Ферн Майклз - В плену страстей

Длинные пряди волос обрамляли прекрасное лицо Рэн. В лучах заходящего солнца тело казалось вылитым из бронзы. Калеб прижал ее к себе, положив руки на ее бедра, словно они всегда лежали там.

У Рэн от радости закружилась голова, задрожали ноги. В поисках поддержки она прильнула к Калебу и почувствовала, что ее положили на песчаный берег. Она знала, что он рядом, обнимает ее, наслаждается ее близостью и любовью. Рэн отдала тело во власть Калеба и стала рабыней его страсти. Сотни раз его ищущие, жаждущие губы завладевали ее ртом. Тысячи раз его руки ласкали ее тело, но Калеб все не мог насытиться ею. Рэн опьяняла его красотой: стройными длинными ногами, округлыми бедрами, соблазнительной, манящей высокой грудью…

От нежных прикосновений Калеба Рэн дрожала и извивалась, поощряя мужчину целовать свои гибкие бедра, позволяя проникать в лоно, сводя его с ума ответными ласками и вдохновляя действовать дальше. Закрыв глаза, с именем Калеба на устах Рэн послушно пошла за любимым в царство любви…

Ночной воздух был теплым и приятным. Рэн проснулась и первым делом подумала о Калебе. На миг девушке показалось, что все события этой волшебной ночи приснились ей. Рэн вдруг осознала, что лежит одна – обнаженная, но прикрытая рубашкой Калеба. Испугавшись, что их снова разлучили, она резко села.

Внимание Рэн привлек плеск со стороны ручья. Калеб поливал себя водой, и тонкие струйки стекали по его телу, поблескивая в лунном свете. Рэн, как загипнотизированная, с наслаждением рассматривала его мускулистую грудь, мощные бицепсы, сильную шею и гордую посадку головы.

Она встала, отбросив в сторону рубашку, и вошла в ручей, не обращая внимания на прохладу воды. Лишь одно сейчас имело значение: быть рядом с Калебом, чувствовать его близость.

Все вокруг словно замерло. Слышалось лишь тихое журчание воды и негромкая песня ночной птицы. В ручье отражались мерцающие звезды. И с новой силой в их телах вспыхнуло желание, заставляя бурлить кровь, а сердца – учащенно биться.

Рэн встала перед Калебом, гордо расправив плечи и высоко подняв голову. Она заглянула любимому в глаза и призналась:

– Я ни о чем не жалею, – голос ее был нежен. – Я бросилась в твои объятия и отвечала на ласки. Я ни о чем не жалею!

Она вопросительно сверкнула глазами.

– Я чувствовал твою нерешительность, желание пойти на попятную. Хотя это было почти незаметно, но все-таки имело место, – голос Калеба звучал низко и хрипло от бушевавших в нем чувств. Девушка опустила глаза.

– Теперь ты хорошо меня знаешь. Ты изучил меня всю. На моем теле нет такого места, которое бы осталось для тебя тайной. Но что я знаю о твоем теле? – шепот ее был едва слышен и напоминал шелест листьев.

Калеб взял руку Рэн и положил себе на грудь. Девушка склонила голову к его плечу – жест, известный всем влюбленным. Ее рука, коснувшаяся мужской груди, слегка дрожала. Пальцы Рэн медленно и нежно скользнули вдоль его тела, пробуждая жаркие волны желания, отдававшиеся сладкой болью в возбуждающейся мужской плоти.

Калеб подхватил ее на руки и понес к поросшему мхом берегу; там он бережно опустил ее на разбросанную одежду и лег рядом. Рэн осторожно, но настойчиво познавала тайны его тела, становилась хозяйкой его души. Рэн, его волшебница, пробудила в Калебе страсть и любовь. Она пленила его душу и тело и сделала мужчину своим рабом. С губ Калеба сорвался крик страсти и радости:

– Рэн!

На рассвете Калеб с нетерпением ждал Сэмми, чтобы мальчик оседлал коня. Все его мысли были о предстоящем дне, поэтому, когда он разговаривал с Рэн, Лидией и Питером, тон его был резким:

– Оставайтесь в форте. Я не знаю, когда вернусь. Проследите за доставкой провизии на корабль. Я хочу, чтобы мы были далеко в море к тому моменту, когда разразится война между пикотами и колонистами.

Когда Рэн с Лидией, взявшись за руки, отправились по своим делам, Калеб предупредил Питера:

– Уэзерли все еще бродит где-то поблизости. Он не сможет вечно жить в лесу и обязательно явится за чем-нибудь в Сейбрук. Это сулит нам одни неприятности, в особенности – Рэн. Держи ухо востро! Я оставляю обеих женщин на тебя. Не подведи, Питер!

– Не волнуйся, капитан. Мы проследим за погрузкой корабля и соберем команду. Если встретишь наших парней в Нью-Амстердаме, скажи, чтобы неслись сюда что есть духу, если не хотят, чтобы их скальпы болтались на поясах краснокожих.

Калеб бросил последний взгляд в направлении, куда удалились Лидия и Рэн. Ему до боли хотелось снова увидеть лицо любимой и крепко обнять ее. Калеб решительно вскочил на коня и выехал из форта, размышляя о предстоящей войне. Готовы ли к ней колонисты? Станут ли они достойными противниками индейцам, которые знают окрестные леса как свои пять пальцев? Калеб с содроганием представил, что могут сделать отчаявшиеся племена с молодым городом Сейбрук. Даже по одной этой причине ему хотелось увезти Рэн и свою команду как можно дальше отсюда.

В то время как Калеб ехал в сторону Нью-Амстердама, Рэн и Лидия разговаривали с женщинами форта и внимательно выслушивали указания, как пройти к ягодному полю. Со сверкающими глазами Лидия представляла, какие пироги испечет сегодня к обеду, как наварит джема на обратную дорогу.

– Если мы наберем ягод, вы дадите нам муки? – спросила Рэн улыбающуюся женщину и получила согласие.

Шагая по пыльной дороге, Лидия без умолку болтала о том, как пекут пироги, и сообщила подруге, что секрет кроется в добавлении лимона. Она сетовала, что вряд ли найдет здесь лимон для пирожков, и раздумывала, чем бы его заменить. Вдруг Рэн дотронулась до ее руки, заставив остановиться.

– Посмотри, – прошептала она.

У Лидии перехватило дыхание при виде своего мужа, который вывел Сару в центр круга, образованного пуританами. Сара выглядела очень неопрятно: волосы растрепаны, платье превратилось в лохмотья. Она прикрывала лицо руками – то ли от стыда, то ли от страха.

– Что он собирается с ней сделать? – с ужасом зашептала Рэн.

– О нет! – простонала Лидия. – Он хочет отречься от нее как от сестры, а затем заставит сделать это и родителей. Он объявит всем людям, что она совершила и за что Бог наказывает ее. О Рэн, мы не должны допустить этого! Я знаю, – быстро проговорила она, заметив колебания Рэн, – что тебе сделала Сара, но все позади. Калеб останется с тобой навсегда. Сейчас Сара уже не та, что прежде: что-то произошло с ее рассудком. Стоит только заглянуть в ее глаза, сразу поймешь, что она сошла о ума. Мне очень жаль ребенка, которого она носит.

– Что с ней будет? – спросила Рэн, оглядывая ряды пуритан в надежде, что кто-то вступится за Сару.

Никто вперед не выходил.