Джил Грегори - В ожидании счастья

Толстый рыжий ковбой медленно поднялся из-за дивана, держа Мэгги перед собой.

– Брось пушку, Рид. Или эта красотка умрет. – Хэнк был испуган. Его голос немного дрожал. Но это не помешало ему приставить дуло револьвера к боку Мэгги. – Не двигайся! – рявкнул он, больно вцепившись пальцами ей в руку. – Не делай глупостей – или я начну нервничать. Понимаешь, что я имею в виду?

Она слышала, как всхлипывает Регги за креслом. Девочка пыталась держаться спокойно, но ее душили рыдания. Вдруг она ранена? Дотти Мей лежала под окном и стонала. В гостиной, прекрасной и с такой любовью обставленной гостиной Мэгги, сейчас валялись трупы.

Джейк стоял неподвижно напротив дивана. Рука, в которой он держал револьвер, застыла. Он прищурил желтые глаза, его лицо выражало наводящее ужас спокойствие.

– Отпусти леди и уйдешь отсюда живым. – Сквозь туман дурноты и страха Мэгги поймала себя на мысли, что даже его голос был спокойным и расслабленным. В черной рубашке и брюках, в черной шляпе, надвинутой низко на лоб, и в сером шелковом шейном платке, свободно повязанном на шее, Джейк представлял грозное зрелище. Она с тоской смотрела на него, захотев вдруг больше всего на свете очутиться в безопасности в его сильных руках. Она не обращала внимания на боль, пронизывающую все тело, не обращала внимания ни на что, кроме неприятного ощущения от револьвера, упиравшегося ей в ребра, кроме плача Регги и железной хватки человека, державшего ее.

– Я могу прикончить тебя прямо сейчас, Рид! – закричал Хэнк.

Джейк сразу понял, что это бравада.

– Ты так думаешь? – Он усмехнулся, отчего его смуглое лицо стало походить на маску демона. – Что ж, давай.

Хэнк шумно втянул воздух. По его лицу бежали струйки пота.

– Бросай пушку, – прохрипел он, – или я застрелю ее!

– Отпусти ее, приятель, или я вышибу тебе мозги.

– Ты не сделаешь этого… не рискуя ее жизнью! – закричал ковбой.

Джейк прямо носом чуял, что он боится. В воздухе стоял вонючий запах страха, которым смердели все трусы в любом дешевом пограничном городке по эту сторону от Миссисипи. Он увидел, как рыжего охватила минутная паника, и точно определил тот момент, когда ковбой решил стрелять. Джейк выстрелил, когда револьвер Хэнка только начал отодвигаться от бока Мэгги.

Пуля Джейка безошибочно попала в цель – в левый глаз противника.

Мэгги завизжала и вместе с убитым рухнула на диван. Ее охватил панический ужас, будто петлю накинули на шею. Она закричала и не могла остановиться…

Потом она почувствовала, что Джейк держит ее, прижимая к себе. Он поднял ее с мертвеца, вывел на единственное чистое место, где не было крови и мертвых тел, и прижал ее голову к своей груди. Он что-то шептал ей нежно, долго, и его голос проник в сознание Мэгги сквозь пелену кошмара, охватившего ее.

– Джейк, – выдохнула она, как молитву, и подняла наполненные слезами глаза.

– Все в порядке, Мэгги, все кончено.

Мэгги закрыла глаза, слишком уставшая и одурманенная, чтобы говорить. Но вдруг она вспомнила:

– Регги… Дотти Мей… – И, шатаясь, побрела к ним.

Джейку потребовалась всего одна секунда, чтобы вынуть нож и перерезать веревку, стягивающую руки Регги. И как только он это сделал, Мэгги с плачем опустилась на колени и обняла испуганную девочку. Джейк тем временем подошел к Дотти Мей, которая тихо стонала, но, судя по всему, ее рана не была серьезной.

Когда он склонялся над ней, то увидел мальчика, лежащего лицом вниз в луже крови.

Джона!

– Мэгги! – крикнул он, но она уже увидела. Обняв Регги за плечи, она подошла, чтобы помочь Дотти Мей, и увидела рядом неподвижное тело сына.

– Боже мой! – Мэгги кинулась к нему. Ей казалось, что какой-то дикий зверь вырывает ее сердце из груди. Она опустилась на колени, но Джейк уже был рядом с Джоной, осторожно перевернул его и стал нащупывать пульс.

– Он не… не может быть…

– Он жив, Мэгги. Но еле дышит. Я сейчас поеду за доктором, но…

Он не мог заставить себя сказать ей, что Джона вряд ли протянет до его возвращения. Мальчик лежал неподвижно и не издал ни звука. Джейк поднял его пропитанную кровью рубашку и увидел зияющую рану в груди.

– Доктор Харви – привези его! – закричала Мэгги. Лицо ее было залито слезами, и она пыталась носовым платком остановить кровь, льющуюся из раны сына.

Джейк уехал, пустив Педро в галоп, в сторону Бакая. Его вина! Он будет виноват, если Джона умрет. Зачем он разрешил мальчику ехать с ним?

Он мчался все быстрее, погоняя коня, и проклинал свою судьбу, немилостивое небо и себя самого.

Так начались ночные бдения.

Джона перенес осмотр, который провел доктор Харви, и операцию, но ночью так и не пришел в себя. Он лежал в кровати в голубой комнате, которая когда-то была его детской. Его восковое лицо было белее простыни, натянутой до самого подбородка. На мертвенно-бледной коже еще четче проступили веснушки. Дыхание было слабым и едва слышным. К ужасу Мэгги, даже после всех ее усилий, предпринятых по совету врача, сын оставался неподвижным. Час проходил за часом…

– Ждите, наблюдайте и не оставляйте надежду, – сказал Мэгги доктор Харви, но не мог смотреть ей в глаза.

Ждите и наблюдайте…

Тэнглвуд превратился в место ожидания.

Хэтти Бенсон, Сара Мур и другие женщины из города примчались на ранчо, как рой прилежных пчел, и мыли, скребли и полировали все вокруг. Их голоса звучали в гостиной, как печальные колокольчики. Они уничтожили все свидетельства кровопролитной бойни, Джейк позаботился о похоронах. Дотти Мей, которая лежала дома, оправляясь от раны в плече, прислала Грету с запиской для Мэгги. В ней было всего три слова: «Молюсь за Джону».

Часы тянулись мучительно медленно. На второе утро Джона проснулся, и Мэгги, которая все это время не отходила от его постели, тут же склонилась над ним, схватила его за руку и позвала, полная надежд.

Но он не мог ответить матери, а только смотрел на нее с такой болью и такой разрывающей сердце беззащитностью, что она с трудом удержалась от слез. И все долгие часы, которые последовали за этим, его непроходящая слабость была для нее невыносима.

На третий день у Джоны начался жар. Из его горла вырывался сухой жесткий кашель, и он шептал, что у него болит грудь. Его постоянно знобило, и на смену восковой бледности пришел неестественный румянец. Он смотрел на Мэгги лихорадочно блестевшими глазами и не узнавал ее. Температура все поднималась, и мальчику с трудом давался каждый вдох.

– Пневмония, – сделал заключение доктор Харви. Регги и Абигейл дежурили по очереди у его постели, а Мэгги постоянно была рядом с ним, не позволяя девочкам помочь ей.

– Я боюсь за маму, – призналась Эбби Джейку как-то днем, когда он пришел узнать, как Джона. – Она вообще не отдыхает, не спала в кровати с того самого дня, когда Джону ранили. Боюсь, у нее будет удар.