Мария Грин - Охота на лис

«Он сохраняет трезвость мысли, когда я в тумане, да еще говорит, что хочет отделаться от меня, как от наваждения, – в Жюстину вновь проникло сомнение. – Эта встреча – еще один повод для расстройств и волнений».

– Я должна уйти, – уже спокойно произнесла девушка, не глядя на Дамиана. «Если я не хочу в ближайшем будущем сойти с ума, мне следует как можно дальше держаться от этого человека. Упаси меня Бог снова довериться его соблазняющим ласкам и нежным словам».

– Не уходите! – крикнул ей вслед Левингтон.

После неудачного объяснения с Жюстиной в библиотеке мысль о ней не оставляла Дамиана ни на минуту. Он и раньше увлекался любовными приключениями, был не чужд игре страстей, но никогда до этого у него не возникало желания «служить» своему чувству, пережить во имя него все, что предназначено судьбой, счастливой или несчастной. Теперь ему захотелось, чтобы все лучшее в его душе, сотканное из тысяч и тысяч впечатлений, накопленных в течение жизни, обрело плоть, иначе – никому не завещанное – оно с течением времени обратится в Ничто.

Разлука с Жюстиной, которая произошла по его собственной воле, сделала свое дело – способная ослабить и даже убить легкое увлечение, она усилила большую страсть. Так ветер гасит свечу, но из костра раздувает пожар.

Игра воображения перенесла его в библиотеку, где произошло их последнее объяснение. На ней было запачканное промокшее платье, облепленное репьями, на лице отразилось сильнейшее смятение. Дамиан почти физически чувствовал, что в душе у девушки идет борьба – извечная борьба между желанием и боязнью, страстью и гордостью. Взгляд ее был полон тысячью невысказанных признаний, молчание казалось подавленным криком – и все переживания искренни, без малейшего намека на кокетство. Ее отчаянная борьба за свое достоинство обещала закончиться победой духа. «Не найдется ни одного мужчины, который, увидев это, смог бы пройти мимо. И я – не исключение. Это – судьба! Но как добиться, чтобы она поверила в искренность моих переживаний и чистоту помыслов? Что в этой девушке так взволновало меня?» – тысячи вопросов мучили лорда.

Жюстина знала, что каждое утро в Олдхэвене останавливались почтовые кареты и дилижансы, направляющиеся в Лондон. Что мешает ей сесть в один из них и уехать навсегда от навязчивых воспоминаний об этом человеке, от него самого? «Но как же Нора? Оставить ее одну? Нет, нельзя! По крайней мере, пока не вернется Генри. Но кто знает, когда он освободится от своих важных дел в Европе?» – невеселые мысли теснились в голове девушки, мешая заснуть. Она стояла у окна и смотрела на горизонт. Близился рассвет. Ей хотелось увидеть своими глазами рождение нового дня, пробуждение всего живого вокруг, чтобы отделаться от навязчивых, будораживших душу размышлений. Жюстина дала себе слово быть честной с собой и не искать больше встреч с Дамианом – есть же в конце концов у нее достоинство! «Поскорее бы приехал Генри, тогда можно будет уехать из Мильверли…».

…Прошло две недели. Мисс Брайерли больше не видела лорда Левингтона. Однажды заехала на чашку чая Клара Траубридж, но девушка сослалась на плохое самочувствие и даже не вышла из своей комнаты. «Пусть тетушка простит меня, – оправдывалась перед собой Жюстина, – ведь я избегаю не ее общества, а всего того, что лишний раз напомнит мне о Дамиане».

Лорд Алленсон вернулся домой раньше, чем ожидалось. Встреча с родными была очень бурной: Эдди от радости прыгал и кричал, Нора обнимала и целовала мужа – все были безумно счастливы! Уже на верхней ступеньке крыльца Генри вдруг подхватил Нору на руки и понес в дом.

Наблюдая эту картину, Жюстина невольно позавидовала сестре и решила, что в ее жизни, вероятно, не будет такого семейного счастья.

Генри не был красавцем: полноватая, крепко сбитая фигура, русые, слегка вьющиеся волосы, невысокий рост… Но от него исходило столько доброты, жизнелюбия, открытости, что Жюстина ни на одну минуту не усомнилась, что Нора очень счастлива с ним.

– Дорогая сестра, – Генри склонился к руке девушки. – С большим удовольствием узнал о Вашем приезде в Мильверли. Я рад, что Вы с нами. Теперь рядом с моей женой есть надежный человек, способный к тому же изгнать из ее души хандру и уныние! Счастлив видеть Вас, дорогая!

Жюстина и в самом деле в последнее время была весела, к ней вернулась былая беспечность. Она сияла от радости, заражая своим настроением окружающих.

– Ты неважно выглядишь, должно быть, ты очень устал, – с нежностью в голосе обратилась Нора к мужу.

– Да, дорогая, государственная служба – занятие не из веселых, к тому же отнимает массу времени, нервов и сил, – по лицу лорда Алленсона скользнула тень. Подбежал Эдди и повис на руке отца. Генри подхватил мальчика и несколько раз подбросил его вверх. Эдди расхохотался от удовольствия.

– Как ты подрос, сынок!

– Папа, я скоро догоню тебя! Нора взяла мужа под руку.

– Пойдем, дорогой, нужно поесть и хорошенько отдохнуть.

– Прекрасно! Извини, Нора, я совсем забыл представить тебе нашего гостя. Ведь я приехал не один, – смутился лорд Алленсон.

Возле кареты стоял мужчина хрупкого телосложения в элегантном коричневом камзоле и темно-желтых панталонах. На вид ему было лет двадцать пять. Темные длинные волосы были расчесаны на прямой пробор и завиты на концах. На тонком нервном лице выделялись крупный нос и полные губы. Серые глаза смотрели настороженно и проницательно. Всем своим обликом он производил впечатление человека решительного и энергичного.

– Мистер Гарвей Шэдуэлл – мой новый секретарь, – представил незнакомца Генри. – Прежде он служил в военном министерстве, а теперь перешел к нам, между прочим, с отличными рекомендациями. Я рад иметь такого секретаря. Он – младший сын лорда Суини.

– Для меня большая честь быть представленным Вам, леди Алленсон, – вежливо поклонившись, произнес мистер Шэдуэлл и поцеловал Норе руку.

– О! Я, кажется, знаю Вашу сестру – ее зовут Элеонора? Мы познакомились нынешней весной! – улыбнулась Нора новому знакомому.

Жюстина и Шэдуэлл тоже обменялись взаимными приветствиями, при этом от девушки не ускользнул его пристальный, изучающий, взгляд. Она из вежливости задала ему несколько вопросов относительно проделанного пути, он отвечал сухо и односложно, из чего Жюстина поняла, что новый секретарь Генри – человек малообщительный и суровый. Зато словоохотливый лорд Алленсон вполне мог соперничать со своей женой, так весело и непринужденно был он настроен.

Эдди бесцеремонно представил Шэдуэллу свою лягушку, томившуюся в духоте его кармана. Все засмеялись. Генри подхватил мальчика на руки, посадил себе на плечи, и шумная компания вошла в дом.