Джил Грегори - Долго и счастливо

Филип устало посмотрел на пепельно-серое лицо младшего брата.

– С Джередом все будет в порядке, – успокоил его Джеймс. – Рана не глубокая. Но нам лучше побыстрее привезти к нему врача из деревни.

– Да, я еду. Камилла?

Она постаралась улыбнуться.

– Со мной все хорошо.

– Даже более чем хорошо, – вставил Джеймс и поморщился, потому что, пытаясь приподняться, задел раненую руку. – Она остановила кровотечение у Джереда и перевязала мою рану. Она о нас как следует позаботилась, пока ты там развлекался, танцуя вокруг Алистера.

Филип усмехнулся натужной шутке брата, но его взгляд с нежностью задержался на поднятом к нему лице Камиллы.

– Конечно, она как следует о вас позаботилась. Моя девочка молодчина, – мягко произнес он. И быстро ушел.

Камилла услышала все, что хотела.

Море билось о древние скалы, земля была забрызгана кровью, но сердце Камиллы пело от счастья. С тихой радостью она ждала возвращения своего возлюбленного.

Замок величественно возвышался среди цветущих пастбищ винодельческого края, отливая серебром в свете раннего утра. Он был похож на сказочный: романтичный, с грациозными шпилями, башенками и каменными парапетами. Гигантский, мощенный булыжником двор окружал его кольцом, а за ним, в долине росли фруктовые деревья. Ближе к замку идеально подстриженные газоны чередовались с причудливыми садами, украшенными фонтанами и каменными скамьями, а также великолепными статуями. Высокие стены, башни и контрфорсы, каменные парапеты, террасы и оконные витражи – все сверкало древним величием под сапфировым куполом неба. Внутри этих вознесшихся к небу стен, с благоговением поняла Камилла, находятся гобелены, роскошные ковры, длинные холлы, салоны и пиршественные залы, полные несказанного богатства и роскоши.

– Зачем ты привез меня сюда? – спрашивала она Филипа в сотый раз, почтительно и с опаской глядя на замок из окна кареты, которую он нанял в Париже. Так много всего произошло с тех пор, как они покинули Корнуолл! А ведь прошло лишь несколько дней после поединка в замке Кирби. Джеймса и Джереда перевезли домой, в Уэсткотт-Парк, где они выздоравливали от ран, которые, к счастью, оказались неопасными. Шарлотта встретила Камиллу со слезами радости на глазах, обнимала ее, пожимала ей руки и тут же ошарашила известием о том, что они с Джеймсом намереваются удочерить Хестер и воспитывать ее как собственную дочь. И все же, несмотря на все эти волнения и на грандиозный бал, который должен был состояться уже через несколько дней, Филип настоял на их отъезде почти сразу же по приезде в Уэсткотт-Парк.

Он заявил, что немедленно должен отвезти ее во Францию, но не объяснил почему. Намекнул только, что разгадал тайну ее талисмана.

– Ну скажи мне, – настаивала Камилла, которой не терпелось наконец все понять.

– Не я должен тебе все рассказать, – ответил он ей и поцеловал в кончик носа. И никакие уловки и требования не могли его поколебать. – На рассвете мы выезжаем в Портсмут и переправимся через пролив в Дьепп. И тогда, любимая, ты все узнаешь.

И вот они здесь, пересекают по мосту ров и приближаются к этому величественному замку, который, как сообщил ей Филип, принадлежит герцогу де Мон де Лиону.

И он так и не вернул ей ее талисман.

Какая связь между этим талисманом, который мать надела ей, когда Камилла была совсем маленькой, и этим французским замком, она не могла себе представить, как не могла понять, зачем какой-то француз приходил искать ее в работный дом. Филип обещал, что скоро ей все расскажут, и Камилле ничего не оставалось, как только ждать.

Кроме сжигающего ее любопытства и благоговейного трепета при виде замка, в который ей предстояло войти, она испытывала счастье – никогда еще она не была так счастлива. И как могло быть иначе, когда Филип рядом с ней? Любовь и радость, которые светились в его глазах каждый раз, когда он смотрел на нее, согревали собственную радость.

Узнав, что Кирби лгал и Филип не дарил Бриттани обручального кольца, она испытала огромное облегчение. И все же порой в объятиях Филипа она сомневалась, разумно ли вступать в брак. Его имя будет опозорено, если кто-нибудь узнает, что он женился на служанке. Не важно, что она родилась в семье дворянина – дочь эсквайра все равно гораздо ниже графа. Она знала, что для Филипа и его семьи это не имеет значения, но когда-нибудь это может обернуться бедой для них всех.

– Пойдем. – Филип выпрыгнул из кареты и протянул ей руку. – Один человек хочет с тобой познакомиться.

Но перед самым входом в замок он внезапно привлек ее к себе. Его глаза странно блестели.

– Позволь в последний раз поцеловать мою маленькую служаночку, – хрипло пробормотал он и прижал к себе.

Они отскочили в разные стороны, когда слуга в ливрее открыл дверь.

– Мадемуазель Брент и граф Уэсткотт, – сказал ему Филип. – Полагаю, герцог нас ждет.

Ее охватил трепет, когда они шли по огромному замку, поднимались по изогнутым лестницам, проходили по просторным, покрытым коврами залам. Наконец они вошли в большой, отделанный темными панелями кабинет, в котором сидел, склонившись, за письменным столом худой элегантный мужчина. Он резко поднял голову при их появлении и встал, но ничего не сказал, пока Филип не закрыл за собой дверь.

– Подойди, Камилла. – Филип мягко подтолкнул ее вперед, голос его звучал как-то странно. Камилла удивилась, почему он сам остался сзади. – Иди к нему, Камилла. Послушай его. У него есть ответы на твои вопросы.

Камилла поняла, что мужчина, который неторопливо, с достоинством поднялся с резного кресла, и есть герцог де Мон де Лион.

Это был высокий, худощавый человек, с благородными сединами и красивым, утонченным лицом. Его глаза имели необычный оттенок зеленого цвета. Неулыбчивый рот с тонкими губами был твердо сжат.

Но остановившаяся посреди комнаты Камилла смотрела вовсе не на герцога. Она смотрела на картину в золоченой раме на стене за его спиной, изображавшую молодую женщину с темно-рыжими волосами, бирюзовыми глазами и оживленным прелестным лицом, так похожим на ее собственное. Камилла уронила свой ридикюль на пол, потрясенная картиной.

Никто не пошевелился, чтобы его поднять. Филип оставался позади, молчаливый, как скала, герцог тоже молчал, глядя на стоящую перед ним молодую женщину.

Что касается Камиллы, она наконец перевела взгляд на герцога. Он долго смотрел ей в глаза, его взгляд зажегся нетерпением, которого она не поняла. Сердце ее забилось быстрее, и она почувствовала, что в комнате сейчас происходит нечто важное. Когда герцог заговорил с ней, его голос был учтивым и мягким, и в то же время полным боли. И неужели у него в глазах блестят слезы?