Джил Грегори - Сладкая мука любви

Ни к чему беспокоиться о пребывании Джеда и Уина под одной крышей.

– Послушай, Эмма, – начал он осторожно, – я должен предупредить тебя кое о чем заранее. Мне нелегко говорить об этом, но ты должна знать… должна приготовиться…

– К чему?

Девушка отстранилась, насторожившись.

– Ты не хочешь верить в то, что твой отец убил Бо…

– Потому что он его не убивал, – перебила она внятно и раздельно.

– Солнышко, у шерифа скопилось достаточно доказательств его вины.

Ледяной ужас сковал тело Эммы. Но тут же она рванулась, словно обожженная:

– Неправда!

– Я бы отдал правую руку за то, чтобы это не было правдой, но, Эмма, так оно и есть. Теперь всего лишь вопрос дней, когда шериф Гилл найдет в себе силы публично обвинить твоего отца. Они друзья, и я могу понять, как это нелегко, но закон есть закон.

Такер умолк, чувствуя внезапную боль под ложечкой, словно не Эмма, а он сам только что получил сильнейший удар. Лицо девушки даже не побледнело, а как-то помертвело. Ему показалось, что она вот-вот потеряет сознание, и снова прижал ее к себе, пытаясь утешить. Но что он мог сказать?

– Я не мог не предупредить тебя, солнышко. Если бы ты услышала об этом при всех, было бы куда хуже. Так ты сможешь приготовиться…

– К чему? Я не желаю готовиться к аресту отца! Это все ваша вина, Гарретсонов! Вы оба ненавидите отца! С вас станется подставить его намеренно, лишь бы обвинить в том, чего он не делал!

– Я могу понять твои чувства, но рано или поздно придется смириться, Эмма.

Девушка лишь молча оттолкнула его и принялась торопливо одеваться, яростно дергая за неподатливые пуговицы.

– Эмма!

– Я тебе не Эмма, Гарретсон!

Она процедила это сквозь зубы, понимая, что иначе слова вырвутся рыданием и слезы хлынут потоком. Все содрогалось в ней, все рушилось вокруг. Это было все равно что ступить на прекрасный цветущий луг – и вдруг оказаться на дне глубокого, ледяного ущелья.

– Думаешь, тебе так просто удастся заставить меня пойти против отца? – закричала девушка, собрав все свое мужество. – Только потому, что у меня подкашиваются ноги от одного взгляда на тебя! Неужели ты так наивен, что ожидал этого? Я никогда не предам отца, никогда в нем не усомнюсь! Он не способен на убийство! Он не убивал твоего брата!

Кое-как одевшись, Эмма бросилась к лестнице, но Такер остановил ее, поймав за руку:

– Прости, что причинил тебе боль.

– Пусти меня! Я не хочу тебя больше видеть! Никогда!

Все кончено, понимаешь? Все кончено! – Голос ее дрогнул, но она справилась с собой. – Ты так ничего и не понял, Гарретсон. Любовь – это доверие. Если ты не веришь моему отцу, в которого я верю всей душой, значит, я не много для тебя значу!

– Это просто красивые слова, Маллой. Детский лепет. Маллой. Гарретсон. Они вернулись к тому, с чего начали. Так и должно было случиться. Иного им не дано.

– Видишь теперь? У нас не было и нет будущего. Ты можешь больше не бояться попасть в клетку.

Она убежала, и Такер не бросился ее догонять, даже не окликнул. Слезы брызнули уже в тот миг, когда нога коснулась земляного пола конюшни, и текли всю дорогу до дома, до спальни, до постели. Текли всю ночь, и не было им конца.

– Кто бы это мог быть?

Уин Маллой со стуком опустил вилку и вскочил из-за стола с таким видом, словно ожидал атаки целой армии вооруженных подручных Джеда Гарретсона. Однако к дому приближался одинокий всадник, а вернее, всадница. Тэра Маккуэйд.

– Надо же, кто к нам приехал! – с заметным облегчением воскликнул Уин. – Тэра! Давненько я ее не видел. Какой приятный сюрприз, доченька!

Эмма ответила бледной улыбкой.

– Надеюсь, она не откажется от пирога? – заметила Коринна, принимаясь убирать со стола.

– Я спрошу ее, – тотчас сказала Эмма и бросилась к двери, но приостановилась, заметив быстрый обмен встревоженными взглядами между отцом и экономкой. – Что это с вами?

– Ты совсем ничего не ела, моя милая! – Коринна укоризненно покачала головой, держа почти полную тарелку. – Неужели бифштекс вышел жестким?

– Он чудесный, как всегда, просто я не голодна. Девушка снова повернулась к дверям, но на этот раз ее остановил отец:

– Что с тобой, доченька? В последнее время ты так переменилась. Если это из-за того разговора насчет Курта Слейда…

– Эй! – раздалось с веранды. – Есть кто-нибудь дома?

– Иду! – откликнулась Эмма, хватаясь за возможность избежать объяснений. – Папа, это здесь совсем ни при чем. Все хорошо, все просто чудесно!

– Надо же, а не похоже, – буркнула экономка. Уин Маллой кивком согласился с ней. Он смотрел на Эмму, сдвинув брови, с тем особенным выражением лица, которое она помнила с детских лет, когда расшибала коленки и не давала намазать их жгучей мазью.

– Доченька… – начал он.

Эмма улыбнулась фальшивой, чересчур оживленной улыбкой, которая не коснулась глаз.

– Все в порядке, папа. Прости, меня ждет Тэра.

Оказавшись за дверью, она перевела дух. Все эти расспросы, встревоженные, озабоченные взгляды сводили ее с ума! Однако предстояло еще принять Тэру. В последнее время любой разговор казался тяжким испытанием. Словно темная туча опустилась на жизнь Эммы, на ее дни и ночи.

– Похоже, я помешала, – с виноватой улыбкой сказала Тэра. – Вы ужинали? Ради Бога, не затрудняйся из-за меня! Я подожду.

– Ну что ты, мы как раз закончили. Коринна спрашивает, не хочешь ли ты кусочек пирога.

– Нет, спасибо. Я только что поужинала, и если съем еще хоть крошку, то завтра не сумею натянуть на себя платье, в котором буду на венчании Шорти и Абигайль. Хотелось повидать тебя… узнать, что наденешь ты. И потом, мне нужен совет. Никак не могу решить, что лучше: розовое муслиновое или желтое креповое с белым кружевным воротничком? – Девушка умолкла и бросила на Эмму вопросительный взгляд. – Ведь ты будешь на венчании, правда?

– Конечно, буду, а почему ты спрашиваешь?

– Потому что… Не важно, просто я рада, что ты придешь. В последнее время мы так редко видимся. Знаешь, я все думаю о тебе…

Наступила пауза, и Эмма не сделала попытки ее прервать. Молча она провела гостью в холл, но помедлила у дверей гостиной.

– Хочешь посмотреть мое платье? Тэра кивнула, не поднимая взгляда.

«Я веду себя странно и негостеприимно, – думала Эмма, рассеянно прислушиваясь к двойному звуку шагов. – Тэра подумает, что я ревную, что наша дружба теперь врозь. Но ведь это не так. Между ней и Такером ничего не произошло… и даже если бы произошло, что мне за дело до этого? Он в любом случае для меня потерян, потому что невозможно любить человека, для которого твой отец – убийца, а все твои доводы – детский лепет».

Страх за отца отравлял Эмме жизнь. Ни днем, ни ночью она не знала покоя, постоянно ожидая его ареста. Несколько раз она робко пыталась предупредить его, но Уин не желал понимать, о чем идет речь, и просто отмахивался от ее намеков об аресте. Ему это казалось невозможным. Девушка уже подумывала о том, чтобы обратиться непосредственно к шерифу и из первых рук узнать, в самом ли деле существует доказательство виновности ее отца, но боялась, что ее вмешательство подтолкнет события к развязке.