Кэтлин Вудивисс - На все времена

– Всего лишь предположения, – пожала плечами Корделия. – Именно ему была выгодна смерть Уэлдона.

– А мое будущее было разрушено, – со вздохом добавила Абриэль, но тут же выпрямилась и решительно продолжала: – Я не могу жить прошлым. Уверена, что мне представится возможность выйти замуж и начать новую жизнь.

Выражение лица Корделии было чересчур сочувственным, и Абриэль пришлось отвести глаза, сдерживая слезы.

Наконец к ним подошли мать и отчим девушки и объявили, что пора уходить. Вечер, начавшийся радостными ожиданиями, закончился черным отчаянием. Корделия и ее семья тоже покинули дворец. А Элспет и Абриэль остались одни, когда Вашел пожелал прогуляться, чтобы немного охладить обуревавший его гнев.

Абриэль зябко обхватила себя за плечи, в то время как Элспет, грустно понурившись, удалилась в спальню и стала раздеваться. И тут Абриэль внезапно вспомнила, что оставила в зале кубок, подаренный отцом. В панике она не подумала о собственной безопасности и испугалась, что теряет драгоценные минуты. Полная решимости вернуть кубок, прежде чем он будет навечно потерян для нее, она выскочила из покоев, даже не предупредив мать, куда идет.

Добравшись до зала, она с облегчением увидела, что кубок по-прежнему стоит на том столе, за которым она сидела. Схватив его, она поспешила к лестнице. И не почувствовала присутствия постороннего, пока не стало слишком поздно.

Подобно коварной змее Десмонд выскочил из своей импровизированной берлоги и тут же заглушил вопли Абриэль потной ладонью, после чего утащил извивавшуюся, брыкавшуюся, отбивавшуюся изо всех сил девушку в одно из помещений, куда выходили двери парадного зала, и немедленно прижал ее к дивану. Абриэль, вне себя от страха, царапала его щеки, но он вонзил пальцы в ее челюсть и проник в рот омерзительно вонявшим языком.

Абриэль еще никогда не целовалась с мужчиной, даже с лордом Уэлдоном. И ни один мужчина не посмел так гнусно с ней обращаться. И то обстоятельство, что ее насильно удерживает гнусный мерзавец Десмонд де Марле, было не только пугающим, но и безумно тошнотворным. Вполне ощутимая возможность того, что сейчас она станет жертвой его похоти, заставляла девушку отбиваться со всей решимостью, на которую та была способна. Поэтому она продолжала кусаться, царапаться в лихорадочной попытке обрести свободу. К сожалению, Десмонд был силен и тяжел, а многочисленные юбки сковывали ее движения. Когда ей наконец удалось освободить ногу, она принялась слепо отбиваться, но при этом уронила драгоценный кубок, и он, громко звеня, покатился по полу.

Десмонд немедленно стиснул пальцы, заставив Абриэль громко вскрикнуть от боли.

– Тише, маленькая глупышка, – грубо приказал он с безумным блеском в глазах. – Если понимаешь свою выгоду, лежи смирно и…

Но дальнейшие слова заглушили шорох пледа и хищное рычание. Абриэль обрела свободу также внезапно, как ее лишилась. И только мельком успела увидеть, как пуговичные глаза Десмонда в ужасе расширились, когда его большое жирное тело внезапно поднялось в воздух и отлетело в сторону с такой легкостью, словно было набито пухом, а не жиром. В этот момент она поняла, кто пришел ей на помощь, и, судя по тому, как охает и стонет де Марле, ему был преподан достойный урок.

Рейвен с разметавшимися по плечам смоляными волосами поднял Десмонда за шиворот одной рукой и врезал кулаком другой ему по физиономии, отчего Абриэль охватило невольное облегчение.

Несколько минут, показавшихся ей вечностью, она не могла сдвинуться с места. Но потом нашла в себе силы сесть и разгладить собравшиеся на талии юбки, оставлявшие бедра и ноги обнаженными. Ей довольно быстро удалось привести себя в порядок, но Рейвен уже успел все заметить, и выражение неукротимого бешенства уступило место чему-то, равным образом темному и опасному, но уже совершенно иному. Коварный Десмонд воспользовался этим и вырвался. Но Рейвен отпустил его, чтобы вручить Абриэль вышитое покрывало с ближайшего стула, заслужив ее тихое «сп-пасибо».

Честь, его и ее, требовала, чтобы он отвел глаза и отвернулся, и через несколько мгновений Рейвен опомнился и отошел, позволив Абриэль быстро прикрыться и встать.

Только после этого он обернулся и нерешительно потянулся к ней, словно желая поддержать ее, утешить или просто коснуться. Но она могла только гадать, что именно ему понадобилось, потому что его рука медленно опустилась.

– Вы ранены, миледи? – спросил Рейвен, пока Абриэль пыталась прикрыть покрывалом порозовевшие груди.

Язык ее не слушался. Поэтому она просто покачала головой, выскочила в коридор и побежала к отведенным ее семье покоям, не смея остановиться хотя бы на секунду. Но Рейвен заметил кубок, валявшийся на полу у того дивана, на который затащил ее Десмонд. Подняв его, Рейвен направился к лестнице, где немного подождал, пока перепуганная девушка рассказывает родителям о случившемся. Нужно дать им время прийти в себя.

Наконец он осторожно постучал в дверь.

– Кто там? – окликнула Элспет.

– Это шотландец. Рейвен Сиберн.

Дверь чуть приоткрылась, и Элспет вопросительно уставилась на него, улыбаясь дрожащими губами, радуясь, что он спас дочь от ужасного чудовища, которое ненавидела вся семья.

– Боюсь, моя дочь не в состоянии поблагодарить вас как подобает, но ее отец скоро вернется, и, если вы любезно примете мою вечную благодарность, я буду счастлива. Если бы не вы, боюсь, этот подлый человек сделал бы с ней все, что захотел.

– После ухода вашей дочери я отыскал ее кубок, – пробормотал Рейвен, протягивая Элспет находку, Та без колебаний открыла дверь и взяла кубок у шотландца. И даже сумела улыбнуться. Теперь дочь будет счастлива, узнав, что последний подарок отца снова у нее.

– Я еще раз должна поблагодарить вас, добрый господин, за то, что вернули нам драгоценную для нас обеих вещь. Кубок – подарок ее отца, и им владели поколения Харрингтонов, еще до Бервина. Незадолго до безвременной гибели отец отдал его дочери и, поняв, что он остался в зале, Абриэль помчалась на поиски, не предупредив меня и понятия не имея, что этот негодяй следит за ней. Не уверена, много ли вы знаете о моей дочери, но она была помолвлена с лордом Уэлдоном де Марле. С самой его смерти Десмонд неотступно преследует Абриэль.

– Вы говорите, мадам, что ваш муж скоро вернется? Может, я постою на лестничной площадке, пока он не придет? Только чтобы убедиться, что ваша дочь в безопасности. Если понадобится, подоприте стулом дверь.

Поняв, что она все еще дрожит, не в силах успокоиться после случившегося, Элспет трясущимися губами улыбнулась:

– Думаю, нам с Абриэль будет спокойнее, если вы постережете на лестнице… на случай, если Десмонд попытается ворваться в наши покои. Похоже, он твердо решил заполучить нашу дочь, но Абриэль видеть его не может. Правда, я не знаю, когда вернется мой муж. Спасибо еще раз за вашу защиту… и доброту, – пробормотала она, сражаясь с благодарными слезами: – Вас сам Господь послал сегодня не только на спасение моей дочери, но и внушив вам мысль поберечь нас, хотя мы едва знакомы.