Татьяна Хрисанфова - Зелёные яблочки

– Совсем тетка Катерина не смотрит за своей дочкой. Стоит, небось, милуется, а мать и не видит, – злилась Парашка. – И собаки его не покусали, ты посмотри, – накручивала она себя. Войдя в переднюю, отшвырнула попавшую под ноги кошку.

Мать и отец сидели за поздним чаем. Евсей Григорьевич чинно щипчиками колол сахар. На столе исходил паром самовар.

– Садись, дочь, самовар только поспел, – Евсей оторвался от своего занятия и смотрел на сердитую дочь.

Паранька сорвала с себя платок и шубейку, в сердцах швырнула на сундук и подошла к столу, но садиться не спешила.

– Ты вот что, отец! – она напряженно возвышалась над ним, – вот что хошь, то и делай, а я замуж хочу! Она стукнула по столу кулачком. Евсея выходка дочери не испугала, чай не впервой. Привык, да и выполнял их беспрекословно. Но сейчас он был озабочен. Что-то в поведении дочери насторожило его. Никогда он не видел такого взгляда. Евсей принужденно засмеялся: видно созрела ты, девка. Ну, так ежели приглянулся кто, мы супротив не будем, – он вопросительно глянул на жену. Агафья согласно кивнула.

– Пусть сватов шлют, у нас все припасено, вон – полные сундуки приданого.

– За кого я хочу, сватов не зашлет. Он и не знает, что должен на мне жениться, – Парашка, вся розовая от кипевшей злости, кусала губы. Озадаченные родители переглянулись.

– Эт хто такой? – первым не выдержал отец.

– Вы его знаете, – захлебнулась словами Парашка, боясь, что остановят ее, или посмеются над сокровенным желанием, – Егор это, Родионов. Она замолчала, ожидая решения отца. Тот озадаченно чесал бородку и не спешил высказаться. Зато мать поспешила: голодранец, не бывать такому. Откуда у них достаток? Досыта никогда не ели! Сестры его не замужем. Ты хочешь стирать на них, у печки стоять? Дома каши не сваришь никогда! А там будешь свиней кормить.

Агафья вытирала сухие глаза кончиком платка, пытаясь показать, как жаль ей родное чадо отдавать в снохи. Ведь дома холили, лелеяли!

Парашка, не обращая внимания на мать, умоляюще взглянула на отца, ища поддержки. Евсей молчал раздумывая.

– Не отдадите за него, с собой чего-нибудь сделаю, – пообещала Парашка.

И столько было в ней решимости, что отец махнул рукой: пусть так будет. Денег наших и внукам хватит. А Егор он работящий.

– Только, что же? Самим свататься идти что ли? – усмехнулся он.

– Отец, сделай что-нибудь! Придумай! – чуть ли не молила Парашка.

В слезах она ушла в свою комнату, и долго еще доносились оттуда ее горькие рыдания, терзавшие душу любящего отца. Немного успокоившись, Евсей и Агафья за столом прикидывали, как бы залучить Егора, да не потерять собственное достоинство среди сельчан. Не прикажешь в самом деле, чтобы за долги женился на Параньке. С другой стороны – не посмеют Родионовы свататься за Параньку. Да им и в голову такое не придет. Вот тебе и «сделай что-нибудь!»

Пришедший домой с посиделок Алексей тоже был не в духе. Он весь вечер оглядывался на каждый скрип дверей. Проиграл всю карманную мелочь, но так и не дождался Дашиного появления. Мать с отцом укладывались спать, когда он ввалился к ним в комнату.

– Жениться хочу, – от двери объявил он.

Сидевший на кровати Наум в одном нижнем белье, привстал на кровати и озадаченно поскреб под рубахой.

– Жениться – это дело нужное. На ком, ежели не секрет? Паранька – невеста завидная, рано или поздно отойдет от дел Евсей, тогда развернуться можно, – у Наума загорелись глаза.

– Зачем мне она? – запальчиво произнес Алексей, – толстуха!

– Кого ж тогда сватать? – удивился отец.

– Дашку Данилову. Красивая она.

– В-о-н на кого замахнулся, – протянул Наум, – с хуторскими породниться! Красивая, слов нет, только, если она не захочет, не отдаст Михаил ее.

–Захочет, – пообещал Алексей, – сама еще просить будет, чтобы я на ней женился.

– Ну поглядим, – решил отец, – потерпи до весны.

Алексей перечить не стал. Согласно кивнул головой. Потерпит. Дашка того стоит.

Планы Алексея были просты. Вот подождет до весны, а там подловит в какой-нибудь балочке. Она в деревню ходит по степи, мало ли места, где можно застать ее одну. А потом уж не отвертится. Кто после на нее позарится? C такими легкими мыслями и уснул в этот вечер Алексей. Уже к утру возвращался в деревню Егор, хмельной от поцелуев, и, конечно, ничего не подозревавший о чужих планах. Повстречавшийся деревенский сторож, дед Демьян, прострекотал трещеткой над его ухом и, понимающе, засмеялся: вот оно молодое дело, не спится по ночам. И мороз костей не ломит! Егор, улыбаясь в ответ, повернул в свою улицу. Сумерки уже окрашивались в малиновый цвет.

***

Словно невзначай, столкнулся на улице, непонятно откуда вывернувшийся мельник c отцом Егора – Дмитрием. Тот спешил к куму, с поллитрухой за пазухой для задушевной беседы. И уж никак не ожидал, что сам Евсей поздоровается с ним за руку. От неожиданности он не мог вымолвить ни слова.

Но Евсей первым завел разговор издалека: про грядущее Рождество, про то, что вот надо в лавке наменять медяков – жена попросила, да купить городского табаку – самосад он на дух не переносит.

Дмитрий лихорадочно перебирал в уме: c какого такого перепоя мог бы мельник делиться с ним своими мелкими заботами? Так и не найдя причин, он неуверенно поддакивал Евсею, стараясь попасть с ним в ногу.

Тот шагал степенно, зная себе цену.

Порассуждал о цене на зерно в станице, о будущем урожае.

Дмитрий все ждал, когда же, наконец, мельник заговорит о главном? Он не сомневался, что у мельника в голове мыслишки хитрые таятся. Видно хочет, чтобы Егор поработал на него, а прямо не скажет, боится, что цену заломят, – не смог придумать другой причины Дмитрий. Уже более уверенный, он шагал рядом с мельником. – «Чего ж не поработать, Егор молодой, деньги нужны, вдруг надумает семьей обзавестись. Вот только надо сразу оплату повыше запросить, не промахнуться, а то мельник – тот еще куркуль – начнет торговаться.» Увлеченный своими мыслями, он не сразу понял, что мельник круто перевел разговор и говорит о его сыне.

– Егоруха спрашиваю, не собирается еще жениться? – повысил голос мельник.

– Какой там жениться, не обжился еще, опять же деньжат подкопить на свадьбу надо, – Дмитрий от неожиданности замедлил шаг, придумывая оправдание для сына.

– Ты вот что, Димитрий, – мельник пошел в наступление, – у тебя сын – вон какой молодец; у меня дочь – тоже девка не из последних, – он сделал паузу, раздумывая: стоит ли договаривать до конца, или собеседник сам догадается о чем речь? Но, глянув на совсем растерянного Дмитрия, мельник закончил:

– Так, что сватов засылай, мы супротив не будем.

Он, не оглядываясь, так же степенно, пошел вперед, как будто ничего и не предлагал оставшемуся в растерянности стоять на дороге Дмитрию.