Кэт Мартин - Бессердечный

Джастин с трудом заставил себя улыбнуться:

– Отдохни. Утром ты почувствуешь себя лучше.

Но и утром жена показалась ему какой-то другой, и его беспокойство продолжало расти. Большую часть дня она избегала его, а вечером, за ужином, казалась далекой, настолько занятой своими мыслями, что он оставил ее и ушел в кабинет. Он не мог даже предположить, что могло случиться за время его отсутствия и так отдалить ее от него, больше, чем прежде. «Дай ей больше времени», – говорил он себе. Но его грызло беспокойство. Ему казалось, что и та слабая привязанность, которую она питала к нему, теперь окончательно исчезла.

Декабрь принес пронизывающие ветры и ледяной дождь. Хотя погода и была немилосердной, Эриел редко видела мужа. Со времени его поездки в Лондон она старалась избегать его. И как ни печально, кажется, его это ничуть не беспокоило. Она приходила в ужас, все больше убеждаясь в правоте Барбары и подозревая, что он ездил в Лондон повидаться с другой женщиной. То доверие, которое она питала к нему прежде, почти полностью иссякло.

И все же иногда их бросало друг к другу. например, когда Барбара устроила званый вечер. Она назвала его рождественским суаре, и он должен был ознаменовать собой начало сезона. Барбара пообещала, что не будет ничего слишком экстравагантного, ничего из ряда вон выходящего. Просто она пригласит нескольких близких друзей.

Сначала было запротестовал Джастин, но Барбара проявила упорство.

– Приглашения были разосланы несколько недель назад. Мне и в голову не приходило, что ты станешь возражать. Мы в Гревилл-Холле ежегодно даем прием по случаю Рождества. Собственно говоря, это рождественская традиция. – Она многозначительно улыбнулась. – Но где тебе знать об этом? Верно?

Джастин стиснул зубы и промолчал.

– Возможно, это хорошо, – сказал он Эриел, когда Барбара ушла. – Рано или поздно нам придется снова зажить светской жизнью. Этот малый прием в здешнем доме может стать хорошим способом возобновить старые связи.

Принимая во внимание то, как складывались их отношения, это сообщение не порадовало Эриел, но она понимала правоту слов мужа: рано или поздно им придется общаться с этими людьми.

– Вероятно, ты прав. Этот вечер состоится всего через несколько дней. Если приглашения уже разосланы, у нас нет выбора.

– Я тоже кое-кого приглашу, людей, на чью поддержку я могу рассчитывать.

Званый вечер приближался, но Эриел это не волновало. Джастин так и не приходил к ней в постель. Конечно, если бы он больше ни с кем не спал, он уже предъявил бы на нее права. Наступила ночь бала, и напряжение между ними теперь казалось почти осязаемым. Эриел в этот вечер одевалась тщательно. Из своих туалетов она выбрала платье из золототканой парчи с высоким лифом. Это было изысканное произведение портняжного искусства, расшитое по низко вырезанному корсажу ослепительно сверкающими бриллиантами. Низкий вырез позволял видеть ее прекрасную грудь. Это было платье, вызывающее вожделение у мужчин, и выбрано оно было, чтобы поднять ее дух.

Вечер был в разгаре, когда она спустилась вниз по лестнице. Нервы ее были напряжены, а голова слегка кружилась. Она была удивлена, заметив, что муж ждет ее. Когда он поднял на нее глаза и оглядел ее туалет и забранные наверх бледно-золотые волосы, на лице его засияла одна из его редких, но так красивших его пленительных улыбок, и напряжение чуть отпустило ее. Она спустилась по лестнице с меньшим трепетом и даже заставила себя улыбаться.

– Ты выглядишь прелестно, – сказал он, целуя тыльную сторону ее руки. – Мне будут завидовать все присутствующие здесь мужчины.

Румянец удовольствия окрасил ее щеки, хотя она была убеждена, что завидовать будут ей. Высокий и элегантный, в темно-серых панталонах и фраке цвета бургундского вина, с алмазной булавкой в галстуке, сверкавшей и переливавшейся, он выглядел строгим и не допускающим вольностей, но невыразимо прекрасным.

Джастин с улыбкой предложил ей руку, они прошли через холл и проследовали в гостиную.

Хотя Барбара и уверяла их, что вечер будет скромным и камерным, на деле он оказался образцом великосветского приема. На хорах играл оркестр, мебель сдвинули, чтобы освободить пространство для танцев. Гостиная была отдана во власть игроков в карты. Всю ночь к услугам гостей был великолепный буфет. Дом был роскошно убран в кремовые и серебряные тона, и гирлянды из вечнозеленых растений окутывали каменные потолки, а белые роскошные цветы в серебряных вазах распространяли тонкий аромат. С галереи доносилась музыка и смешивалась с голосами из гостиной. Эриел снова охватил страх. Принимая во внимание скандал с Хорвиком и поспешную женитьбу графа Гревилла на женщине сомнительной репутации, Эриел понимала, какой прием ожидает их в обществе. По мере того как они приближались к гостиной, пальцы Эриел, лежавшие на рукаве фрака Джастина, дрожали все сильнее. Ей казалось, что она слышит насмешливый шепот и ловит язвительные взгляды. Лицо Джастина оставалось любезным, но на щеке подрагивал мускул. Эриел отчаянно искала дружеское лицо в толпе гостей и очень жалела, что среди них нет Кассандры, но, увы, отец ее подруги, обеспокоенный своеволием дочери и ее склонностью навлекать на себя неприятности, запретил ей появляться на этом празднике. И на этот раз Китт пришлось подчиниться ему. Вместо нее Эриел встретила улыбающегося Клэйтона Харкорта, отвесившего ей изысканный поклон и склонившегося над ее рукой.

– Сегодня вы ослепительны, миледи, – сказал он с обворожительной улыбкой.

– Благодарю вас, Клэй. Я так рада, что вы здесь. – И это было правдой. Ей было так приятно встретить хоть одного друга в стане врагов.

Должно быть, Клэй прочел ее мысли, потому что он заговорщически наклонился к ней:

– Ваш муж подумал, что вам потребуется некоторая моральная поддержка. Поэтому я привел с собой друга. – Он повернулся к красивому седовласому мужчине, стоявшему рядом с ним, почти такому же высокому, как Клэй, и с такими же мягкими золотисто-карими глазами. – Ваша светлость, могу я вас представить графине Гревилл? Миледи, это герцог Ратмор.

Она низко присела в реверансе, и сердце ее бешено забилось – отец Клэйтона. Ей никогда не приходило в голову, что герцог Ратмор может оказаться на их стороне.

– Для меня это большая честь, ваша светлость.

Он улыбнулся ей, и в его улыбке она прочла явное одобрение.

– Напротив, это для меня удовольствие – познакомиться с вами, миледи, уверяю вас. Ваш муж и я, конечно, хорошо знакомы. Мне приятно видеть, что у этого плута наконец достало ума жениться. На женщине редкостной красоты, смею добавить.

Она, польщенная, слегка покраснела.

– Благодарю вас.