Анна Грант - Огонь желания

– Это не я, это Елена сделала все необходимое, – нахмурившись, возразила девочка. – Я только помогала ей. Скорее бы он поправился, – вздохнула она. – Шерри был такой добрый, такой веселый, а теперь лежит весь белый и глаза не открывает. Мама, может, мы что-нибудь не так сделали?

– Вы все сделали отлично, дорогая, – сказала Каролина. – Но теперь ему нужен врач. Необходимо осмотреть рану. – Она взглянула на Адама. – Я пока присмотрю за ним, хорошо?

– Конечно, Каро, – ответил он и, помолчав, добавил виноватым голосом: – Мне очень жаль, что все так получилось.

Он считал себя ответственным за все произошедшее. Каролина поняла это, потому что и сама испытывала те же самые чувства. Да, это правда, что именно Адам попросил Шерри отвезти их в Суссекс, но разве не из-за нее началась вся эта тяжба с Тэлботом, повлекшая за собой такие чудовищные события.

Взяв его за руку, она вывела его в большую комнату, чтобы не мешать Эмили, склонившейся над потерявшим сознание раненым, петь колыбельную.

В другой комнате Елена и Хокинс, присев на корточки возле дивана, на котором лежал Колборн, смывали кровь с раненой руки.

– Кажется, пуля не задела кость, – сообщил Хокинс Адаму.

– Зато лорд Шеритон чувствует себя все хуже и хуже, – сказала Елена, не прекращая заниматься раненым.

Хокинс взял из ее рук салфетку, пропитавшуюся кровью и подал ей чистую.

– Елена сказала, что пуля угодила Шеритону прямо в грудь.

Эдвард в это время убирал с пола осколки оконного стекла и вазы.

– Фарнвуд, – обратился к нему Адам, – нам нужно срочно найти где-то врача. Куда здесь поблизости можно обратиться?

Отложив метлу, Эдвард сказал:

– Я пошлю своего кучера за врачом. И еще нам нужно известить судью.

Колборн резко перевернулся на диване.

– Зачем судью?

– Затем, что полковник Раули убит.

Адам взглянул на раненого денщика и заметил, что на лице его отразились страх и любопытство одновременно.

– Кто его убил? – спросил Колборн.

– Его убил лорд Гренби. Думаю, что вам тоже придется дать показания судье о вашем участии во всех этих событиях. Вряд ли вы сможете выйти сухим из воды, после всего, что здесь произошло. Как ни крутите, тюрьмы вам не избежать. Советую вам молить Бога, чтобы лорд Шеритон выкарабкался, остался в живых после вашего выстрела.

Колборн отвернулся, ничего не ответив. Эдвард вышел из дому. Адам последовал за ним.

– Фарнвуд, я иду с вами! – крикнул он, догоняя. После того, как эти двое удалились, никто из оставшихся не проронил ни слова.

Каролина вернулась в спальню и закрыла за собой дверь.

Эмили по-прежнему сидела на кровати и тихонько напевала для Шерри песенку о трех коровах и лошади.

Хокинс и Елена остались в большой комнате наедине с раненым. Женщина делала Колборну перевязку, а Хокинс ходил по комнате в поисках одной маленькой вещицы, которая могла бы облегчить их работу. Через минуту он радостно сказал:

– Вот она!

– Пуля?

– Она прошла насквозь. Значит, рана чистая.

– Я бы не сказала, – проворчала Елена, указывая на тазик с водой, красной от крови. – Принеси мне чистой воды.

Когда Хокинс вернулся, Елена прикладывала тампон к ране.

– Кровь никак не останавливается, – сказала она.

– Не переживай, это же британский солдат. Для него такая рана – все равно, что царапина. Я прав, солдат? – обратился он к Колборну. – После таких ранений вас прямо на поле боя перевязывают, и вы снова берете в руки оружие.

– Подите вы к черту! – беззлобно проворчал раненый.

– Не стоит вам так обижаться на меня. Я не хотел причинить вам вреда и специально целил вам в руку, чтобы вы бросили пистолет. Признаться, мне очень не нравится, когда на меня нацеливают пистолет. А еще я очень не люблю, когда похищают женщин и детей.

– Полковник не хотел их похищать. Он не знал, что они будут вместе с миссис Раули. Ему нужна была только она. А этих полковник меня попросил отвести сюда. Я просто охранял их.

Хокинс усмехнулся.

– И вы, как хороший солдат, выполнили приказ полковника! Не могу сказать, что я осуждаю вас за это. Думаю, что судья не посчитает вас виновным. Вас, наверное, оправдают. Хотя, на мой взгляд, вы заслуживаете хорошего наказания.

Рана была промыта и обработана. Хокинс забрал у Елены бинты и умело перевязал Колборну руку.

– Ну вот, должно быть, это облегчит ваши страдания до прихода врача. Вам что-нибудь еще нужно?

– Воды.

Елена кивнула, поднялась и вышла из комнаты.

– Могу я вам доверять? Вы никуда не убежите, если я на время оставлю вас одного?

Колборн усмехнулся.

– Куда я денусь? К кому я побегу? Хокинс встал.

– Конечно. Но тем не менее… Помните, я за вас отвечаю. И если что – из-под земли достану!

Елена вернулась со стаканом воды и подала его раненому. Тот жадно выпил все до капли.

– У воды плохой привкус, – сказал он.

– Он все еще теряет кровь, – спокойно сказала она, как будто не слышала замечание Колборна.

Потом подала Хокинсу знак, и они вышли в коридор.

– Что ты налила в стакан? – спросил он.

– Накапала в воду немного опия.

– Ну ты и умница!

– Хокинс, – обратилась она, отводя его подальше от двери, – я столько страху натерпелась, переживая за тебя. У меня прямо душа в пятки уходит, как только подумаю, что тебя могли ранить или даже убить!

– Не бойся за меня, со мной ничего страшного не случится. Пули меня облетают стороной – я заговоренный, – сказал он, обнимая ее за талию.

Елена решительно высвободилась из его объятий, и ее милое личико вдруг омрачилось.

– Да, на этот раз с тобой все обошлось. Слава Богу, тебя даже не ранили! Но сколько в мире оружия – я как подумаю! Убийства, злодейства, оружие – это будет существовать всегда. Значит, мне всегда придется дрожать за тебя. Я вовсе не хочу жить в такой обстановке. Но куда мне, бедной, деваться? Я вынуждена смириться с такой жизнью. Только ты должен пообещать мне, что будешь осторожным, как никогда раньше! Иначе, если тебя, не дай Бог, не станет, нашему ребенку придется расти без отца.

Хокинс сначала ничего не сообразил, а потом, когда до него дошел смысл ее слов, засомневался, правильно ли он ее понял. Что значит, без отца? Он в недоумении уставился на нее. Потом несмело и осторожно положил руку ей на живот и спросил:

– Наш ребенок? Здесь? Ты хотела сказать, что у нас будет ребенок? Ты не шутишь?

Это не могло быть правдой. Она была такой же стройной и подтянутой, как и раньше.

– Какой же ты глупый! Еще ничего не заметно, – сказала Елена и убрала его руку.

Однако лицо ее так и светилось от счастья.

Хокинс чуть не задохнулся от избытка чувств. Как же он любил эту непредсказуемую, золотоволосую женщину! Он готов был окружить ее своей любовью, которая была так велика, что, несомненно, ее хватило бы до конца их жизни. Он хотел выразить ей свое состояние, но не находил достойных слов, так и стоял столбом, боясь поверить своему счастью.