Шейла Бишоп - Невесты и куртизанки

– Я приготовила вам вкусную семгу, – входя следом за Каролиной, сообщила миссис Даффет. – И испекла пирог с крыжовником! Вы всегда были неравнодушны к крыжовнику, мисс! Я так рада, что вы с Лавинией вспомнили обо мне! Я так горевала, когда миссис Харпер рассказала о вашей бедной матушке!

Каролина осведомилась о семье Даффет и остальных старых знакомых.

– Полагаю, в Хойл-Парке сейчас никто не живет? – небрежно поинтересовалась она.

– Даже говорить об этом не хочу, мисс, – поджав губы, ответила жена фермера. – Я была лучшего мнения о семье: все комнаты заросли толстым слоем пыли, так не годится. Но распускать сплетни не мое дело!

О чем она толкует? Однако выяснить это не удалось: по лестнице к ним спускалась Лавиния. Поэтому Каролина весь вечер терзалась раздумьями, кто же живет в Хойл-Парке, чем они занимаются и может ли что-то из происходящего там расстроить Лавинию?

Следующее утро было погожим и жарким, и Лавиния решила сразу же отправиться купаться. Никто не мог сказать, как долго продержится хорошая погода. Клив не курорт, в отличие от Уэймута или Брайтона; здесь почти никто не купается, и любой, кто попытается искупаться на главном пляже, безусловно, привлечет внимание рыбаков, но Мартленд-Маут – уединенная бухта, простая щель в скалах, которой заканчивается длинная долина, поэтому там можно раздеться и пройти к воде никем не замеченным. Именно так миссис Прайор с дочерьми купались в прежние времена. Лавиния много раз рассказывала Винни и Бену о купании в Мартленде, поэтому они с радостью бежали по проселочной дороге впереди матери и тети к поблескивающим вдали голубовато-зеленым водам Ла-Манша.

К тому времени как они разделись в обществе мертвой морской звезды и надели нелепые облегающие фланелевые панталоны и сорочки, специально сшитые для них в Лондоне, мужество Бена начало колебаться.

– Здесь, наверное, очень глубоко? Вы уверены, что здесь можно достать до дна? – дрожащим голосом спросил он, выходя на пляж.

– У берега совсем мелко, дурачок, – рассердилась Винни. – А ты думал, что до самой Франции одинаковая глубина?

– Ну же, Винни, будь добрее к маленькому брату, – остановила девочку Лавиния. – Не обращай на нее внимания, детка. Мама будет с тобой.

Бен, получив поддержку, заявил, что Винни противная, ужасная девчонка и он не войдет в море.

Винни презрительно фыркнула, Лавиния смутилась, а Каролина, привыкшая к подобным сценам, крепко схватила обоих детей за руки и сказала:

– Идемте! Посмотрим, кто первый промочит ноги!

Вообще-то промочить ноги было запретным удовольствием; Бен забыл испугаться, когда они прошли по гравию и побежали по хрустящему песку. Вскоре вода дошла до лодыжек, до колен, подобралась к поясу, и дети кричали от неожиданного холода, удивления, возбуждения, но не от страха. Было сложно убедить Бена окунуться, чтобы вода достала ему до плеч, но в конце концов он решился и искренне жалел, когда настало время вылезать из воды.

На ферме их ждал горячий завтрак, после которого неустрашимые купальщики пару часов отдыхали.

Примерно в одиннадцать часов Лавиния с Каролиной решили прогуляться до деревни и навестить старую подругу их матери миссис Харпер.

– Нам следовало бы это сделать в первый день, – заявила Лавиния. – Она всегда была к нам очень внимательна.

«И там мы выясним, что происходит в Хойл-Парке, – подумала Каролина, – и кто из семейства Обри так возмущает миссис Даффет».

Крупный сельский округ Клив располагался между двумя долинами, каждая из которых спускалась к собственной маленькой бухточке. Деревня стояла в самом Кливе; все здания в Мартленде относились к ферме. Земля округа принадлежала лорду Элтему, а само имение Хойл-Парк лежало почти на границе между двумя долинами. Дом, окруженный садами и лугами, стоял примерно в миле от моря; владения были с трех сторон окружены высокой стеной, с двумя воротами, обращенными к деревне с одной стороны и к ферме – с другой, а южную границу образовывал естественный барьер: гористая, заросшая лесом полоса, круто обрывающаяся в море со стороны Мартленда. Хойл-Парк стоял между деревней Клив и Мартлендом как неприступная крепость, и если вы ехали на экипаже от фермы к деревне, то вам нужно было выехать на главную дорогу и объехать имение по дороге, спускающейся к деревне по второй долине. Однако если вы шли пешком, то достаточно было войти на территорию имения через ворота с калиткой со стороны Мартленда, свернуть направо и выйти на дорожку лесной полосы, известную под названием Заповедная тропа.

Сестры взобрались по крутой тропинке, вьющейся по склону холма. Стояла жаркая безветренная погода, и они обрадовались, войдя через узкую калитку в лес, находящийся на территории имения.

Внезапно они оказались в совершенно другом мире: мягкие зеленые глубины, золотисто-зеленые листья и прозрачная листва. В лесу было удивительно спокойно, тишину нарушали лишь шелест ветвей, шорох шагов затаившихся животных, взмахи крыльев и высокие трели спрятавшихся в деревьях птиц.

Заповедная тропа представляла собой заросшую мхом дорожку примерно в три фута шириной, живописно петляющую по лесу и отдаленно напоминающую линию берега. Слева Лавиния и Каролина то там, то здесь замечали участки обвалившейся земли, а справа на крутом спуске к морю кустарники и деревья Заповедника, казалось, безудержно стремились сорваться в темно-синее море, сверкающее в утреннем мареве.

Они шли неторопливо, любуясь красотами пейзажа, а мопс Хорас восторженно семенил на коротеньких лапках. Бедное животное, выросшее в Лондоне, никогда и не мечтало о подобном блаженстве.

Наконец сестры подошли к поляне, расположенной над берегом моря. Там стоял симпатичный маленький домик, построенный из местного камня. На клумбе перед ним цвели левкои и анютины глазки, аккуратно огороженные низко подрезанными кустиками.

– Интересно, кто здесь теперь живет? – поинтересовалась Каролина.

– Наверное, какой-нибудь отставной капеллан или домашний учитель.

Шестьдесят лет назад эксцентричный третий маркиз, считавший, что он подвергается преследованию папы, замыслил коттедж как убежище. Его последователи давали здесь приют всевозможным протеже семьи, и Каролине в детстве коттедж казался таинственным местом. Ей не терпелось увидеть нынешнего его обитателями он безусловно был, потому что на окнах висели занавески, а передняя дверь стояла приоткрытой, но вокруг не было видно ни души.

Заповедная тропа общей длиной примерно в милю последние сто ярдов шла параллельно проезжей дороге, и обе они вели к впечатляющим, массивным воротам Хойл-Парка. В доме, разумеется, имелся привратник, но он вовсе не был обязан распахивать огромные ворота ради каких-то путников; они сами могли, открыть небольшую калитку.