Кимберли Кейтс - Прекрасная лилия

Ропот изумления и ужаса пробежал в толпе. И вдруг взгляд Нилла выхватил из темноты фигуру тана, стоявшего в стороне на небольшом возвышении. Рыжие волосы его пылали в свете факелов, в своих расшитых золотом одеждах, казалось, он был объят пламенем.

– Я здесь, предатель и сын предателя, – сурово ответил тан. – Иди и попробуй убить меня, если осмелишься! А вы все там – ни с места! Это касается только меня и моего приемного сына!

– Нет! – пронзительно вскрикнула Кэтлин, тщетно пытаясь вырваться. – Нилл, не делай этого!

Но Нилл знал: у него остался только один шанс спасти Кэтлин. С трудом удерживаясь на ногах, он двинулся к тану, надеясь убить его до того, как яд сделает свое дело. Но кровь, струящаяся из раны, казалось, унесла с собой последние силы. Голова Нилла стала пустой и легкой. Пальцы охватили рукоятку меча, но тот показался ему настолько тяжел, что рука Нилла едва удерживала его. Скользя и спотыкаясь, он карабкался по ступенькам, которые качались под ним, будто корабль в шторм. А впереди, залитый ослепительным светом, ждал его Конн, непобедимый, смертельно опасный.

– Этот меч слишком тяжел для тебя, Нилл, – вкрадчиво промурлыкал он. – Боюсь, ты даже не сможешь его поднять.

Нилл попытался доказать, что он ошибается, но слова Конна словно отняли у него остатки сил.

– Ты… – он мучительно пытался вытолкнуть из горла то, что должен был сказать, – ты хотел меня убить! Почему бы не сделать это собственной рукой?

Глаза Конна расширились, словно от обиды.

– Ну… ты до сих пор был мне не совсем безразличен.

– И тогда ты подослал ко мне сына?

– Есть люди, которые ценят сыновей далеко не так высоко, как другие. Лично я считаю, что особой ценности они не представляют. Может быть, это потому, что у меня их много. А вот твой отец… – Конн задумчиво провел рукой по усам.

– Что – мой отец? – эхом повторил Нилл.

– Может быть, тебе станет легче, если ты хотя бы сейчас узнаешь правду. Чувство вины, которое ты унесешь с собой, станет платой за кровь моего сына. Слушай! Все эти годы ты ненавидел Ронана из Дэйра. Ты любил меня. Ты был мне верен.

– Твои слова уже ничего не в силах изменить. Я знаю правду. Отец… он рассказал мне обо всем. Но я все равно любил его, несмотря ни на что.

– Ах, как благородно с твоей стороны! Значит, ты все-таки любил отца? А ведь он солгал тебе!

– Он никогда не лгал!

– Все, что он сказал тебе, когда уже был в тюрьме, – ложь от первого и до последнего слова! Он намеренно убил твою любовь к нему, чтобы ты жил.

– Убил?

– Я дал Ронану последний шанс. Приказал покрыть себя позором в глазах жителей Гленфлуирса и твоих, перед всей Ирландией признаться, что он убил собственного брата, чтобы изнасиловать его жену, заставить всех и каждого поверить, что именно он пролил ту кровь, что обагрила мои руки, и тогда его сын останется жить!

Нилл отшатнулся. От ужаса у него подгибались колени. Однако что-то подсказывало ему, что на этот раз Конн сказал правду.

– Ты?!

– Скота была восхитительной женщиной. Сыновья, которых она подарила бы мне, если бы мое семя оплодотворило ее лоно, были бы великолепны. Не то что эта свора трусливых щенков, доставшихся мне от жены! Было бы кому оставить наследство! И потом, это было так легко – возложить всю вину на твоего отца! Куда уж легче – только обмакнуть палец Скоты в кровь и написать на стене его имя! А дальше судьба была благосклонна ко мне – я едва поверил своим глазам, когда этот идиот приехал в замок Лоркана чуть ли не через час после того, как я убил ее. Оставалось только позаботиться о том, чтобы его увидели как можно больше людей. А потом на сцену вышел я сам – растерянный, убитый горем при виде кровавой резни, учиненной неведомым злодеем. Только самые преданные мне люди знали, что произошло на самом деле.

– Ты чудовище!

– И это все, что ты можешь мне сказать? Жаль. А вот твой отец, уверяю тебя, был куда более красноречив! Особенно когда я поставил его перед выбором – остаться в памяти людей с клеймом предателя и убийцы и отдать сына человеку, погубившему его жизнь, или смотреть, как ты умрешь на его глазах. Впрочем, так или иначе, я собирался тебя убить. Представь себе мое изумление, когда вдруг выяснилось, что Ронан любит тебя больше чести, больше жизни, больше правды. – Конн презрительно хмыкнул. – Потом я часто гадал, что чувствовал твой отец, когда увидел, как твоя любовь к нему обратилась в ненависть. Когда ты убежал из донжона, я, укрывшись в темноте, остался. И видел, как рыдал, оставшись один, великий Ронан из Дэйра. Может быть, ему стало бы хоть немного легче, если бы он узнал, что ни жена, ни дочь ни на мгновение не усомнились в нем. Как я ни мучил их, все было напрасно! Они по-прежнему верили в него!

– И тогда ты решил уничтожить Дэйр!

«Нет! – вспыхнуло у него в мозгу. – Только не напоминай ему о Фионе. Иначе, когда ты умрешь… Нет, я не могу умереть!»

– В конце концов, такая верность тому, кто был казнен по приказу верховного тана, стала опасной. Да, я дал клятву оставить их в живых, но только потому, что рассчитывал: голод и лишения заставят их забыть о мести.

– Будь ты проклят!

– Надеюсь, Ронан, попав в Тир Нан Ог, видел, как они страдали. Но и это еще не все. Втайне я потешался, пытаясь представить, что чувствовал твой отец, когда наблюдал, как ты совершаешь свои знаменитые подвиги – и все ради того, чтобы избавиться от запятнанного позором имени. Его имени! Я по капле вливал яд ненависти в твою душу, своим дыханием раздувал ее пламя в твоей детской душе, не сомневаясь, что ты пойдешь на все, чтобы смыть с себя пятно отцовского преступления. Но признаюсь, ты меня удивил, когда не сделал последнего, чего я потребовал от тебя. Не убил дочь Финтана.

– Ты… собирался…

– Да, да, моя доброта, мое благородство – все это было ради одной-единственной цели: заставить тебя поднять меч и одним ударом уничтожить висевшее над моей головой проклятие. Ну и себя самого тоже! Вряд ли бы ты смог простить себе смерть ни в чем не повинной девушки, верно? – Конн обвел взглядом толпу, обступившую помост, и тяжело вздохнул. – И вот теперь благодаря глупости Магнуса кое в ком из наших людей стали просыпаться подозрения. Так, ничего страшного, но им не составит большого труда выяснить остальное. Разве ты не видишь их, Нилл? Вон они, в толпе, – видишь, сколько их? Они в сомнении, они уже начинают подозревать. Я бессилен заставить их замолчать. Потом поползут слухи и правда выплывет наружу. Поэтому я могу сделать только одно!

Прежде чем Нилл успел шевельнуться, тан сделал быстрое движение и вырвал меч из его безвольно повисшей руки.

– Так-так, значит, тебе суждено умереть от меча твоего отца? – пробормотал он. – Славный конец для этого грязного дела! Сын Ронана никогда не станет править вместо меня! – Шагнув назад, он поднял меч над головой. Голос его прокатился над притихшей толпой как гром. – Нилл убил моего сына! Только я вправе оборвать жизнь убийцы!