Эми Фетцер - Сердце льва

Матросы расступились перед ним, когда Рэн направился в свою каюту. Он должен выспаться, чтобы отправиться в путь со свежей головой. Им представлялась последняя возможность спасти захваченных в плен товарищей.

Господи, как он жаждал боя!

Семьдесят две мили от побережья Западной Африки.

«Красный Лев» ожил, его орудия, извергающие огонь, разнесли бизань-мачту судна работорговцев, но с бака продолжали стрелять. По приказу Рэна «Черную Звезду» не потопили и не повредили ее корпус, ведь рабы находились в трюме.

Судно работорговцев произвело два выстрела по носу «Льва», срезав половину бушприта и шпиль. Два моряка погибли.

Рэн дал команду развернуться; флагман пошел по ветру и занял позицию перед барком, грозя протаранить его. «Лев», несмотря на свои внушительные размеры, отличался высокой скоростью и маневренностью. Да и его капитан умел творить чудеса. Рэн стоял у штурвала, и команда застыла от страха и восхищения, увидев, как ловко он провел корабль мимо неприятельского судна. На вираже лучшие бомбардиры «Красного Льва» дали залп по «Звезде». Не успел стихнуть грохот канонады, как Рэн приказал кренговать. Флагман подошел вплотную к борту «Звезды», вселив ужас во всех, кто находился на ней. Тьму осветили вспышки беспорядочной стрельбы с вражеского судна.

Рэн, стоя у поручней, наслаждался произведенным эффектом. Да, Фоти заслуживает вознаграждения за добытые сведения.

– Спустить флаг! – Рэну не пришлось повышать голос: неприятельское судно было рядом, на нем царила мертвая тишина.

Но оставшиеся в живых пираты не подчинились. Напротив, они попытались поднять парус, поставить его по ветру и уйти от «Красного Льва».

Рэнсом взмахнул рукой, и очередной залп разбил грот-мачту «Звезды».

– Я умею ждать, торговец невольниками, – крикнул он, когда стих грохот орудий.

– Наш капитан мертв. Сдаемся на милость победителя, – раздался звонкий юношеский голос.

Рэну понравился человек, появившийся на палубе барка в клубах дыма: его рубашка, пропитанная кровью, болталась на поникших плечах, но он смотрел на противника с таким достоинством и гордостью, будто имел в своем распоряжении весь британский флот. Затем раздался приказ спустить флаг. Доминго велел перебросить доски. Рэн перешел на захваченное судно и встал перед противником.

На вид ему было не больше двадцати. Рэн отказался принять его саблю.

– Вы храбро сражались, – сказал он. На палубе уже действовали матросы со «Льва»: они разоружали и брали в плен тех, кто еще стоял на ногах.

– Мы сражались бы лучше, будь это честный бой.

Глаза Рэна вспыхнули от гнева. Дерзкий щенок!

– Тот, кто продает чужие жизни, не должен рассчитывать на честность по отношению к себе, – бросил он, с презрением глядя на офицера. – Вы, наверное, и не предполагали, что придется расплачиваться за работорговлю?

Офицер нахмурился:

– А разве ты перехватываешь их не для себя?

Рэн, не ответив ему, распорядился:

– Надеть на него кандалы.

Глаза офицера округлились от удивления.

– Быть может, вид тюрьмы отрезвит вас.

Моряки схватили офицера за руки, но тот закричал:

– Это противозаконно! – Железные браслеты замкнулись на его запястьях и лодыжках.

Рэн знал, что нарушает закон чести, подвергая насилию первого помощника капитана на глазах команды, но все сомнения исчезли, когда матросы «Льва» открыли зарешеченный люк и помогли невольникам выбраться на палубу. От них отвратительно пахло, они пошатывались и звенели кандалами, у многих на теле виднелись рубцы от бича.

– Ваткинс! – Рядом с Рэном мгновенно появился рыжеволосый моряк. – Немедленно снимите с них кандалы!

Команда хорошо знала свою работу, но каждый раз в такой момент их капитан проявлял нетерпение. Когда всех невольников освободили, Ваткинс взглянул на Рэна и грустно покачал головой.

Это означало, что среди них не оказалось членов его экипажа.

Проклятие!

Рэн быстро подошел к люку и спустился вниз, в каюту капитана. Там дурно пахло, на полу валялись одежда и гнилые фрукты. С койки спрыгнула крыса. Рэн подошел к столу и отшвырнул перевернутые бутылки. Ему нужен был судовой журнал.

Неплохо бы узнать, что это за рабы и куда их везли.

– Рэн! – Доминго появился в дверях каюты.

– Сколько? – Рэн не отрывал глаз от журнала.

– Около двухсот.

Через несколько минут Рэн спросил:

– Мистер Бонафейс и другие?

Доминго улыбнулся.

– Живы. Уже на борту «Льва».

Рэн с облегчением вздохнул.

– Пленные уже приняли решение?

– Они забирают судно себе.

– Среди них есть моряки?

Доминго кивнул:

– Большинство из них – цвет английского флота. Работорговцы, кажется, весьма разборчивы. Ты готов взглянуть на этих людей?

Рэн кивнул и, закрыв журнал, взял его с собой. Собственно, какой смысл в том, чтобы освободить рабов, а затем подарить им тонущий корабль?

Капитан вышел из узкого коридора, и тут же рулевой, вынырнув из-за спутанных снастей, поманил его к себе.

Рэну не хотелось следовать за ним. Времени было мало, а ему еще предстояло разобраться с экипажем захваченного судна. Оставаться пришвартованными к корме этого корабля опасно: их могут заметить.

– Ну, что там такое? – нетерпеливо спросил Рэн.

– Думаю, вам лучше посмотреть на это своими глазами, сэр.

Рэн бросил взгляд на нос корабля. Там располагался грузовой трюм. Вручив журнал одному из своих матросов, Рэн пошел по слабо освещенной палубе к люку и рывком открыл его крышку. В нос ему ударил запах рыбы и отбросов. Когда лунный свет проник в темный трюм, он увидел обращенное к нему бледное лицо.

Сердце его бешено забилось.

– Аврора! – воскликнул он, задыхаясь от радости.

– О, Рэнсом, тебе удалось найти лаванду?

Губы Рэна расплылись в такой широкой улыбке, что на его щеках появились ямочки. Судя по невозмутимому тону Авроры, оказаться в трюме работоргового судна было для нее обычным делом.

– Извини, красавица, – сказал Рэн, спускаясь в трюм, – боюсь, что с перепугу я раздавил твою травку и ее едва ли удастся использовать. – По мокрому и склизкому полу Рэн направился к Авроре. Его буквально трясло. Кто бы мог подумать, что он настолько обрадуется, снова увидев эту девушку, доставившую ему уйму неприятностей.

– Неужели ты так волновался? – Аврора внимательно разглядывала крашеные рыжие волосы Рэна и отросшую бороду.

– О! – Его лицо выразило раскаяние. – Ведь все это случилось с тобой по моей вине!

Девушка огорчилась.

– Так вот в чем, оказывается, дело. – Она пыталась заглянуть ему в глаза, пока Рэн снимал кандалы с ее ног. – Значит, ты просто хотел искупить вину?

Рэн отвел взгляд. Мог ли он признаться, как страдал, когда Аврора исчезла, какое его охватило отчаяние, когда пришлось прекратить поиски? Пережитое заставило Рэна многое переосмыслить. Ценности, казавшиеся жизненно важными до встречи с девушкой, теряли всякий смысл при одной мысли о ней. Сейчас он не мог говорить с Авророй об ее исчезновении.