Бертрис Смолл - Гарем, или Пленница султана

В сопровождении двух девушек-прислужниц в комнату вошла Мэри Маккэй – они принесли платье, в котором Джанет предстояло появиться на церемонии обручения. Это было ее первое «взрослое» платье, и Джанет не терпелось его надеть. Мэри с любовью смотрела на внучку. «Ничего в ней нет от Мег, – думала она. – Чистая Лесли!»

Глядя на свое отражение в зеркале, юная леди Джанет Лесли знала, что она красива. Ее платье было из тяжелого белого шелка с низким прямоугольным вырезом лифа и длинными летящими рукавами. Под платьем же находился корсет с шелковыми нижними юбками. Верхняя юбка спереди расходилась на две половины, расшитые по краям золотыми цветами; а вставка между половинами сияла шелком девственной белизны. Вверху полы платья были сколоты брошью из золота, топазов и алмазов – то был подарок Руди своей невесте.

Флора накинула на плечи девушки бархатную накидку цвета топаза. Бабушка же в последний раз пригладила волосы Джанет – распущенные в знак того, что она девица, – а затем надела ей на голову маленькую шапочку из золотой сетки.

Патрик Лесли был не менее великолепен в костюме из темно-зеленого бархата. При виде дочери его сердце болезненно сжалось. «Чертов Яков Стюарт!.. – подумал он. – Если б не он, этой помолвки бы не случилось». Но в глубине души граф понимал, что все равно потерял бы дочь рано или поздно – будь то Рудольфо ди Сан-Лоренцо или какой другой парень. Утешало лишь одно: до свадьбы оставалось еще добрых два года.

– Ты настоящая красавица, моя дорогая, – сказал граф.

Джанет улыбнулась, подавая отцу руку. А затем он повел ее к стоявшим наготове лошадям.

Для декабря день выдался на редкость теплым, а в соборе с его толстыми каменными стенами царила удушливая влажная жара. Старый епископ монотонно говорил что-то нараспев – куда дольше, чем следовало бы, и Джанет про себя возблагодарила небеса за то, что запретила служить по такому случаю торжественную мессу. Она заявила, что торжественная месса годится для свадьбы, а не для скромной церемонии обручения.

Наконец, слава Богу, все закончилось. Они с Руди подписали официальный документ – брачный контракт – и покинули собор. На верхней ступеньке широкой мраморной лестницы будущие супруги – тоненькая рыжеволосая девушка и высокий кудрявый юноша – однако же задержались, и жители Сан-Лоренцо приветствовали радостными криками.

Загорелое лицо Руди озарилось улыбкой.

– Я приготовил вам подарок, – сказал он.

– Подарок? Но я думала, что брошь и была вашим подарком на обручение!

– И она тоже. Это традиция. Но я выбрал для вас и еще кое-что…

Джанет улыбнулась.

– Что же именно?

– О, это сюрприз, – ответил юноша и повел невесту вниз, чтобы посадить на лошадь. – Вы увидите подарок, когда мы вернемся во дворец. Однако уверяю, у вас никогда не было ничего подобного. Вам позавидует любая женщина в Сан-Лоренцо!

Жених с невестой поскакали вверх по холму, на котором стоял дворец, где им предстояло принять поздравления от всего герцогского семейства, священников и прочих знатных жителей страны. Позже, когда они остались в окружении одних только ближайших родственников, Руди обнял невесту за тонкую талию и с улыбкой произнес:

– Говорил ли я вам сегодня, что люблю вас?

– Только сегодня?

– Каждый день, моя дорогая! – Руди поцеловал девушку в ушко, и та покраснела, а он рассмеялся. – Вы сделались много скромнее, став моей официальной невестой! Я нахожу это просто очаровательным.

– Рудольфо! – громогласно воскликнул герцог. – Полагаю, сейчас самое время преподнести подарки нашей Джанетте! – Он хлопнул в ладоши, и вошли слуги, целая процессия, причем каждый из них нес перед собой поднос с какой-нибудь шкатулкой и букетом цветов.

Джанет приятно позабавила присутствующих, когда вскрикнула, не в силах сдержать своего восторга.

– Теперь-то вы видите, отчего я так противился ее замужеству в столь раннем возрасте, – с усмешкой сказал Патрик, обращаясь к герцогу Себастьяну.

– Замужество заставит ее повзрослеть, – возразил герцог.

В обитом белой кожей маленьком сундучке, к которому в первую очередь потянулась рука Джанет, обнаружились жемчуга семьи Сан-Лоренцо – традиционный дар правящего герцога будущей невестке. Герцогиня же подарила ей шкатулку красного сафьяна, в которой лежали туалетные принадлежности – два гребня, щетка для волос и зеркало в золотой оправе; а в золотой коробочке находились черепаховые заколки. Еще здесь были три флакончика из венецианского хрусталя; один благоухал розовой водой, другой – лавандой, а в третьем находился редкостный восточный мускус. В мешочке же бледно-голубого бархата лежали свечи из чистого белого воска, а также подсвечник из золота и хрусталя.

Юный Адам преподнес сестре золотое кольцо с гербом рода Лесли и выгравированной внутри надписью – «Моей дорогой сестре Джанет от Адама». Она тотчас подошла к нему и, поцеловав в щеку, сказала:

– Ты замечательный брат, мой дорогой Адам.

Покраснев от смущения, мальчик вырвался из ее объятий, и Джанет продолжила рассматривать подарки. На последнем подносе лежало украшенное нарядным тиснением кожаное седло.

– О, Руди! – воскликнула девушка. – Какое чудесное седло!

– Но оно не от меня, дорогая! Это подарок вашего отца.

– К седлу прилагается и еще кое-что… – с улыбкой произнес граф. – Выйди-ка на террасу, дорогая, и погляди, что приготовила для тебя бабушка.

Все вышли на террасу и увидели прекрасную белую кобылку, которую держал под уздцы молодой чернокожий мужчина в ярко-красных атласных шароварах, желтом тюрбане с белым пером и золотой серьгой в левом ухе. Его обнаженная грудь, смазанная маслом, блестела на ярком солнце.

– Кобылку зовут Мальва, – сообщил Патрик.

– А это, – подхватил Руди, положив руку на плечо чернокожего парня, – это Мамуд. Он обращенный в христианство африканец и мой особенный подарок для вас, дорогая. Я купил его у капитана торгового судна, которое бросило якорь у нас в гавани на прошлой неделе. Мамуд оскоплен. То есть он евнух.

Джанет пришла в восторг от африканца, а вот Мэри Маккэй – нет. Более того, она была в ужасе!

– Черный, как ворон! Наверняка он принесет нам несчастье, – заявила бабушка. – О чем только думал господин Руди, когда преподнес тебе, Джанет, такой подарок?

Мамуд исподлобья буравил старую шотландку своими быстрыми черными глазами, немедленно записав ее в свои враги. Девушка же воскликнула:

– Не смеши, бабушка! Мавры все больше входят в моду!

– Одно дело, если б это был ребенок, – стояла на своем старушка. – Но взрослый?… Оскопленный он или нет, – но мне его вид совсем не нравится…

В тот вечер Джанет долго стояла на балконе и смотрела на расстилавшееся внизу море. День выдался долгий, и она радовалась, что он, наконец, подошел к концу. Рваная стрела молнии пронзила небо, а затем грянул гром, эхом прокатившийся по окрестным холмам. Было ясно: скоро хлынет дождь, который принесет прохладу после изнурительной духоты.