Ферн Майклз - В плену страстей

Камилла же просто счастлива, что скоро станет матерью, и не обращает внимания на его реакцию.

Риган увидел, как сузились темно-зеленые глаза Сирены, и почувствовал, что приговор Уэзерли подписан: человек, у которого материнство вызывает отвращение, никогда не завоюет расположения ван дер Рисов. Мысль, что какой-то мужчина считает беременность уродством, была выше понимания Ригана. Лично для него Сирена никогда не была так прекрасна, как тогда, когда носила его детей. Даже к концу срока, когда она становилась тяжелой и неуклюжей, Сирена вся светилась изнутри, что делало ее похожей на Мадонну.

Риган встретился взглядом с женой и не был удивлен, увидев, что ее глаза тепло засияли. Как хорошо они понимали друг друга!

Тайлер заметил, как супруги обменялись взглядами, и ощутил себя лишним. Прочистив горло, он отодвинул свой стул от стола.

– Мне нужно заняться кое-какими делами. Продолжайте завтрак без меня. Риган, может быть, ты захочешь прогуляться с Сиреной в саду? Мы стараемся содержать его в том же виде, что и при моей матери, но она большую часть работы выполняла сама, а мы с Камиллой полностью возложили заботу о нем на садовника.

Сирена улыбнулась.

– Тайлер, не считай себя обязанным развлекать нас с Риганом. Мы не собираемся навязывать тебе свою компанию. Кроме того, нам надо подумать о том, как поступить с Рэн. Не обращай на нас внимания и занимайся своими делами. Ты согласен со мной, Риган? – спросила она мужа, толкнув его под столом ногой.

Риган чуть не вскрикнул от боли, но сдержался и выдавил из себя улыбку.

– Конечно, конечно, Синклер! Убери с лица озабоченное выражение. Рэн – наша дочь, и мы сделаем для нее все, что сможем. Мы очень ценим твое отношение к девочке и все, что ты делал для нее в течение этих трех лет. И нам жаль, что она заставила волноваться тебя и Камиллу. Теперь мы берем все в свои руки и очень надеемся на успех.

Сирена одобрительно улыбнулась. Она бы лучше не выразилась. Все должно сработать, она проследит за этим. И если Уэзерли еще больше ухудшит положение, она просто заколет его и тем самым положит конец этой истории. И жизнь Ригана снова станет спокойной и радостной. Никому не позволено заставлять Ригана переживать. Это касается и ее собственных детей. Она сделает все, что в ее силах, чтобы никогда больше у Ригана не было такого выражения лица, как после вспышки Рэн. Риган принадлежит только ей, Сирене, и никто, кроме нее, не имеет права причинять ему страдания.

Супруги бесцельно бродили по саду барона. Сирена то и дело касалась ярких цветов, наслаждаясь компанией Ригана.

– Я хочу кое-что сказать тебе, дорогой, – наконец произнесла она. – Это мой маленький сюрприз, который я приберегала для особого случая. Тебе совершенно необходимо поднять настроение, а единственный человек, который может это сделать, – Калеб… Он здесь, Риган! Он ждет нашего приезда уже две недели. Калеб должен был доставить в Англию груз и обещал дождаться нас. Ну что, обрадовала я тебя хоть чуть-чуть?

Риган усмехнулся.

– Конечно же, обрадовала, но я готовил такой же сюрприз для тебя. Фаррингтон написал мне, что Калеб задержится здесь, чтобы проверить вложения своего капитала. Я скрывал это от тебя до подходящего момента, – он заключил Сирену в объятия. – Я, кажется, догадываюсь, что ты замышляешь. На сцене появляется Калеб, покоряет Рэн – и все счастливы и довольны. Но, дорогая, возможно, у Кэла другие планы. Знаю, знаю, – проговорил он, когда Сирена попыталась возразить, – Кэл сделает все, о чем бы мы его ни попросили, но помни: ты держишь в руках две жизни. Ты заваришь кашу, а потом уйдешь в сторону, оставив все на милость Всевышнего. Я слишком хорошо помню твои слова, когда Рэн и Калеб виделись в последний раз. Ты сказала, что она – судьба Кэла. Я тоже так считаю, но он уже давно не мальчик. Он мужчина.

– А Рэн превратилась в молодую женщину. Прекрасную молодую женщину, которая может вскружить голову любому мужчине, – ответила Сирена. – Она – его судьба. Я чувствую это здесь, – сказала она, положив руку на сердце. – Иногда и Всевышнего нужно слегка подтолкнуть.

– Я согласен, – рассмеялся Риган.

– Тогда все решено. Мы сведем Рэн с Калебом и посмотрим, что из этого выйдет. А если ничего не получится, мы выдернем по соломинке, чтобы решить, кто из нас заколет Уэзерли, – Сирена довольно захихикала, как маленькая девчонка.

– Хочу тебе кое-что сказать, Сирена ван дер Рис: жизнь с тобой никогда не была скучной, – прошептал Риган, привлекая жену к себе.

Сирена засмеялась.

– Пойдемте, сэр, нам нужно все продумать. Рэн и Калеб должны быть вместе!

Зажав в крупных белых зубах сигару, Калеб ван дер Рис шел широким шагом по палубе ветхого корабля, который был приспособлен под заведение для азартных игр, и в голове у него роились мрачные мысли. Слава богу, что он никогда не давал согласия лорду Фаррингтону вскрыть корпус своей любимой «Рэны» и тем самым превратить ее в вечную рухлядь на пристани. Вид корабля в столь плачевном состоянии разбил бы ему сердце. А Сирена! Что сказала бы Сирена, обнаружив «Рэну» – корабль, названный «Морской Сиреной» в ее честь, – похожей на мусоровоз? В последний раз, когда Калеб находился на борту игорного судна, доходы от которого он делил с Фаррингтоном, дела здесь процветали. В каютах, устланных пушистыми коврами, отделанных полированным деревом и медью, выделялись яркими зелеными пятнами игральные столы. Джентльменам и членам клуба предоставлялись отдельные каюты, обитые парчой и атласом. Когда-то здесь располагалось самое популярное во всей Англии казино. А сейчас… сейчас такое!

Калеб неторопливо вынул из рта сигару загорелой рукой и устремил холодный, тяжелый взгляд на щеголеватого лорда Фаррингтона.

– Гуляй, мышка, пока киска спит… Это самый лучший ответ на то, почему наше заведение находится в таком упадке. Ответь, могут ли леди и джентльмены ступить на эту прогнившую баржу? Где деньги, которые я посылал тебе на содержание казино? Куда ты их истратил? Кто посещает эту берлогу беззакония, кроме бродяг и бандюг? Давай-ка заглянем в бухгалтерскую книгу. Или там зафиксированы только убытки и никаких доходов? Говори, Фаррингтон! Может, та самая киска откусила твой язык? Ага, – тихо проговорил Калеб, – значит, откусила.

Он опять прикусил сигару ослепительными зубами и продолжил:

– Даю тебе пять минут, Фаррингтонон, а потом сброшу за борт. После тебя даже кругов на воде не останется. Где бухгалтерская книга? – гневно рявкнул он.

Фаррингтон подскочил, чувствуя, что угрозы Калеба – это не пустые слова. У старика дрожали руки, когда он принялся нервно теребить манжеты своей тщательно отглаженной рубашки.