Хизер Грэм - Беглянка

– Поднимайся и уходи!

Это был Джаррет.

Встать у нее не было сил, но она сразу заметила, что в руке капитана блеснул клинок второго ножа.

– Джаррет! – хрипло крикнула Тара, предупреждая его об опасности.

К счастью, он вовремя обернулся, и рука убийцы, выпустив нож, бессильно повисла.

В глазах Джаррета сверкала исступленная ярость.

– Джаррет, – пробормотала Тара, – не убивай его. Прошу тебя…

Но его руки уже сжали горло капитана. Поднявшись с неимоверным усилием, Тара приблизилась к мужу.

– Не убивай его, Джаррет! Он белый… Военный… Тебя повесят из-за этого негодяя…

Казалось, до Джаррета не вполне доходил смысл ее слов, однако он отпустил капитана и отошел от него.

Тара почти невнятно пробормотала что-то еще, но вдруг Джаррет быстро заслонил ее собою, и она услышала щелчок взводимого курка.

Всклокоченный капитан в изорванном мундире, с неподвижно висящей правой рукой нацелил на них левой армейский пистолет.

– Сейчас… – выдохнул он. – Прямо тебе в сердце… выродок, покровитель индейцев… А твою шлюху жену я…

Прогремел выстрел. Тара вскрикнула и невольно зажмурила глаза.

Открыв их, она увидела, что Джаррет цел и невредим, а капитан корчится на земле в предсмертной агонии.

Затем воцарилась тишина.

Выстрел, сразивший капитана, раздался за спиной Тары. Туда и смотрел Джаррет.

Она обернулась: там неподвижно замерли несколько верховых индейских воинов.

Впереди них на белом коне сидел Оцеола, держа в руке еще дымящееся ружье.

Тара во все глаза смотрела на приближающегося к ним вождя. Когда он остановился, Джаррет приподнял Тару и посадил перед Оцеолой на спину его коня.

– Отвези ее к Мэри, прошу тебя, – сказал Джаррет.

Индеец молча кивнул.

– Джаррет, – прошептала Тара, – я хочу с тобой…

Господи, он только что чуть не погиб из-за нее.

– Я скоро приду, – отозвался Джаррет. – Вот только управлюсь с этим…

Тара, содрогнувшись, бросила взгляд на капитана.

Оцеола тронул коня. От вождя пахло медвежьим жиром. Индейцы втирали его в тело, чтобы снять напряжение мышц. Тару била такая дрожь, что зуб на зуб не попадал.

– Вы спасли нам обоим жизнь, – сказала она, немного успокоившись, и повернула к нему голову. На нее смотрели темные, непроницаемые глаза. – Вы, наверное, не понимаете по-английски? Ну ладно. Я так благодарна вам… так благодарна… Хотя вы, наверное, убили немало моих сородичей… О Боже, что я несу!

Улыбка смягчила выражение лица Оцеолы.

– Я неплохо понимаю ваш язык, но не со всеми хочу разговаривать на нем… С нами вы в безопасности, – добавил он. – Всегда.

– Потому что я жена Маккензи?

– Потому что вы готовы были отдать жизнь ради спасения детей. Детей семинолов.

– Это мои племянницы.

Тара с трудом говорила, горло и все тело болело. Она только что чудом избежала надругательства и смерти… От руки белого, а не этого индейца.

Но Оцеола воевал с белыми, считал их всех или почти всех врагами, которых необходимо убить, чтобы они не убили его соплеменников…

Они ехали недолго, но горло у Тары болело все сильнее, голова кружилась, ее донимал нестерпимый жар.

«Что со мной? Может, болотная лихорадка?»

Голос Оцеолы доносился словно издалека.

– Вы очень смелая. Настоящая Белая Тигрица. Достойная жена своего мужа, Джаррета Маккензи.

– Спасибо, – прошептала она, закрывая глаза.

О, как все болело! Казалось, боль пронизывала ее насквозь.

Когда Тара приоткрыла глаза, они уже находились в селении, возле дома Мэри. Та приняла ее в свои объятия. Тут же подъехал Джеймс и соскочил с коня.

– Дети… Где они? – Тара едва шевелила губами.

– Дома. С ними все в порядке, – отвечал Джеймс. – Успокойся и помолчи. У тебя посинела шея.

– А Джаррет?

– Скоро будет здесь.

– Ты не понимаешь… Там капитан… Он мертвый.

– Джаррет все сделает…

Заботливые руки уложили Тару на теплые мягкие шкуры. Прохладная вода освежила горячий лоб, саднящее горло.

Ей влили в рот какую-то жидкость, от которой она чуть не задохнулась.

Потом Тара погрузилась во тьму, и на нее снизошел покой.

Ее окружала ночь. Непроницаемая тьма. Мерцающие тени и густой туман, пронизывающий холодом до костей.

И темные, мутные воды Миссисипи. Тусклые огни Нового Орлеана…

Она бежала по улицам города, слыша стук своих каблуков. Звук разрастался, отдаваясь эхом и заполняя собою пространство.

Потом Тара услышала топот преследователей. Она не видела их, но знала, что это враги, желающие ей зла.

Они настигали ее… Ближе… Еще ближе… Что они кричат?

«Убийца!.. Убийца!.. Убийца!..»

И вот она уже никуда не бежит и, хотя по-прежнему окружена тьмой, прекрасно знает, что находится в Бостоне, в чьем-то роскошном доме.

Стоя с ружьем в руках, Тара со страхом и недоумением вглядывается в Джулиана Картера. По его белой сорочке расплывается кровавое пятно. Старик умирает…

Тара поднимает голову. Десятки глаз смотрят на нее, но пронзительнее всех – Клайв Картер, сын убитого…

Занавес закрывается. На сцене только она и торжествующий Клайв. Тара догадывается, что это он… он режиссер жуткого спектакля, разыгранного без ведома Тары, но с ее участием. Клайв все подстроил так, чтобы Тару считали убийцей. Теперь от него зависит ее спасение. И если она примет его условия, Клайв отведет петлю от ее шеи.

Но если нет…

О Боже! Тара снова переживала кошмар того вечера, видела холодные, жесткие глаза Клайва Картера.

Его отец лежит в луже крови. Зато теперь у Клайва будет все – огромное состояние, полная свобода.

Но Тару ему не заполучить!.. Уж лучше умереть, чем оказаться в его власти!

Она вырвется отсюда! Спасется бегством!

Но Уильям? Что будет с ним?.. Тара напишет ему и все объяснит, как только окажется в безопасности.

А для этого нужно бежать! Немедленно!..

– Тара!

Чей это голос?..

О, это он, Джаррет! Она нашла его в самом конце своего долгого трудного пути…

– Джаррет!

Тара касается его руки, сильной и теплой. О, как ей нужно это прикосновение! Как она жаждет его! Оно заставляет ее забыть все прошлые страхи и беды…

– Тара!

Ее обнимают сильные горячие руки.

Это уже не сон! Джаррет назвал ее по имени. Он обнимает ее. Тара открыла глаза.

Она лежит в его хижине, в индейском селении. Ее голова покоится на его груди, он шепчет какие-то ласковые слова. Тара видит, что его глаза уже не так непроницаемы, как раньше, – в них тревога и нежность.

– Джаррет!

– Тебе снилось что-то плохое?

– Да.

– Опять кошмары?

– Я никак не могла настигнуть тебя. Ты был близко и в то же время так далеко… Ох! – Она схватилась за горло.

– Этот мерзавец чуть не задушил тебя! – Джаррет еще нежнее прижал к себе Тару. – Мэри дала тебе свою целебную настойку. Индейские воины обычно пьют ее перед тяжелой битвой.