Мария Грин - Рубины Блэкхерста

Приветливый свет окон таверны манил к себе путешественников. Это было довольно высокое строение, наполовину из дерева, со скрипучей парадной дверью, на которой висела проржавевшая табличка. Внутри было темновато, но Хезер все же разглядела изображенного на жестяной пластинке человека в зеленых одеждах, возможно, легендарного Робин Гуда.

Хозяин таверны встретил путников в дверях, его внушительных размеров талия была перевязана ослепительно белым передником. Хезер благодарно улыбнулась:

– Вы не можете себе представить, с каким нетерпением я дожидалась этого момента.

– Вы принесли вместе с собой из Лондона дурную погоду, мисс, – ответил мужчина, глядя на черное небо. Неистовый порыв ветра набросился на путешественников. Жесткие снежинки ударили в лицо Хезер, от чего у нее застучали зубы. Хозяин сделал шаг назад. – Нет надобности стоять снаружи и мерзнуть, мисс. Я буду Джетро Пратт. Ваша уютная и теплая комната уже ждет вас. Но сначала вам необходимо перекусить.

– Благодарю вас, с удовольствием. Больше всего мне хотелось бы чаю. – Хезер с удовлетворением почувствовала приятные запахи кухни. Аромат горячего мяса, жареного лука, свежеиспеченного хлеба щекотал ее ноздри. Улыбнувшись хозяину одной из своих наиболее обворожительных улыбок, она поспешила через комнату к камину в надежде отогреть заледеневшие руки у его пламени. Камин занимал всю противоположную от двери стену, огонь весело плясал, с треском и шипением расточая долгожданное и спасительное тепло.

Хезер осмотрелась: комната довольно большая, три длинных стола, такие же скамьи грубой работы, низкий потолок, поддерживаемый дубовыми перекрытиями, глубоко посаженные окна со сложным переплетом. Стойка прилавка отполирована до блеска, оловянные тарелки и стаканы сгрудились на полках. Кран на бочонке с пивом подтекал, отчего под ним стояло небольшое ведерко. Хезер заметила узкий холл, лестницу, ведущую на второй этаж, в спальные комнаты. Где-то там виднелся свет, вероятно, из комнаты для почетных гостей или чайной.

Девушка подумала, что ее матушке наверняка стало бы плохо, если бы она увидела свою дочь здесь, одну, без гроша в кармане, путешествующую в почтовом дилижансе вместе со всяким сбродом. К сожалению, эта женщина не имела никакого влияния на своего мужа, сэра Уолтера Максвелла, любителя роскоши и мотовства. Ее возможности помочь своей дочери были уже давно исчерпаны.

Эти мысли напомнили Хезер о недавней утрате. Слезы наворачивались на глаза, ей хотелось громко расплакаться в память о бездарной и бестолковой жизни собственного отца. Когда перед их семьей возникла прямая угроза разорения, он нашел выход из положения в собственной смерти. Это было так на него похоже: ничего не планировать дальше, чем на день вперед. Все же самые яркие и счастливые минуты в ее жизни тоже были связаны с ним. Девушка хорошо помнила его удивительную способность любой день превратить в праздник. Когда она была еще ребенком, отец любил каждый вечер играть с ней, подбрасывая ее в воздух. Глаза его при этом светились любовью. Маленькая Хезер визжала от восторга и крепко обнимала отца за шею. Потом она обыскивала его карманы в поисках сладостей. Несмотря на всю переменчивость своей натуры, любовь и нежность к дочери старик донес до своего последнего часа.

Между тем далеким и благополучным временем и настоящим легло так много печали. Вначале сэр Уолтер Максвелл стал терять в ее воспоминаниях свой галантный вид, а затем и окончательно потускнел. Случилось это недели две назад.

А неделю назад, изучая бухгалтерские книги своего отца вместе с его адвокатом, Хезер обнаружила, что постепенный развал в денежных делах их семьи начался вскоре после ее рождения. А последние средства ушли на уплату огромных долгов, оставшихся в наследство от сэра Уолтера Максвелла.

Над камином висело старинное зеркало. Подойдя к нему, Хезер стянула с головы свою вельветовую шляпку и зачесала волосы назад. Непослушные соломенного цвета локоны не хотели подчиняться заколкам, и их пришлось уложить сзади в пучок. Такая строгая прическа должна соответствовать ее новой должности гувернантки. Затем она слегка нарумянила холодные и бледные щеки.

Другие путешественники громко спорили с мистером Праттом. Леди чопорного вида направилась к камину. Хезер не могла оторвать взгляд от ее устрашающего вида шляпки из фиолетового люстрина, украшенной к тому же страусиными перьями и брошью-камеей.

Прислонив свою трость к деревянной лавке, обладательница шляпки распростерла над камином свои холеные руки.

– Ужасный вечер, – пожаловалась женщина и начала осторожно, не привлекая к себе внимания, изучать Хезер взглядом карих глаз. То, что она увидела, произвело на нее благоприятное впечатление.

Хезер ответила ей легким наклоном головы:

– Я полностью с вами согласна. Думаю, что после ужина нам должно стать лучше, я с удовольствием легла бы в чистую постель на мягкую подушку.

Собеседница с горечью ответила:

– Я не удивлюсь, если подушка окажется наполненной камнями, а простыни будут несвежими и к тому же полными вшей.

Представив себе столь неприглядную картину, Хезер вздрогнула. Оглядев комнату еще раз, она произнесла:

– Здесь довольно чисто. Надеюсь, что вы ошибаетесь.

Леди, с которой девушка беседовала, была очень худа и узка в плечах, на вид ей было около пятидесяти. Одета она была в траурную вуаль, мантилью и халат в имперском стиле. Седые волосы обрамляли ее самодовольное, напудренное сверх всякой меры лицо. Несмотря на все уловки, ей не удалось скрыть свой возраст и озабоченное выражение на лице. Хезер решила, что эта женщина похожа на леди в стесненных обстоятельствах, как и она сама.

Девушка протянула ей руку.

– Меня зовут Хезер Максвелл, я направляюсь к месту моей первой службы. Возможно, вы слышали о семье Фуллертон-Фоксов из Тэдкастера? У них три дочери, и им требуется гувернантка.

– Вы выглядите слишком молодо для этой должности, мисс Максвелл, – сочувствующе улыбнулась ей леди. – А Фуллертон-Фоксов я не имею чести знать. Я возвращаюсь в Барнсли, где мой брат занимает пост помощника приходского священника. Я веду его домашние дела и помогаю в приходе. Меня зовут Аполайн Уэдж. – При рукопожатии ее рука оказалась плотной и суховатой. – Я очень рада, что встретила такую благовоспитанную леди среди этой грубой черни. – Мисс Уэдж окинула других путешественников уничтожающим взглядом. Особенно досталось мисс Даймонд.

Несколько изрядно подвыпивших пассажиров склонились у прилавка возле пивного бочонка и шумно беседовали. Хезер не терпелось уединиться, но еда на длинном столе еще только расставлялась. К тому же у нее было слишком мало денег, чтобы позволить себе роскошь заказать отдельную комнату и стол. Сумасбродства отца с юных лет приучили ее к осторожности, и к двадцати трем годам Хезер уже давно не смотрела на мир сквозь розовые очки.