Хизер Грэм - Беглянка

– Догадываюсь.

– Дело не только в том, что нас могут зарезать в собственных постелях, – зачем-то добавила Тара, – но я не успела даже побывать у парикмахера, а также приобрести самые необходимые вещи.

Он приподнял брови.

– Намереваешься уйти, чтобы снова удариться в бега?

– Ничего подобного у меня и в мыслях нет, ибо я хорошо помню о своем долге. Да и вы постоянно напоминаете мне о нем. Но едва ли вам приятно видеть меня в одежде вашей жены.

– Сейчас для меня нет почти ничего приятного. Прошу тебя, идем!

Тара ожидала услышать, что теперь она, только она, его жена, но ошиблась. Джаррет лишь еще раз напомнил ей, что время не терпит и она должна подчиняться его распоряжениям.

Она едва поспевала за ним. Джаррет шел, не оборачиваясь, лишь изредка чуть замедлял шаг.

– Вы так спешите домой? – сердито проговорила Тара. – А ведь если бы не та игра в покер, вы до сих пор торчали бы в Новом Орлеане.

– Да, если бы не ты, я торчал бы там и сейчас… Поторапливайся, Тара.

Она стиснула зубы и прибавила шаг.

Внезапно Джаррет остановился и обернулся. Его темные глаза впились в нее.

– Не ожидал, что ты так покорно последуешь за мной на пристань. – В его голосе прозвучала то ли насмешка, то ли одобрение.

– Это не покорность, мистер Маккензи, а безысходность.

Он кивнул:

– И снова хочу спросить тебя, Тара: хоть раз за это время я подвел тебя?

Уклонившись от ответа, она опять задала ему мучивший ее вопрос:

– Быть может, вы все-таки объясните, почему доверяете дикарям?

Он усмехнулся:

– А почему ты покорно отправляешься со мной к этим дикарям?

Тара подумала: «Наверное, потому, что все-таки верю и вам, и в вас, мистер Маккензи… И еще потому, что деваться мне некуда…»

Около дверей таверны стояли миссис Конолли и Роберт. Хозяйка обняла Тару и пожелала счастливого пути. Роберт весело подмигнул девушке, и это немного приободрило ее.

Роберт пошел с ними, и, как всегда в его присутствии, Тара чувствовала себя легко и просто.

У доков их ждали Нэнси и Джош. Они хотели проститься. Тара уже чувствовала симпатию к этой миловидной разговорчивой женщине, поэтому опечалилась при мысли о разлуке с ней. Ей было жаль покидать и городок Тампу, вначале показавшийся ей таким неприветливым. Сейчас, окинув его прощальным взором, Тара подумала, что это лучшее место на земле.

Слезы душили девушку, но она, хоть и с трудом, все же овладела собой. А потом с горькой иронией подумала, что если там, куда они направляются, ее растерзают индейцы, то здесь ей грозит та же участь от рук Джаррета, стоит ему заметить, что она плачет.

Нэнси сообщила Таре, что положила в их багаж несколько рулонов материи из своей лавки, а также платья, юбки, корсеты, панталоны и прочие мелочи.

– Джаррет сказал нам, – объяснила она Таре, – что вся ваша одежда осталась в Новом Орлеане. Надеюсь, вам понравится то, что я дала. Если не умеете шить сами, вам сошьет Кота, прачка Джаррета, большая мастерица в портняжном ремесле.

– Спасибо! – Тару растрогала забота Нэнси. – Спасибо за вашу доброту. Но шить я тоже умею. Даже люблю.

Она не добавила, что это умение помогало ей сводить концы с концами в Бостоне.

– Прекрасно, что у нашего друга Джаррета такая умелая жена! – обрадовалась Нэнси. – Он должен носить вас на руках, что, уверена, и делает. Не беспокойтесь, Джаррет защитит вас от всех опасностей. Извините, если напугала вас вчера своими рассказами. Надеюсь, мы скоро увидимся снова, дорогая. Я непременно навещу вас. И вы, конечно, вскоре приедете к нам, И не на один день.

– Нэнси, – прервал Джаррет приятельницу. – Пора прощаться.

Он поцеловал ее в румяную щеку, а она порывисто обняла его.

– Да поможет тебе Бог, Джаррет. Мы с Джошем так любим тебя.

И вот Тара уже стояла на палубе корабля и грустно смотрела на городок, ставший для нее родным и близким. С каким удовольствием она покинула бы «Магду» и вернулась туда.

Но это невозможно: Джаррет, грозный страж, никогда не допустит этого. Его сильные горячие руки легли на ее бедра. Таре хотелось сбросить их… И совсем не хотелось…

– Мои поздравления, дорогая, – услышала она его шепот.

– С чем?

– С тем, что высоко держишь голову, не прыгнула в реку и не поплыла к берегу.

– Берег еще не так далеко, – ответила она. – И мы на реке.

– Да, и она понесет нас в самые дебри, все дальше от обжитых мест.

Тара понимала, что он поддразнивает ее, но все же тяжело вздохнула, поскольку он сказал чистую правду.

Корабль отплывал все дальше. Люди, стоявшие на берегу, медленно исчезали из поля зрения, а с ними, как казалось Таре, навсегда обрывались ее связи с внешним миром…

Растительность по обеим сторонам реки становилась гуще, ветви деревьев почти смыкались над головой Тары, и это лишь усиливало ощущение, что она все дальше углубляется в дебри дикой страны, откуда нет возврата.

Плавание проходило гораздо медленнее, чем в открытом море. Тара подолгу стояла на палубе, держась за поручни, и неустанно вглядывалась в меняющийся пейзаж, лишь на первый взгляд казавшийся однообразным. Внимательный взор улавливал оттенки зелени, разнообразную форму листвы и стволов деревьев, изгибы береговой линии, выныривающие из густой травы яркие головки цветов.

Река становилась то шире, то уже, ветер временами вздымал волны и надувал паруса корабля. Порой они вновь опадали, и тогда слышнее становилось пение птиц и рычание или вой каких-то неизвестных Таре зверей.

Однажды пошел дождь. Сквозь его завесу все виделось нечетко, и Таре показалось, будто с берега, из-за кустов, на нее смотрит индеец, украшенный перьями. Она испугалась, что он выстрелит из лука или ружья: ведь всем известно – индейцы очень меткие стрелки.

Девушка вздрогнула и чуть не вскрикнула, когда полуобнаженный, босой, с бронзовым, как у индейцев, торсом, Джаррет коснулся ее плеча.

– Иди в каюту! Не то промокнешь до нитки!

Поскольку Тара молчала, он вгляделся в нее.

– Что с тобой? Отчего ты такая бледная?

– Я… я увидела там перья.

– Перья? Тебя напугала птица?

– Не делайте из меня идиотку, Маккензи! Это был индейский головной убор. Там, в кустах…

– В кустах? Перья не растут на кустах.

Тара вздернула подбородок, подхватила юбки и, сбросив его руку, направилась в каюту.

– Извините, что побеспокоила вас своими страхами. Мне и в самом деле лучше уйти отсюда. Здесь дождь и другие не слишком приятные явления…

Дождь заливал Джаррета, но он, скрестив на груди руки, вглядывался в береговую линию.

Его мучили угрызения совести. Зачем он насмехался над ее страхами? На сей раз Джаррет действительно увидел большую птицу, но это вполне мог быть и индейский воин, затаившийся в зарослях. Ведь не у всех индейцев добрые намерения.