбы лорда Маунтмейна. После нее мы с Томасом вернемся в Гревилл-Холл.

Провести неделю в обществе сестры было для Джастина более чем достаточно. Он молил Бога, чтобы она прикусила свой язвительный язычок и оставила в покое Эриел.

– Если так, постарайся получить удовольствие от своей поездки.

Она могла бы, подумал он, но едва ли это будет возможно для него. Он знал, что для него не будет ни минуты покоя до тех пор, пока его сестра не уедет.

Эриел отвела глаза от сестры лорда Гревилла, чтобы избежать недоброжелательного взгляда ее серых глаз, и с благодарностью приняла руку графа, чтобы удалиться из Красной комнаты. Они сделали всего несколько шагов к двери, когда в коридоре послышался дробный стук – бежали маленькие резвые ножки. Ребенок лет шести или семи с трудом затормозил, не добежав до них. Он вскинул глаза вверх. Когда мальчик узнал графа, его узкое личико осветила улыбка.

– Дядя Джастин! – Ребенок бросился в объятия лорда Гревилла и радостно рассмеялся, когда граф поднял его и посадил на свое широкое плечо.

– Кажется, ты вырос, юный Томас.

– Вырос?

– Несомненно. – Джастин повернулся к Эриел: – Это мой племянник Томас. Томас, это мисс Саммерс.

Суровые черты графа теперь светились нежностью, чего до сих пор ей не приходилось видеть. Она даже не представляла, что он на это способен. Было ясно, что он любит мальчика. Должно быть, он и сам не сознавал, насколько сильно к нему привязан. Эриел улыбнулась:

– Привет, Томас.

Внезапно ребенок смутился. Его длинные черные ресницы прикрыли фамильные серые глаза Гревиллов. Джастин поставил его на пол, и мальчик почувствовал себя много свободнее.

– Рад с вами познакомиться, – улыбнулся ей Томас смущенно и робко, но приветливо.

Неожиданно по холлу раскатился голос его матери:

– Томас! Я думала, ты играешь наверху. – Робкая улыбка мальчика тотчас же увяла. – Ты же знаешь, что я жду гостей. Что, ради всего святого, ты делаешь здесь?

Он поднял на мать умоляющие глаза:

– Кухарка испекла замечательные имбирные пряники. Я подумал, что ты захочешь.

Он достал из-под рубашки еще теплый, слегка помятый пряник и протянул матери на своей маленькой короткопалой ладошке.

Барбара нахмурилась и отступила назад.

– Боже милостивый! Убери эту гадость. Он выглядит так, будто на него наступили. Осторожнее, ты запачкаешь мое платье!

Худенькие плечики Томаса опустились. Рука, державшая пряник, упала, будто это лакомство весило сотню фунтов.

– Иди сюда, Томас. – Джастин поднял мальчика и снова посадил на плечо. – Мисс Саммерс и я, мы оба любим сладости. Может быть, ты нам покажешь, где их найти.