Мэрилайл Роджерс - Песня орла

Линет, не на шутку встревоженная известием о пропаже обоих братьев, все же первым делом уточнила обстоятельство, беспокоившее ее больше всего:

– Но что с Райсом? Что требуют они за него?!

– Нашу страну. – Слова прозвучали оглушительно тихо. – Кимер, покоренный, раздавленный и поделенный между сакским лордом и Дайфисским принцем.

Страшное ругательство сорвалось с губ Грании, и старый Тафф, усмехнувшись себе в усы, на секунду прикрыл глаза, словно собираясь с силами, чтобы закончить печальную повесть.

– Вдоволь поиздевавшись, наши "новые хозяева" спокойненько убрались восвояси в другую сторону от той, куда потащили Райса и Оувейна. Мы же собрали раскиданное по кустам и ручьям оружие и…

Лицо старика залил беспомощный гнев и стыд, широкие его плечи безвольно опустились, и он умолк.

Линет моментально вскочила на ноги и почти выкрикнула в лицо всем собравшимся:

– Итак, я возвращаюсь в Рэдвелл и убеждаю отца, что он не имеет никакого права держать у себя вашего принца! – Шаг был малоразумный и почти безнадежный, однако единственный, который могла сделать Линет, чтобы попытаться спасти Райса. – Только вы все молитесь за меня, ибо, когда я признаюсь отцу, что принадлежу к партии Уэльского принца и сама по доброй воле сбежала в Кимер… – Девушка испуганно проглотила слюну и уже тише, с отчаянием продолжила: – Словом, когда я скажу ему, как отвратительно его клятвопреступление, то он поймет, что все зло в нем самом – и не станет корить Райса за происшедшее… Он отпустит его… – Последние слова были сказаны уже совсем еле слышно.

Потрясенный, Пайвел перевел слова девушки остальным уэльсцам, которые в полном недоумении начали шептаться и переглядываться, а Грания немедленно поднялась и, крепко схватив Линет за руки, хорошенько встряхнула ее, словно пытаясь возвратить ее исчезнувший разум.

– И какую же пользу принесет твоя жертва?! Ты сама говорила, что твой отец человек бесчестный, и твой поступок только развяжет ему руки: видя тебя в замке живой и невредимой, он с тем большей легкостью расправится с Райсом.

Линет побледнела как мел – в словах Грании была жестокая правда; именно так и поступит ее отец, именно так.

– Но, оказавшись в Рэдвелле, – все же настаивала девушка, не желая расставаться с единственной надеждой хотя бы что-то сделать для возлюбленного своими руками, – я буду в состоянии помочь Райсу и Оувейну реально, я смогу тянуть время, я… Ведь это мой последний шанс…

Грания сурово покачала головой. Две женщины стояли друг против друга в круге света, отбрасываемого разгоревшимся камином, а вся мужская аудитория, отойдя к стенам, с тревогой и надеждой наблюдала за их спором. Наконец Грания не выдержала и решилась задать тот главный вопрос, который незримо висел в воздухе, опаляя всех тайной и ужасом, словно дыхание чудовищного дракона.

– Самый важный вопрос сейчас заключается в следующем: где? Где держат Райса и Оувейна? В Рэдвелле? На это мало надежды, ибо твой отец даже и не показывался на поле битвы… В землях дяди? В Дайфисских пределах? – В огромной зале, где только чуть слышно потрескивал огонь, слова Грании прозвучали особенно отчетливо и громко. – Именно от ответа на этот вопрос зависят и все наши последующие действия. Кроме того, нужно непременно разобраться, почему наших людей оставили в живых, а их оружие вышвырнули в лес, не взяв с собой, как обычно поступают с военной добычей? Но все же – сначала местопребывание пленников. Это ключ, без которого мы никогда не откроем двери их темницы.

– Я принес вам этот ключ – по крайней мере, мне так кажется. – Высокий голос, раздавшийся у дверей, немедленно привлек к себе внимание всех присутствующих, а Грания со стыдом призналась себе, что напрочь забыла о существовании своего второго пасынка с того самого момента, как ей принесли ужасные, выбившие ее из колеи новости.

Но Дэвид без тени смущения вышел на середину зала и сделал приглашающий жест кому-то, кто, видимо, еще оставался за дверью.

– Я видел их обоих в лесу пару дней назад и подумал, что, наверняка, они что-нибудь знают о нашем деле. – Гордость так и распирала юного следопыта. – Эй, давайте сюда!

И на зов Дэвида в зал вошел другой мальчик его же лет, сопровождаемый высоким черноволосым юношей с недобрыми серебристыми глазами.

– Алан! Марк! – Линет опрометью бросилась через весь зал, чтобы заключить в объятия младшего брата, но была тут же подхвачена на руки старшим и замерла, смущенная столь неожиданным нарушением его всегдашней сдержанности и неприязни.

Марк, сам удивленный своим порывом, опустил девушку на землю и небрежно повел плечом.

– Еще до того, как мы с Аланом покинули Рэдвелл, мы узнали, что ты исчезла, и немало переволновались за твою жизнь и здоровье.

– Со мной все, все в порядке! – с жаром уверила братьев Линет. – И ведь Алан знает, что я покинула замок по доброй воле! – Мальчик, услышав такое признание, покраснел как маков цвет и опустил глаза. – Но почему вы ушли? Вдвоем?

– Марк не мог меня убить, как ни настаивал на этом дядя Озрик. И мама его говорила то же самое, ну мама Марка… – Но старший брат, раздосадованный таким громогласным объявлением своей любви к младшему, любви, заставившей его пойти даже наперекор родительской воле, решил побыстрее сменить тему на более в настоящий момент важную.

– Кузен Райс схвачен теми же людьми, что обязаны были изловить и нас?

А дело было вот в чем. Дэвид, присутствовавший при разговоре Таффа с женщинами, который поверг Гранию в такой ступор, сразу же сообразил, о ком идет речь, и, сломя голову, помчался в лес, где, как он знал, прячутся оба брата. Мало задумываясь о том, по чьей воле добровольно живут они здесь, Дэвид хотел лишь одного: уговорить своего приятеля вместе с его единокровным братом выйти из своего убежища, чтобы и Райс, и Оувейн смогли вернуться домой.

И вот все трое стояли теперь в главном зале дома Райса, и Марк с удивлением слушал, как и Алан и Линет говорят исключительно на английском – а он даже и не подозревал о том, что они знают какой-нибудь другой язык, кроме родного норманнского.

Линет, не выпуская рук обоих братьев, поспешно поведала им весь свой предыдущий спор с Гранией, но никакой поддержки так и не получила.

– Я также считаю твое возвращение в Рэдвелл неразумным. Озрик ни на секунду не ослабит своей железной хватки над узниками до тех пор, пока не получит награду, причитающуюся ему за помощь в поимке кузена.

– То есть меня. – Голос Линет был спокоен и сух.

– Что?! – Соболиные брови Марка соединились в суровую, идеально ровную линию.

– Как? – эхом повторила и Грания, мгновенно догадавшаяся о той причине, которая заставила брата поместить свою возлюбленную в монастырь, под защиту влиятельной тетки.