Розалинда Лейкер - Платье от Фортуни

Жюльетт стояла молча, накидка бесшумно упала на ступеньки лестницы, когда она начала спускаться в зал. Остановилась, повернувшись спиной к Марко. Свет из передней освещал бутылку шампанского во льду и два бокала, которые он, должно быть, попросил Лену оставить для них внизу. Марко последовал за женой и зажег свет в зале. Только после этого она заговорила.

– Моя сестра однажды потребовала от меня избавиться от платья. Я не сделала этого тогда и не сделаю сейчас.

– Тогда отдай его мне.

– Нет! – глаза Жюльетт горели, она резко повернулась в его сторону. – Ты уничтожишь его!

– Могу поклясться, что не сделаю этого.

– Но тогда зачем оно тебе?

– Хочу убрать его из нашей жизни до того времени, когда оно утратит для тебя все болезненные ассоциации, когда наше счастье вытеснит их из твоей памяти.

– То, что ты предлагаешь, совершенно бессмысленно. Платье давно лежит в коробке, вдали от моих и твоих глаз, но ведь есть еще и Мишель, живое и гораздо более яркое напоминание о прошлом. И он там, наверху, в своей кроватке!

Сильнейшее душевное напряжение отразилось на лице Марко, вена пульсировала у его виска.

– Он мой сын! Он стал моим с момента рождения. Я люблю этого ребенка, он не только твой, но и мой. Никогда больше не говори мне ничего подобного! – Марко глубоко вздохнул. – А теперь выпей со мной этот бокал!

Он мрачно извлек изо льда бутылки, откупорил и разлил шампанское в два бокала. Жюльетт взяла один из его рук. И если вначале Марко собирался произнести тост, то теперь передумал. Он сделал всего один глоток и, прищурив глаза, пристально наблюдал за женой. Жюльетт выпила свой бокал, словно это была вода. Ей показалось, что под его пристальным взглядом шампанское немного пролилось на пол, но он, не отрываясь, продолжал всматриваться в ее лицо. Жюльетт швырнула пустой бокал на пол, ответив ему таким же пристальным и полным уязвленного самолюбия взглядом, и выбежала из комнаты.

Она бросилась вверх по Лестнице, схватив по пути накидку. Добежав до своей комнаты, закрыла за собой дверь и заперла ее на ключ, чего никогда раньше не делала. Пытаясь ни о чем не думать, расстелила постель и легла, напряженно прислушиваясь ко всем звукам в коридоре, в страхе, что сейчас услышит шаги, приближающиеся к двери ее спальни, и что затем Марко попытается открыть дверь.

Действительно услышав звук шагов на лестнице, Жюльетт вскочила и села в постели, тяжело дыша, но Марко прошел по коридору мимо ее двери, не останавливаясь.

Последствия ссоры внешне не проявлялись никак. Ни Жюльетт, ни Марко не вспоминали об этом случае, но каждый в глубине души чувствовал – между ними возникла пропасть, которая казалась непреодолимой. Это был единственный раз, когда он не поцеловал ее на ночь, а она заперла дверь своей спальни. И хотя вскоре добрые отношения между ними возобновились, так словно никогда и не прерывались, но его поцелуй стал еще более сдержанным, чем прежде.

И все же Марко продолжал страстно желать ее. Жюльетт понимала с первого дня пребывания в Венеции, он ждет только намека с ее стороны на готовность принять его как супруга в полном значении этого слова. Но Жюльетт была не способна на это даже и до ссоры, ее ужасала сама возможность подобных отношений. Легко было оправдать такое поведение всепоглощающим материнским чувством, пробудившимся в ней в это время. Жюльетт и раньше доводилось слышать, что многие женщины после рождения ребенка на долгие месяцы утрачивают интерес к занятиям любовью. Но здесь все было совсем не так. Еще со времени пребывания в Лионе Жюльетт остро ощущала мужскую привлекательность Марко, но…

Внешне Жюльетт и Марко продолжали поддерживать иллюзию полного благополучия. Они болтали, как и раньше, обмениваясь новостями, легко и непринужденно смеялись, когда один из них рассказывал что-нибудь веселое. Оба очень ценили время, проводимое с маленьким Мишелем. Марко, как истинный итальянец, невероятно гордился малышом, забывая о сходстве мальчика с Николаем черными кудряшками и голубизной глаз, не имевших ничего общего с карими глазами Романелли.

Марко и Жюльетт вели яркую и разнообразную светскую жизнь. Когда Марко уезжал по делам в Лион, Жюльетт не оставалась в одиночестве.

Супруги часто обедали с Фортуни и Генриеттой, посещали вечера в Палаццо Мартиненго, участвовали в других светских развлечениях. Донье Сесилии нравился Мишель, и когда было не слишком холодно, Жюльетт посещала ее вместе с ребенком.

Когда Мишель внезапно заболел, донья Сесилия ежедневно присылала слугу, чтобы справиться о его здоровье. Это было очень тяжелое время для Жюльетт и Марко. Врач с большим вниманием отнесся к ребенку, но прописанные лекарства не дали результата. Состояние Мишеля стало критическим, пришлось отвезти его в больницу. Жюльетт и Марко, сменяя друг друга, днем и ночью дежурили у его кроватки. Они старались не терять надежду, но удрученные, изможденные лица выдавали их самые страшные опасения. Кризис, казалось, длился бесконечно, прежде чем появились первые признаки улучшения. Однажды утром доктор радостно улыбнулся – произошли перемены к лучшему.

– Мишель – настоящий борец, и не сдавался ни на минуту. Он все еще слаб, но температура понизилась, появились очевидные признаки улучшения.

Мишель быстро выздоравливал, но Жюльетт продолжала больше находиться в больнице, чем дома. Марко также делил свое время между работой и больничной палатой. Но, наконец, наступил долгожданный день, и супруги забрали ребенка домой.

Арианна, очень переживавшая из-за болезни малыша, умоляла Жюльетт позволить ей ухаживать за ним в первую ночь после возвращения из больницы.

– Вы так мало отдыхали все это время, синьора. Вам нужно поспать. Я присмотрю за Мишелем.

Жюльетт согласилась, рано легла спать и думала, что мгновенно уснет, но, наоборот, спала очень мало, то и дело просыпаясь от внезапных приступов ужаса. В полночь Жюльетт набросила халат и пошла в детскую. И обнаружила, что Арианна, сидя в кресле рядом с кроваткой, давно дремлет. Легкий скрип двери мгновенно разбудил девушку, она испуганно заглянула в кроватку, еще до того, как поняла, что пришла Жюльетт. Они немного пошептались. Жюльетт убедилась, что Мишель спит спокойным и мирным сном, и на цыпочках ушла из комнаты.

Возвращаясь к себе в спальню, она услышала звук приглушенных рыданий. Жюльетт остановилась и прислушалась, но звук повторился. И так как комната Лены находилась этажом выше, плач мог доноситься только из одного места. Жюльетт подошла к двери Марко и несколько мгновений внимательно вслушивалась, и наконец поняла, что не ошиблась. Открыла дверь и вошла в комнату.

Как и Арианна, он не заметил ее присутствия, но причиной этому был не сон. Марко, одетый, сидел, закрыв лицо руками, сильные рыдания сотрясали его тело. Жюльетт прошла дальше, он услышал шорох одежды и поднял измученное, полное отчаяния лицо.